Прознала, ага. В разговоре подслушала.
Огорчать мальчика и признаваться, что от «нашей» черной магии у меня сейчас только зрение, и то слабенькое, не стала. Обратно отправит ведь. А меня фиг отправишь. В итоге мы поругаемся, и Влад действительно проснется.
– Не просто так же я сюда ходила, – сказала вместо этого. – Следы разглядывала… Не факт, что это следы той нечисти, правда. Магии там не было.
«Вроде» не было. Если видеть ее еле-еле, но я все же видела, то чуять я ее вовсе не могла.
– Она ведь долго не держится, ваша магия, – заметил Ярослав.
– Зависит от того, как привязать, – вступилась за нее я. – Если качественно, то и пятьдесят лет протянет. Делают… делаем, вернее, мы же все злые, привороты, и живут люди долго, счастливо и в иллюзиях всю жизнь.
Ярик цокнул. Наверняка он принадлежит к тем несчастным, которые эти привороты, а также проклятия считают неправильными и нечестными. Они на нас петиции пишут, эти благородные беленькие. Нельзя любить против воли, нельзя жизни лишать против воли, ко-ко-ко. Природу, значит, можно сосать, а человеческие души – нет?
Но ведь порой эти души не несут в себе никакой ценности.
Я долго могла бы размышлять на эту тему, но приказала себе: «Стоп». Хватит с меня душевных метаний. Хватит.
К речке мы подошли минут через пять. Она действительно плескалась и завораживающе блестела под светом тонкого полумесяца – ритуал я, неканонная, проводила не в полнолуние. Ярик поднял с земли камень, бросил его в воду – тот издал изумленно: «Плюмк» – и повернулся ко мне.
– Где эти следы?
– Были там, – я махнула рукой влево. – Но я сегодня проверяла, они исчезли. И с какой это стати я тебе отвечать должна?
– С такой, ведьма, что даже я…
– Белоплащик.
– Не перебивай. Даже я почуял эту вашу нечисть, хотя я тут ни при чем по сути. Пустишь это все на самотек, и что потом? Последствия разгребать придется. А если они будут непоправимыми?
– За себя боишься? – я хмыкнула.
– Это вы за себя боитесь, черные. У меня тут бабушка живет и друзья.
– И девушка любимая.
Он махнул рукой – глаза, привыкшие к темноте, отлично разглядели это. Ярик сдвинулся с места. Он шел в том направлении, которое недавно указывала я. Может, решил проверить, действительно ли исчезли следы. А они исчезли, я знала.
Или нет: он решил проверить магический фон.
Я направилась за ним, припоминая: когда произошел тот момент или прозвучала та фраза, что сделала Ярослава командиром нашего отряда спецназначения?
Мелководье было видно издалека. На него я и кивнула, замечая:
– Тут они и были.
Ярик наклонился и потянулся к карману. За фонарем, решила я. Но спустя десять секунд никакой фонарь не зажегся.
– Что там?
– Если б я знал. Выпал, наверное. Фонарь в смысле.
А я ещё думала, что невезучая.
Я достала смартфон, включила свой мелкий фонарик и посвятила им на песок возле Яра, уточняя:
– Нет?
Он поднялся на ноги, огляделся вокруг и протянул:
– Нет… Может, ещё раньше потерялся. Дай-ка.
Через пару секунд требовательная ладонь Яра обвилась вокруг моего бедного смартфона. Ещё через три бедный смартфон, не выдержав, плямкнул, и Ярослав прочитал:
– Осталось десять процентов. Как это закрыть?
Он нажал на кнопку «назад», и фонарь выключился вовсе. Ярик, не будь дураком, решил его включить… Но вместо этого открыл галерею, что располагалась по соседству. Я едва не взвыла: вспомнился Влад и его вчерашний разговор с отцом в сопровождении накиданного мной белья.
У меня там, конечно, таких фотографий нет. Есть цветочки, таблицы по биологии, пара рецептов зелий и несколько селфи. Последние меня и смутили: селфи у меня никогда не получались нормальными, чтобы я выглядела на них симпатично. Поэтому я давно прекратила попытку красиво фотографировать себя на переднюю камеру. И все мои селфи представляли из себя какие-либо рожицы.
– Отдай! – завопила я. Ждать, пока имущество вернут, не стала. Сама выхватила телефон, свернула галерею и грозно включила фонарь.
– Говори, куда светить, – и направила луч света на него.
Гадкий Ярик улыбался. Понятно, что не потере фонаря радовался.
– На песок, – отозвался он. – Фонарь на обратном пути поищу. А хотя…
– Что? – уточнила я мрачно.
– Я его сегодня купил. В этом вашем супермаркете, за пятьдесят рублей. Не обеднею, если он не найдется.
Я бросила на него высокомерный взгляд. Не обеднеет! Эх ты, фраерок.
Вспомнился Влад и те тридцать рублей, что я ему так и не вернула. Надо будет возвратить потом… Он, может, в руки и не возьмет. Скажет: нет, ведьма, оставь их себе. Но потом ведь напомнит, в самый неожиданный момент.
Поэтому, решила я, надлежит обязательно их вернуть.
В рюкзак подкину. Если доберусь до него. Заверну в бумажечку и подпишу: «За мороженое. Ничья Яна». Главное, чтобы он обнаружил их не слишком рано.
Под фонариком смартфона Ярик осматривал песок ещё минуты три, до того момента, пока мобильник не объявил, что процентов осталось пять. А ведь это я, я во всем виновата! Вместо того чтобы подзарядить телефон или хотя бы оставить его в покое, до полуночи втыкала в соцсети. Теперь вот приходится страдать. Вернее, придется очень скоро.
А ещё и магия ограничена. Так бы я сделала фонарь из собственной души. Можно, конечно, подбить мага… Но он ведь не знает, как собственной душой пользоваться.
Зато я знаю.
– Действительно, нет, – отозвался Ярослав, вставая.
– Ну, а я о чем. Следы магии?
– Не обнаружил. А ты?
Я протянула невразумительно:
– Ну… Ее не видно.
– Может, они есть дальше.
– Может. Проверим? Пока мобильник не разрядился окончательно?
Ярослав кивнул.
Никогда не думала, что смогу предложить магу нечто подобное! Или нет. Наверное, мной овладели иллюзии. Он скрыл душу, и я решила, что Яр – обычный человеческий парень, магическими талантами обделенный. А мне так нельзя. Нельзя – и все.
– Слушай, – предложила я, когда мы сдвинулись с места. Фонарь освещал берег перед нами и порой задевал мои ноги в открытых босоножках. – Душу не откроешь?
– Зачем? – поинтересовался он.
– Мне так лучше видно, – заметила нахально. – Нет, на самом деле. Хочу посмотреть, как она на твоем лице будет отсвечивать. Жалко, что ли?
– Детский сад, – он помотал головой.
