Во всем, что не имело отношения к балету, Анна была
трогательно наивной, и ему доставляло немалое удовольствие следить за первыми
шагами, сделанными девушкой вне школы. Он словно делился с нею прекрасным,
огромным миром, который, оказывается, и сам отчаянно любил. По сравнению с ее
чистым восторгом надменная агрессивность Мери выглядела еще более нелепо и
жестоко. Жизнь в России только озлобила ее и заставила окончательно замкнуться
в своем маленьком мирке.
А ведь когда-то Мери показалась ему очаровательной милой
девушкой, живо интересовавшейся окружающим миром и людьми. У них было множество
общих интересов и почти полное взаимопонимание. В те времена Мери обожала
медицину и предвкушала его блестящую карьеру. Звание императорского лейб-медика
показалось ей оскорбительным и недостойным, впрочем, как и многие другие вещи.
Анна относилась к нему совершенно по-иному. Но с другой стороны, Мери была
старше этой девушки на целых семнадцать лет. Самому Николаю исполнилось
тридцать девять, а жена отставала от него на каких-то три года. По сравнению с
ними Анна все еще могла считаться ребенком. И его твердое мнение по поводу
революции моментально успокоило ее.
– А как вы думаете, скоро закончится война? – все
так же непосредственно спросила она, и Николай улыбнулся как можно увереннее,
хотя давно уже тревожился из-за огромного количества убитых и раненых. Ведь
Россия собиралась в два счета покончить со всеми врагами, однако, к немалому
удивлению общества, «победный конец» все никак не наступал.
– Я очень надеюсь, что скоро, – кратко промолвил
доктор.
– Мне очень страшно за отца и братьев, –
призналась Анна.
– С ними все будет в порядке. И со всеми нами тоже.
Как всегда, от беседы с Николаем у нее потеплело на душе. Он
еще долго оставался с Анной и обсуждал очередную книгу, прежде чем собрался
уходить. Больной по-прежнему едва хватало сил на столь долгие беседы, а ему
давно пора домой. Рано или поздно все равно приходилось возвращаться.
– Мы обязательно увидимся завтра, – пообещал
доктор, и девушка долго вслушивалась, как его сани скрипят по снегу, удаляясь в
холодную тьму.
Ее мысли вертелись вокруг того, что рассказал Николай о
своей жене. Судя по его лицу, он не очень-то счастлив в браке. Такому положению
не позавидуешь, ведь ситуация складывалась безвыходная. Может быть, доктор все
же смог бы убедить Мери выучить русский язык? Или время от времени отпускать ее
повидаться с отцом? Анна была потрясена тем, что жена не желала разделять той
преданности, с которой ее супруг служил семье государя императора. Столь
необъяснимые надменность и упрямство не укладывались в голове. И в то же время
девушка не могла отделаться от мысли, что Николай слишком сгущает краски.
Наверное, он просто устал и оттого видит все в черном цвете? Так она гадала без
конца, лежа в кровати. Конечно, ужасы войны сейчас не оставляли равнодушным ни
одного честного человека. Возможно, именно там Николаю следует искать причины
своей тревоги – а не в поведении его строптивой жены?
И в то же время Анне и на минуту не могло прийти в голову,
что доктор Преображенский испытывает к ее персоне какой-то личный интерес,
помимо необходимости заботиться о ее здоровье. В конце концов, он же был
женатым, семейным человеком! И даже если его что-то не устраивало в поведении
жены, это, несомненно, не так уж плохо, как можно было вообразить с его слов.
Для Анны, все еще взиравшей на мир через призму замкнутого мирка балетной
школы, отношения между людьми казались простыми и понятными, а брак
представлялся незыблемой святыней. Наверняка Николай гораздо счастливее с Мери,
чем выглядит и говорит.
Впрочем, в последующие две недели он ни разу не упоминал о
жене во время своих регулярных визитов. Анна уже окрепла настолько, что стала
выходить к столу, и в один прекрасный солнечный январский день доктор повел ее
на первую прогулку в палисадник возле дома. В бодрящем воздухе внезапно повеяло
весной, и Анна много смеялась и шутила над его чересчур серьезным подходом к
жизни. К этому времени он уже принес ей почти все свои книги со стихами, и Анна
успела прочесть несколько его любимых романов. Алексей заглянул к Анне выпить
чаю, и доктор Преображенский остался, чтобы развлекать обоих своих пациентов.
Они уселись играть в карты, и Алексей сиял от удовольствия, потому что
постоянно выигрывал, и сердито запротестовал, когда Анна обвинила его в
жульничестве.
– Неправда! – возмущался он. – Это ты, Анна,
совсем не умеешь играть! – Алексей говорил так уверенно, что девушка
решила прикинуться оскорбленной.
– Это я-то не умею? Да я играю лучше всех! Просто
кое-кто за этим столом передергивает карты!
Николай молча наблюдал за их приятельской перепалкой и
втихомолку улыбался.
– Я никогда не передергиваю, и если ты посмеешь меня в
этом обвинить, то пожалеешь! Вот стану царем и прикажу отрубить тебе голову!
– А по-моему, у нас давно уже так не делают! – И
Анна обратилась к Николаю: – Верно?
– А я буду, если захочу! – заявил Алексей, явно не
желая расставаться с такой перспективой. – Я еще подумаю: может, вдобавок
отрублю тебе ноги, чтобы ты не танцевала, и руки, чтобы не играла в карты!
– Да ведь мне отрубят голову – после этого вряд ли
потанцуешь! И вообще это слишком больно и противно! – с лукавой улыбкой
сказала Анна.
– Нет уж, пусть тебе отрубят все по порядку – на всякий
случай! – Похоже, Алексею пришлась по вкусу роль кровожадного тирана.
Однако уже через минуту он спросил: – Можно мне съездить на твое выступление в
Санкт-Петербурге? Ну, то есть когда ты вернешься в балет? Мне будет очень
приятно на тебя посмотреть!
– Мне тоже, – призналась она.
– Но я не хочу, чтобы ты уезжала от нас слишком скоро.
Так что не очень-то торопись. – И тут он вспомнил: – Мама просила узнать,
как ты себя чувствуешь и можно ли пригласить тебя к обеду. – Алексей
обернулся к Николаю: – Можно?
– Не раньше чем на будущей неделе. Не стоит торопить
события.
Анна провела в Царском Селе всего две недели, быстро
утомлялась и передвигалась с большим трудом.
– Но я не захватила с собой подобающее платье, –
посетовала она.
– Ну так приходи в ночной рубашке, – тут же
нашелся Алексей. – Все равно никто ничего не заметит.
– Боюсь, это сильно смутит окружающих! – И хотя
Анна рассмеялась от одной мысли о подобной возможности, у нее действительно не
нашлось бы платья, подходящего для обеда с императорской семьей.
– Наверняка у девчонок найдется какое-нибудь платье
взаймы! – пообещал Алексей. Ведь его сестры были примерно одного роста с
Анной.
– Вы тоже будете там? – непринужденно
поинтересовалась Анна у Николая. Ей было бы спокойнее оказаться в его обществе.
Званый обед у государыни – не шутка, и ей стало немного страшно.
– Не исключено, – с ободряющей улыбкой отвечал
Николай. – Мне пока еще ничего не говорили, но если в ту ночь будет мое
дежурство, то обедать я буду во дворце. – Он отлично знал, что, даже если
и не получит специального приглашения, очень легко сможет поменять расписание
так, чтобы остаться в нужный вечер при Алексее. Оба врача никогда не были
поборниками точного соблюдения графика, и к тому же у его старшего коллеги было
больше причин уступить ночное дежурство Николаю и лишнюю ночь провести у себя
дома, с семьей.
