– О мелочах, – отмахнулась я также легко. – Мы ведь с тобой подруги.
– Да? – в глазах Оли вспыхнула ярость, а щеки покраснели. На пару тонов ярче, и будут как волосы. – И о чем нам говорить с тобой? О парнях, которых ты у меня увела?
– Да, я увела у тебя много парней, – я повела плечом, намекая, что за моей спиной никого нет, в отличие от спины Оли.
– Знаешь, ты…
И Оля замолчала, тяжело вдохнув.
– Девушки, давайте без ссор, – все же вмешался в разговор Коля. – Так зачем ты пришла, Яна? Ведь не для того, чтобы ссориться.
При этих словах его девушка – ведь девушка, так? – вспыхнула ещё больше.
– Ага, – я кивнула. – Ты прав. Я просто пришла посмотреть, как чувствует себя Оля. И убедилась, что все в порядке. Больше мешать вам не собираюсь.
– А с чего ты взяла, что со мной может быть что-то не так? – ядовито осведомилась Оля.
– После некоторых событий… – намекнула я. Оля намек уловила, тихо спросила:
– Так ты мне не снилась?
– Снилась, Оль. Всем и всегда. Ведь я слишком идеальна, чтобы существовать в реальности. Коля, всего хорошего, – и, подмигнув бывшей подруге, я позорно убежала. На этот раз все-таки направилась к супермаркету. Часок уж найду, где погулять. Или даже уже меньше часка.
И – ох, как же все-таки хорошо, что я не споткнулась. Ведь Олин взгляд наверняка прожигал мне спину. Мне с ней вообще лучше не сталкиваться: в последнее время наши встречи заканчиваются… скажем так, не «гуд». В одну из таких встреч я защитила себя сама, в другую, помнится, за меня заступился Коля. А теперь он ходит вместе с ней и носит лилии.
Мне, если хорошо подумать, тоже как-то подарили лилии. По магпочте. Так что было бы, по какому поводу возмущаться. Вот только Олю лилии сделали счастливой, а меня – нет. Я даже не удосужилась забрать их и поставить в воду.
Почему?
Проблема не в окружающих меня людях. Проблема тут целиком во мне. Я сама – проблема.
Разговоры, определенно, вызывали у меня аппетит. Потому что сейчас я потянулась в сумку за пирожным. Наткнулась на раскисший огрызок, правда… Вытащив на свет пирожное, спрятала тот в освободившуюся упаковку и пошла дальше. Пока дошла до супермаркета, доела пирожное. Если бы у меня была ещё парочка, я успела бы съесть и их, но пирожное я додумалась стащить только одно.
Супермаркет, зараза такая, мигающей белой табличкой оповестил, что работает с девяти утра до десяти вечера. Тут уже не часок – тут два надо круги вокруг наяривать! Поэтому я, недовольно оглядываясь по сторонам, заметила круглосуточный ларек и направилась к нему.
Денег в кармане было не то чтобы слишком много, но достаточно. Хотя цены в ларьке были ого-го, какие кусачие, но на шоколадки для Пашки и для меня хватило. Пашкину спрятала в сумку и застегнула на молнию, если рука непроизвольно потянется за добавкой. Зато свою сразу же распаковала и, шурша фольгой, отломила три дольки.
Говорят, шоколад помогает думать.
Итак, сейчас я с ним расправлюсь и стану очень умной. Ещё и потолстевшей, но фигурой можно пожертвовать, когда дело касается мировых масштабов! Ладно, не мировых, деревенских, но деревня тут не маленькая, а моя вина во всем произошедшем – ещё больше.
Что делать?
Я вышла с территории так называемого центра и повернула направо. Если учесть, что, оказываясь на территории центра, я поворачивала тоже направо, можно легко понять: я снова пошла непонятно куда.
Даже мне непонятно.
Но, вообще, где-то в той стороне живет… Ярик? Да-да, если обойти, то я как раз к нему и выйду. А я у него в гостях чаще бываю, чем у себя дома.
Так почему бы не наведаться ещё раз?
Последнее дело, на которое я бы решилась в этой жизни – обратиться к белому магу за помощью. Не к этому конкретно, а к кому-то абстрактному. Потому что совершить это мне не позволила бы мнимая гордость. И, может быть, обида.
Разочарование в том человеке, которому я верила.
Нет, конечно, белые не все такие плохие. Вспомнить ту же тетю: он спас ее, этот неизвестный белый. Или Ярика. Он, хоть и дурачок, порой говорит смышлёные вещи. Спрятал меня от дождя. Пострадал от моей же детки.
Но поселившееся внутри предубеждение сильнее меня. И я никогда, никогда не пойду за помощью к белым. Никогда… Но если от этого будет зависеть жизнь отца? Или жизнь Влада?
Или спокойствие деревни, как сейчас?
Я отломала от шоколадной плитки очередную дольку.
Даже если бы я решилась обратиться к Яру, что бы он смог сделать? Это ведь моя нечисть, черная, это я ее породила и только я могу ее убить. Та белая частица, которую она поглотила… Это она всему мешает. С черной энергией проще: если бы какая-нибудь абстрактная белая нечисть захотела получить ее себе, ну и сделала бы это, то вскоре эта черная энергия преобразовалась бы в белую.
Так я сделала с Ярославом, когда отдала ему маленькую частичку души, чтобы улучшить его самочувствие. Вот только этой частицы оказалось недостаточно, чтобы закрыть провал в его собственной.
Так происходит с нашими душами.
Это очень странный магический закон, но нам ли с ним спорить?
Когда я подошла к дому Яра, шоколадка почти закончились, а тучи над головой постепенно начали уползать куда-то на запад, обнажая ещё розоватое, несмотря на основной голубой цвет, небо. О да, мое любимое время появления – это рассвет. В нем хорошо смущение скрывать.
Электронные часы показывали приближение половины восьмого, и я решила, что это время – вполне нормальное, чтобы заявиться в гости. И тоже по-нормальному. Я потянула на себя калитку, и она распахнулась. Зашла внутрь… впервые за все то время, что заглядывала к Яру в гости. Слева стоял гараж, справа расположился тот палисадник, по которому я когда-то кралась к окну. Чтобы попасть в дом, пришлось его обойти: входная дверь располагалась как раз напротив Яриковой комнаты. По дороге я успела полюбоваться на огород с аккуратными прополотыми грядками, на клумбы с цветами, на уличный туалет…
Ладно, на него я не любовалась, а просто скользнула взглядом.
Застыв возле входной двери, на аккуратной веранде с составленной в ряд обувью, я подняла руку, пару секунд постояла, чтобы решиться, но потом все-таки постучалась.
И ничего.
Постучалась ещё раз. И ещё. Но ответа так и не дождалась. Обычно в таких случаях я звонила негостеприимному хозяину, чтобы полюбопытствовать, не хочет ли он открыть мне дверь. К Владу, например, однажды так пришла. Заявилась чуть раньше положенного времени, чуть не снесла дверь, а потом оказалось, что его нет дома. Когда я позвонила ему, чтобы узнать причину негостеприимства, Влад сообщил, что как раз сейчас едет в лифте.
Веселое было время. Мне тогда, наверное, только исполнилось четырнадцать. И уж не помню, зачем я тем днем пришла к Владу – просто так я к нему до этого не приходила. Но вот тот случай запомнился. Наверное, из-за той неловкости, которую я испытывала, долбясь в пустую квартиру.
