В любом случае понимание это хорошо. Казалось, еще немного и мы сможем полноценно общаться, только, если честно, подобная перспектива меня не радовала. Я был практически уверен, если строители догадаются, что их понимают, количество разнообразных требований возрастет многократно. Но даже если и так, понимание должно быть, с ним и дело спорится, и результаты работы видны. А иначе, иначе будет у нас не постройка маяка, а сооружение Вавилонской башни, со всеми вытекающими последствиями.
Единственным человеком, которого не коснулись изменения, так сказать, лингвистического плана был третий наш товарищ – Димка. Мало того, что он практически не показывался на поверхности, оказалось, он довольно сносно владел одним из диалектов индонезийского языка. Помню, в момент отсутствия переводчика обступили меня помощники, и давай напирать! Я хоть и понял несколько слов, да все не мог сложить полную картину. Тут Димка показался. Я искренне удивился, как он быстро все разъяснил, что мне, что местным… товарищам. Честно, я даже хотел к нему на курсы языка записаться, в целях повышения образованности, но он лишь отмахнулся, да снова сбежал в свои подземелья.
Глава 9
Приближается буря
Маяк рос буквально на глазах. Скоро он сравнялся по высоте с наивысшей точкой острова. Еще совсем немного, всего несколько рядов камня и стройка «выйдет на проектный уровень». Но уже сейчас живописная башня вместе с дополняющим ее оригинальность домиком смотрителей притягивала взоры, радовала глаз. В результате постоянного созерцания всей этой рукотворной красоты в моем сознании устойчиво закрепилась идея. Страшно захотелось повторить то, что сделал неизвестный фотограф в давние времена – выйти в море, найти место, откуда снимал он и создать точную копию того снимка, с которого началось восстановление маяка. Благо, это несложно. В наши дни для того, чтобы сделать фотографию, не нужны химикаты и оборудование, достаточно более или менее приличного телефона. С этим проблем не было, а потому слегка бессмысленное желание быстро переросло в решение. Сделаю! Только это будет позже, когда строение достигнет должного уровня завершенности.
В один из жарких безоблачных дней на прямоугольную площадку у причала, специально расчищенную и залитую бетоном, сел первый борт. Конечно же, пилотом был Сашка, а его железной птицей – видавший много чего на своем веку вертолет. По обыкновению довольный собой и жизнью в целом, пилот крепко пожал каждому из нас руку и, отказавшись от предложенной нами, неимоверно гостеприимными хозяевами, рюмочки за встречу, за прилет, и просто за удачу, указал на большой деревянный ящик. Авторитетно кивнул:
– Вещь неимоверно ценная. Даже не так, она, я бы сказал, бесценная! По такому случаю предлагаю взяться дружно, ухватиться со всей силой и совместными усилиями…
Трудно с ним не согласиться – содержимому ящика не было цены. Именно так, внутри находилось сердце маяка – линза Френеля. Серьезная вещь, собранная из нескольких тщательно отполированных стеклянных фрагментов яйцеобразная конструкция. На каждом фрагменте, вручную, с неимоверной точностью, вырезаны концентрические кольца, поверхность тщательно отшлифована. Все: глубина бороздок, углы, толщина, даже химический состав стекла, все предварительно высчитано специалистами. Все рассчитано, все оптимизировано для того, чтобы свет от источника, помещенного внутрь, выходил ровными, параллельными лучами.
Я не удержался, заглянул внутрь ящика, коснулся полированного стекла. Закрыл, чувствуя, как дрожат руки, покачал головой. Ничего не попишешь, у богатых свои причуды! Трудно даже вообразить в какую сумму обошлась эта покупка, а ведь можно было запросто без нее обойтись! Да, бесценную линзу можно было заменить маленьким полупроводниковым излучателем, дешево, что называется, и сердито, правда, нет в нем той исторической точности, нет тех ощущений, которые получаешь, глядя на свечение отполированного вручную стеклянного шара. Выбор был за шефом, вот он и выбрал, сказал – все должно быть по-настоящему, нам же оставалось лишь воплощать его слова в жизнь! Воплощать и радоваться, что поворотные механизмы будут современные, автоматические, лампы электрические. Не придется дрожать, опасаясь взрыва или пожара, не говоря уже о ртути, парами которой можно было бы запросто надышаться.
Сгружали ценность вчетвером: Сашка, Витя, я и Дима благо он как раз в это время выбрался на поверхность пополнить запасы. Дабы уберечь линзу от всяких любопытствующих, в первую очередь, от меня самого, мы запрятали ее в самое надежное с моей точки зрения место на острове – в башню маяка, в нижнюю ее часть, в нишу под лестницей. Сознаюсь, сначала у меня была мыслишка поднять ее наверх, поставить, посмотреть со стороны, как все будет выглядеть. Хорошо, что дальше идеи дело не пошло…
Работа вышла на финишную прямую, увлекшись своим детищем – маяком, восстающим из руин, предвкушая скорую церемонию «первого включения», я не замечал перемен. Не ощущал напряженности, витающей в лагере рабочих. Не замечал обеспокоенных взглядов, в которых проскальзывали отблески страха, не догадывался, что приближается нечто страшное, по меньшей мере, пугающее.
Казалось, что случилось? В чем суть проблемы? Что тут непонятного, удивительного, подозрительного? Корабль! Всего лишь одинокий кораблик, остановившийся в виду острова. Старый изрядно изъеденный ржавчиной сухогруз. Настолько старый и настолько ржавый, что даже наши новые и мощные бинокли не позволяли разглядеть его названия. Будто и не было его вовсе, будто время постаралось, убирая с бортов мельчайшие намеки на индивидуальность. Во всем остальном – обычный корабль, лишь ржавчина вместо краски. Мрачно, конечно же, но бывает и такое. Всякое бывает, какой только металлолом не бороздит моря и океаны, но разве это странно? Нет, конечно!
Остановился в виду острова? Да, ну и что? Все просто, все понятно, даже я успел заметить, что не так уж и далеко от нашего островка проходит весьма оживленный морской путь. Много кораблей, практически караваны судов денно и нощно следуют своими путями, движутся по линиям, вычерченным штурманами. Легко догадаться, что далеко не все они новые белоснежные красавцы-лайнеры. Чаще всего это «рабочие лошадки», к тому же не только ухоженные, загнанные, они вовсе не редкость. Стоит ли удивляться, если сошла одна такая «лошадка» с дистанции, остановилась на вынужденный ремонт.
Ничуть не странно это, да и не удивительно. Ведь и раньше, стоило только оторваться от работы, взглянуть на горизонт – невозможно было отвести глаз. Постоянно изо дня в день медленно двигались суда, одно, два, в хорошую погоду можно разглядеть целый десяток. Разные они: красивые и не очень, яркие и блеклые. Огромное количество корабликов успел я увидеть за время пребывания на острове. Большей частью это были большие издалека и наверняка огромные вблизи контейнеровозы. Медленно шли они, величаво, следовали друг за дружкой, будто караван в пустыне, везли ценные грузы, развозили товары по всему миру. Частенько виднелись танкеры, слегка округлые, ярко-красные, пузатые, соревнуясь с ними в размерах, покачивались на волнах сухогрузы. Множество кораблей, большей частью аккуратные, ухоженные они, но некоторые действительно мрачно-запущенного вида, точно как этот!
