– Ты знаешь о белой магии не так много, как хотелось бы, ведьма, – заметил Яр, отходя назад. – Так что мы с тобой в расчете.
– Оке-е-ей, – протянула я. – Что бы делать, лишь бы на руках не таскать. Совсем белые разленились.
И я потянулась к оконной ручке, чтобы, в конце концов, выпроводить нежданного гостя. Можно было и через дверь его отправить, милосердие проявить, но ведь он босой. А босиком отправлять домой будет жалко. Даже если он белый. Мне Валентина Викторовна не простит.
Через распахнутое окно в комнату влетел мороз, и я обняла себя за плечи, кивнула Ярику:
– Порыбачить не хочешь?
Он поморщился, но все же наклонился и взял кроссовки. Брезгливо на них взглянул – я еле удержалась, чтобы не прыснуть, – сел на подоконник, свесив ноги на улицу, и стал обуваться.
– Вот так дурачок… – протянула я.
– Что такое?
– Ты мог бы написать мне, скажем, во ВКонтакте, и все сообщить. А не переться сюда. Двадцать первый век, как-никак.
– Как я тебе напишу, если я не знаю твоей фамилии?
– Заболоцкая. Яна Заболоцкая, как у поэта.
– Я его знаю, – признался Ярослав. И внутренний философ вновь о себе напомнил: – Может, этот твой поэт тоже был магом? И поэтому писал стихи талантливо. «Что есть такое красота…».
– Не могу сказать с точностью. Насколько знаю, мы с ним всего лишь тезки. А ещё у меня туго со стихами. Да и вообще, что-то мне подсказывает, что поэзия должна быть связана с белой магией. Как мы, такие злые черные, можем нести в мир что-то светлое и возвышенное? Хотя, пожалуй, мы лучше зацепим за душу. И вгоним в депрессию. Поэзия декаданса, все такое. Как считаешь, белый?
– Ну-у-у… – протянул Ярослав, сосредоточенно завязывая шнурок кроссовки.
– Ещё одно «у», и я решу, что ты поэт, – пошутила я. Яр отвернулся в сторону, так что, скорее всего, в шутке была доля правды.
Как будто я его в наркоторговле обвинила, ну! Поэзия – это ведь так здорово. Есть у меня одно любимое стихотворение, но оно не про красоту. Ну или только если красоту души. Или ее безобразие. И создать что-либо подобное я не смогу никогда.
Создавать нечто прекрасное – процесс очень хрупкий, и он требует гораздо большей отдачи души, чем заклинание.
Он требует душу целиком. Ведь тот, кто когда-то стал настоящим творцом, уже не станет обычным человеком. Прекрасное никогда его не отпустит.
Мы распрощались. То есть, как распрощались… Ярослав бросил «пока» и скрылся за пеленой дождя, я же сказать ничего не успела.
Ну и правильно, я обычно не прощаюсь.
А потом я закрыла окно, привела в порядок шторы и тихо легла на кровать. С такими занимательными разговорами совсем забыла об осторожности. А если кто-то проснулся? Влад, например. Стоял и слушал, о чем мы говорил. Прямиком с того момента, когда речь зашла про гипотетических парней.
Не выдержав, я поднялась с дивана, подошла к дверям из зала и выглянула в коридор. Никого не было. Покинула зал, прошлась до кухни. Пашкина комната оставалась приоткрытой, как и было с вечера. Тетина тоже. И никого ни в кухне, ни в коридорах.
Все хорошо. Надеюсь. Все-таки ноги у Влада действительно длинные.
Я вернулась в зал и залезла в смартфон, чтобы поставить будильник. Интуиция интуицией, но больной человек и проспать может. А будет очень некрасиво, если я не приду. Мы ведь договорились. И обещания я обычно выполняю.
Спрятала смартфон под подушку и хлюпнула носом.
Спать мне оставалось четыре часа. Или уже меньше? Яр любит поболтать, а я просто обожаю размышлять перед сном. И это при том, что обычно ложусь поздно. Впрочем, к короткому сну я уже привыкла…
Я прикрыла глаза, уверенная в том, что не усну.
Но уже через секунду сознание покинуло мое тело.
***
«Жу-жу, жу-жу, жу-жу».
Вот, чем встретило меня это утро. И ладно бы, если бы я уснула на полянке, в окружении всяких там клеверов, и сейчас надо мной пролетали, как маленькие вертолеты, пушистые шмели. Но нет: я до сих пор лежала на диване, в зале тетиного дома, и под подушкой усердно жужжал смартфон.
Я на ощупь выключила будильник и села, прислонившись к спинке дивана.
Итак, сейчас мне нужно по-быстрому собраться и смотаться из дома.
Я широко зевнула, раскрыла наконец-таки глаза и попыталась подняться. Голова чуть шумела, но в целом я чувствовала себя сносно. И это не из-за беломагических приемчиков целительства. Меня, может, тоже сломать трудно.
Размышлять было некогда, как и медлить. И я принялась переодеваться. Надела единственные джинсы и единственную теплую кофту, всю ту же, тетину. Как попало связала волосы в хвост. А потом осторожно вышла в коридор и скользнула в туалет. Естественные потребности, как-никак… После туалета решила заглянуть в ванну и застряла там. Ну не могла же я идти на бой с нечищеными зубами? Как-то это некультурно.
Пока я проводила все эти процедуры, дом оставался спокойным. Спала тетя, спал Пашка, спал Влад. Ну, я так думала. Когда я закончила чистить зубы, шума в коридоре не было, поэтому я повернула дверную ручку и безалаберно вышла в коридор.
И чуть нос к носу не столкнулась с Владом.
Он стоял у арки, ведущей в прихожую, и смотрел на меня. С короткими растрепанными волосами, в широкой футболке и бриджах. Против меня – тоже растрепанной, но готовой покинуть дом с минуты на минуту.
Темные серые глаза следили за каждым моим движением.
Бежать было некуда, поэтому я просто стояла и смотрела на него. Ещё бы! За ночь уже со вторым парнем наедине остаюсь. И, судя по взгляду, этому тоже от меня что-то надо.
Высокий, статный, с красивыми скулами и бледной кожей. Настоящий аристократ. И, как утверждает общественность, неравнодушный к… ко мне. Пусть это останется только слухами! Пусть намеки превратятся в шутки! Пусть…
Ведь я создана для чего-то другого, хотя не знаю, для чего именно. Но точно уверена, что ни для кого.
Я виновато улыбнулась, и тогда Влад произнес тихо, но твердо:
– Яна, куда ты собралась?
– Понимаешь… – начала я.
Но что я ещё знала, так это то, что при таких обстоятельствах никуда мне уйти не удастся. Влад не отпустил бы меня одну на очередное сражение. И даже с Ярославом не отпустил бы. Он знает, как я не люблю белых магов. А ещё не любит их сам.
И терпеть не может, когда они завладевают моим вниманием?
Признаться во всем? Остаться дома?
Тогда я нарушу обещание, что дала этой ночью.
Обмануть Влада? Тогда я сломаю доверие, установившееся между нами. В последнее время оно и без того хрупкое, как лед у кромки лужи.
Но колебалась я недолго.
