При этих словах ее лицо горестно скривилось, и он ласково
пожал безжизненные пальцы. Оба тяжко переживали свою общую утрату.
– На свете нет места, где мы могли бы это сделать! Куда
мы скроемся? На что станем жить? Если мадам Маркова захочет, меня не примут ни
в одну балетную труппу!
Анна имела в виду Москву или еще какой-то из российских
городов. Николай же говорил об ином. Его план оказался еще более дерзким.
– Мой двоюродный брат живет в Америке. В штате Вермонт.
Это на самом северо-востоке, и, по его словам, там очень похоже на Россию. Моих
сбережений хватит, чтобы заплатить за проезд. Поначалу мы могли бы пожить у него.
Я найду себе работу врача, а ты смогла бы преподавать танцы для маленьких
детей.
Анна знала, что ради жены Николай в свое время в
совершенстве овладел английским. Но ведь сама Анна и думать не смела о жизни
где-то на другом краю земли, ее тут же охватывал страх перед чужими людьми и
дальними странами.
– Разве это возможно, Николай? И ты станешь работать
там врачом? – спросила она, ошеломленная предложением отправиться куда-то
за тридевять земель.
– Скорее всего, – осторожно отвечал он, – мне
придется пройти специальную подготовку в Америке. На это понадобится время. А я
все равно смог бы подрабатывать.
Как и где он собирается подрабатывать? Разгребать снег на
улицах? Чистить конюшни? Ухаживать за лошадьми? А для нее вообще не оставалось
никакой надежды. Вряд ли в этом самом Вермонте есть театр, где танцуют
классический балет, – а больше она ничего не умела. Кого она станет учить?
Кто захочет взять их на работу? На что они станут там жить?
– Позволь мне как следует все обдумать. Анна, поверь,
это наша последняя надежда! Мы не можем оставаться здесь!
И тем сильнее их отъезд будет похож на предательское
бегство. Ведь ему придется бросить жену, детей, императора и его близких,
относившихся к ним с такой добротой. Анна оставит здесь мадам Маркову и ее
балетную школу – единственный дом, который она знала с самого детства. Она
отдала им все, что имела, – свою жизнь, тело и душу, а взамен получила
жизнь в искусстве, на сцене. Ей нечего делать в этом Вермонте! А что, если она
надоест Николаю и он бросит ее одну? Такая ужасная мысль пришла ей в голову
впервые, но тем сильнее она напугала Анну, и это отразилось на ее лице. Николай
прекрасно понимал ее и читал ее мысли.
– Ну, не знаю… Это же так далеко… А вдруг твой брат не
захочет нас пустить?
– Захочет. Он очень добрый человек. Он старше меня, его
жена умерла, а детей у них не было. Он уже не один год зовет меня к себе. И
если Я попрошу его о помощи, он не откажет. У него большой дом и водятся
кое-какие деньги. Он владеет банком и живет совсем один. Он будет только рад
нашему приезду. Анна, для нас это единственный способ быть вместе. Нам придется
где-то начинать новую жизнь и постараться позабыть о тех несчастьях, что
преследовали нас здесь.
Но Анна все еще не верила, что такое возможно, хотя отчаянно
хотела быть с Николаем.
– Ты можешь пока ни о чем не беспокоиться.
Выздоравливай, набирайся сил, и тогда мы снова об этом поговорим. Тем временем
я напишу брату и подожду от него ответ.
– Николай, нам никто не простит такого бегства!
Одна мысль об этом породила в ней горе и страх.
– А что нам светит тут? Для чего нам оставаться? Для
свиданий украдкой да пары недель в году – если императрица будет милостива и
пригласит тебя погостить в Ливадию или в Царское Село? Пойми, я хочу жить с
тобой, жить по-настоящему! Я хочу просыпаться рядом с тобой и ухаживать за
тобой, если ты заболеешь… и не желаю, чтобы с тобой снова случилось нечто
подобное… Анна, я хочу иметь от тебя детей!
Она желала всего этого не менее страстно, но ведь ради
собственной свободы он предлагал наплевать на всех, кто прежде любил их и был
им дорог!
– А как же мой отец и братья?
Действительно, ведь здесь останется ее семья, ее детство, ее
корни. Разве можно во имя любви просто повернуться и уйти? И хотя Николай
уверяет, что готов сделать то же ради нее, ему предстояло поступиться гораздо
большим! Чтобы начать новую жизнь, он должен будет бросить семью, детей,
блестящую карьеру…
– Ты же сама говорила, что позабыла, как выглядит твоя
семья, – напомнил Николай. Отец и братья и раньше не баловали ее визитами,
а последние два года вообще не приезжали с фронта. – И они наверняка будут
за тебя счастливы. – Николай не хотел сдаваться, ему нужно было убедить
Анну во что бы то ни стало. – Милая, ты же не сможешь танцевать
вечно. – Но эти слова только напомнили ей лишний раз все, о чем говорила
мадам Маркова.
– Тогда я смогу учить других, как мадам Маркова.
– Ты можешь учить и в Вермонте. Может, даже откроешь
собственную школу. Я постараюсь тебе помочь. – Он говорил это с такой
верой в свои силы!
– Я должна подумать, – прошептала она, слишком
слабая душой и телом для столь важного решения и всего, что оно за собой
повлечет.
– Отдыхай и ни о чем не беспокойся. Мы еще успеем это
обсудить.
Анна кивнула и сразу провалилась в забытье. Но сон ее был
неспокоен и полон кошмарных видений далеких, опасных мест. Ей снилось, что она
потеряла Николая и теперь одна скитается по незнакомым улицам и никак не может
его найти. Проснувшись, Анна обнаружила, что он ушел, а она лежит в палате
одна, и ее подушка промокла от слез. Николай оставил записку, что должен
проведать Алексея и непременно вернется утром. Анна прочитала записку и надолго
задумалась.
Она пролежала в больнице две недели, и врач строго-настрого
предупредил, что еще две недели ей нужно соблюдать постельный режим. Николай
хотел забрать ее с собой и поселить в Царском Селе, но мадам Маркова решительно
воспротивилась. Она твердила, что путь до Царского Села слишком неблизкий, что
Анне следует вернуться к ней в балетную школу. На этот раз у Анны не было сил,
чтобы спорить и настаивать на своем. Тем более что хозяйка балетной школы была
настроена чрезвычайно воинственно и не собиралась позволять кому-то вновь
увести из-под носа любимую ученицу. Анна, чего доброго, снова затянет
«выздоровление» на несколько месяцев, а сама будет наслаждаться обществом
своего любовника в царском гостевом домике. Нет, мадам Маркова твердо решила
идти напролом. Анне нечего было возразить на поток упреков и обвинений, и она
вернулась в школу.
Как это было в тот раз, когда Анна болела гриппом, Николаю
пришлось ездить к ней каждый день и оставаться столько, сколько позволяли
обязанности во дворце. Когда она отдыхала, доктор сидел возле ее койки в
спальне. А когда она медленно прогуливалась, опираясь на его руку, по
палисаднику перед школой, он рассказывал ей о Вермонте и о том, как живет его
брат. Он не сомневался, что это единственный приемлемый выход, и собирался
покинуть Россию как можно раньше. К примеру, уже в начале будущего лета, то
есть всего через несколько месяцев.
