Анна понимала, что ей не следует задерживаться в Царском
Селе и нужно как можно скорее вернуться в Санкт-Петербург, и тем не менее не
могла решиться на немедленный отъезд. Страшно было даже подумать о том, чтобы
перестать видеться с Николаем всякий раз, когда у него выдавалась свободная
минута. Просто им придется делать вид, что ничего такого не случилось, хотя это
будет и нелегко. Впрочем, Анна твердо верила в свои силы. Она вошла в спальню и
попыталась раздеться, но непослушные пальцы запутались в застежках, а ноги
стали совсем ватными. Содрогаясь от нервной дрожи, она присела на стул и не
могла избавиться от воспоминаний об их единственном поцелуе и об испытанной ею
буре эмоций. Но кому какое дело до ее чувств? Ее сердце, ее душа могут
разорваться на части, а вместе им быть не суждено. А если она останется, они
хотя бы смогут видеть друг друга. И Анна долго сидела, бездумно уставившись на
себя в зеркало и размышляя над тем, как они с этим справятся. Совершенно
очевидно, что обоим это дастся очень и очень нелегко.
Глава 4
Николай так и не появился в следующие два дня. Не было его и
во дворце. Но наконец ей доставили две новые книжки и записку. Оказывается, он
сильно простудился и оставался дома из опасений кого-нибудь заразить. Как
только станет ясно, что он больше не заразен, он обязательно навестит Анну. Она
понятия не имела о том, правда это или нет, но если даже Николай и в самом деле
приболел, его отсутствие было только на руку им обоим. Оно давало небольшую
передышку, возможность обуздать собственные чувства и постараться позабыть о
роковом вечере.
Без его визитов Анна не находила себе места. Она бесцельно
слонялась по дому, не знала, чем заняться, то пыталась прилечь, то беспокойно
вскакивала – и к концу первого же дня довела себя до жуткой головной боли, от
которой не пожелала принимать никаких порошков и пилюль. Сиделки только диву
давались: их покладистая больная ни с того ни с сего превратилась в капризную
кисейную барышню, постоянно сетовавшую на свое плохое настроение, – верно,
от него-то и приключилась эта мигрень. К вечеру второго дня Анной окончательно
овладела глухая тоска. Она постоянно думала, что Николай мог рассердиться на
нее и что он наверняка пожалел обо всем, что сделал и сказал, и мог напиться с
горя и замерзнуть в сугробе, а она даже, не знает об этом и вообще больше
никогда его не увидит. Ей бы вполне хватило сил вести себя с Николаем как ни в
чем не бывало и делать вид, будто ничего не случилось. Но за эти два дня она
поняла еще одну важную вещь: лучше умереть, чем не видеться с ним вообще.
А когда он наконец пришел, Анна стояла, задумавшись, у окна
своей маленькой гостиной и следила за тем, как тихо падает на землю снег. Она
не слышала, как Николай подошел вплотную. Все еще думая о нем и не замечая
собственных слез, она вдруг обернулась и увидела его совсем близко. Миг – и
Анна бросилась к нему на грудь, рыдая и жалуясь на то, что ужасно соскучилась.
Николай опешил: значит ли это, что Анна передумала и готова отменить свое
жестокое решение, или она действительно соскучилась, и только?
– Я тоже скучал, – признался он. Его голос все еще
оставался немного хриплым – стало быть, он и правда заболел. И от этой мысли у
Анны отлегло от сердца. – Я очень скучал, – повторил Николай с
несмелой улыбкой. Но на этот раз он решил не делать ошибок и не пытался ее
целовать. Два дня назад они дали друг другу клятву, и он ни за что не
переступит первым проведенную ею черту, если этого не сделает сама Анна.
А она, кажется, и не думала его целовать. Вместо этого Анна
отстранилась, прошла к столу и налила ему чаю. Изящная ручка, державшая чашку,
заметно дрожала, но на лице сияла счастливая улыбка.
– Я так рада, что вы действительно заболели… Ох, что я
болтаю… Какая ужасная чушь! – И она засмеялась – впервые за долгих два
дня. Николай рассмеялся в ответ и присел на свое привычное место в этой теплой
уютной гостиной. – Я испугалась, что вы больше не захотите меня видеть!
– Ты ведь знаешь, что это невозможно, – возразил
Николай. В его глазах Анна могла бы прочесть все, что так желала услышать – и
ни за что не позволила бы ему произнести вслух. Пока же ей было довольно и
того, что она снова видит Николая. – После такого гриппа, какой был у
тебя, мне только не хватало принести к тебе в дом заразу. А теперь я чувствую
себя совсем хорошо.
– И я очень этому рада, – промолвила она,
отчего-то чувствуя в его присутствии странную скованность, но не в силах
отвести внимательный, напряженный взгляд. Он казался ей еще красивее, чем
прежде, каким-то более высоким и сильным. В некотором смысле она могла теперь
считать Николая связанным с ней, и оттого он становился для нее еще дороже,
пусть даже этой связи не суждено будет осуществиться. – Вы тяжело
болели? – Ее голос трогательно дрогнул от искренней тревоги, и это не
укрылось от Николая.
Он находил Анну невероятно красивой в теплом платье из
розовой шерсти, делавшем ее еще моложе, чем обычно. Два дня назад, облаченная в
торжественный наряд из строгого синего бархата, она выглядела важной и даже
величавой. А сегодня перед Николаем сидела совсем молоденькая девчушка, которую
ужасно хотелось поцеловать. Но он уже успел убедиться, что делать этого нельзя.
– Ну, во всяком случае, не так тяжело, как ты. И слава
Богу! Теперь все прошло.
– Вам не следовало выезжать в самый снегопад, –
промолвила она с мягким укором, отчего Николай не выдержал и улыбнулся:
– Мне хотелось лишний раз проведать Алексея. – Но
его глаза сказали больше. Ему хотелось не столько проведать Алексея, сколько
лишний раз повидаться с ней.
– Вы останетесь со мной на второй завтрак? –
вежливо предложила Анна.
Николай тут же кивнул:
– С удовольствием.
И в этот миг оба подумали, что сумеют справиться со своими
чувствами. Они смогут встречаться по-прежнему и делать вид, будто нет и не было
никакой тайны, о которой не станут говорить даже наедине. Однако Анна уже
начинала задумываться над тем, что станет делать через месяц или два, когда
наступит время возвращаться в Санкт-Петербург. Позабудут ли они друг друга или
Николай станет навещать ее там? Неужели их встречам суждено остаться горьким,
но любимым воспоминанием, а их чувства потускнеют и исчезнут, подобно слабости,
сковавшей ее после гриппа? Нет, Анна не в силах была даже представить, что
когда-то уедет отсюда.
Они мирно беседовали в этот день, Анна вернула Николаю
прочитанные книги, а он пообещал, что непременно заглянет еще раз, ближе к
вечеру, когда станет возвращаться домой. Все шло как обычно. Однако вечером
Анна так и не дождалась своего доктора. Правда, он прислал записку. Алексею
снова стало плохо, и оба лейб-медика – и доктор Преображенский, и доктор Боткин
– останутся в эту ночь во дворце. Из-за очередного обострения гемофилии мальчик
нуждался в постоянном наблюдении, и Николай не мог позволить себе отлучиться.
Но Анну это нисколько не обидело. Она свернулась калачиком в постели с одной из
новых книг, утешая себя тем, что утром Николай непременно заглянет к ней. Тоска,
не дававшая ей покоя на протяжении целых двух дней после памятного обеда во
дворце, развеялась без следа. Она позабыла о жалобах и мигрени, стоило ей
увидеть Николая.
