А: После похорон Кристофера Тони едет в Вегас, спит с девушкой Кристофера, и они вместе принимают пейот. Они оправляются в пустыню, и эпизод заканчивается тем, как они вместе встречают восход солнца, и Тони кричит: «Я ПОНЯЛ!» Что он понял?
Д: Он понял, что Кристофер оказывал негативное влияние на его жизнь. Кристофер духовно разъедал его. После его смерти Тони начал побеждать. Вот что он «понял». Но он находится под воздействием наркотика, а потому я уверен, что в тот же момент он много еще чего понимает.
М: Потрясающе, потому что одним из повторяющихся мотивов в сериале является следующий: Тони близок к открытию, зрители понимают, о чем может идти речь, Мелфи не только понимает, о чем может идти речь, но и подталкивает его в нужную сторону. Однако откровения Тони мизерные и сосредоточены на нем самом. Такое даже в пилоте происходило.
Д: Это как раз о нем. Это и о его лечении. Вам кажется, что оно изменит его отношения с другими, — с детьми, с женой. Но ничего не происходит. Это все вот о чем: «Я жертва».
М: С точки зрения морали и духовности существует, возможно, и еще одна причина, почему он несчастен — его жизнь наполнена убийствами и воровством.
Д: Точно.
М: Можем мы поговорить о том исследовании, с помощью которого вы вывели Мелфи из сериала и обрубили ее отношения с Тони?
Д: Когда нам вручали награду Ассоциации психиатров в отеле «Уолдорф-Астория», один из присутствующих упомянул это исследование или, по меньшей мере, процитировал какую-то фразу оттуда. Я связался с ним и узнал, что такая работа существует. Я забыл имя исследователя
[454].
А: Идея, что Эй Джей страдает от панических атак, появилась давно, но откуда пришла мысль, что у него есть депрессивный ген Сопрано, и что он начал проявляться с большей силой, когда его бросила Бланка?
Д: Это очень просто, грехи отца.
А: Попытка суицида у Эй Джея — реально сложная вещь, и Тони, чтобы спасти сына, потребовалось приложить почти сверхчеловеческие усилия. Возможно, вы помните, кто предложил эту идею с Эй Джеем?
Д: Никто не предлагал. Так поступил сын нашего знакомого.
М: Именно так? Ого. Он выжил?
Д: Да. Мне одно было интересно: если ты собираешься прыгнуть в воду с привязанным к ногам камнем, чтобы утонуть, зачем еще и целлофановый пакет на голову надевать? Совершенно никакого смысла.
Говорят, если ты писатель, что все герои — это ты. Наверное, это справедливо в случае с Эй Джеем. Я вижу себя подростком, неуклюжим, неловким. И в Эй Джее есть что-то от короля большинства литературных тинэйджеров — Холдена Колфилда [герой романа Дж. Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» — Прим. пер.]. Для меня Холден Колфилд — это голос, который говорил: «Почему? Что? Почему?». Именно так я смотрю на Эй Джея. Наверное, я походил на него в детстве, поэтому я привязан к Эй Джею.
А: О вашем интересе к музыке: я помню, что за все годы наших с вами разговоров вы лишь один раз были недовольны использованными вами музыкальными темами: композиция в стиле ду-воп, когда Тони преследует Махэффи в пилоте. Вы осознали это, когда просматривали эпизод, или позже, когда поняли, что это за музыка?
Д: Это Стив ван Зандт предложил. Мне очень нравится Стив, это же Стив ван Зандт. Сначала мне музыка понравилась, но, когда я слышал ее снова и снова, она начала меня раздражать, и я подумал: «Вот это я точно не хочу делать». Я вообще не хотел вводить много музыки в итальянском стиле. Я хотел убрать ее. Стив часто не соглашался со мной. Помню, что сначала мне хотелось, чтобы это была музыка вроде той, что Тони слушал в колледже, — а та музыка вовсе не была хорошей! Поэтому я отважился на эту. Но там небольшой отрывок.
А: Сколько времени вам требовалось — в течение первого сезона или дольше, — чтобы понять, что эта песня будет в сериале, а эта — нет?
Д: Это было, как поиск предметов. Ближе к концу люди присылали музыку, и я иногда ее использовал. Принималось решение, я выбирал интересные джазовые песни, которые считал хорошими, или какие-то другие песни, которые я тоже считал хорошими. Или я вспоминал о песне, которую всегда хотел включить, и пробовал, как она будет с картинкой смотреться. И вот так, раз за разом, раз за разом получалось то, что действительно хорошо работало.
А: Ария Кармелы, композиция Андреа Бочелли [итальянский певец, исполнитель классической и популярной музыки — Прим. пер.], которая повторяется во втором сезоне. Вы помните, почему вы решили сделать ее на некоторое время темой героини?
Д: О, да. Когда бы вы ни пришли в итальянский ресторан, вы слышите эту песню — снова и снова. Я просто попытался придать жизни Кармелы реализм, понимаете?
А: В первом эпизоде закрывающие титры идут под песню «Зверь во мне» (The Beast in Me); это первый час сериала, который представляет собой экспозицию, то есть песня говорит нам, кто такой Тони. Вы раньше знали эту песню? Как она попала в сериал?
Д: Мы оба фанаты Ника Лоу [британский автор и исполнитель песен, бас-гитарист — Прим. пер.], по-моему, на самом деле он написал эту песню для Джонни Кэша [американский певец и композитор — Прим. пер.]. Это версия Джонни Кэша. Мне казалось, идеально подходит. И слова подходят отлично.
А: Когда несколько лет назад я спросил об использовании песни «Не такой, как все» (I’m Not Like Everybody Else) после того, как Тони выводит из себя Дженис в «Холодной нарезке», вы сказали, что все достаточно ясно и нет смысла объяснять. В общем, как вы определяли, что песня подходит по смыслу? Этим занимались вы?
Д: Конечно, я. Я не слишком заботился, подойдет песня по смыслу, или нет. На первом месте было качество песни. «Не такой, как все» — действительно, хорошая песня… И мне она казалась забавным комментарием. «Зверь во мне»… Я просто подумал, что никто пока не использовал эту песню на телевидении.
А: Еще одна песня группы «Кинкс» (Kinks) «Жизнь на тонкой линии» (Living on a Thin Line) придает весьма мрачный тон эпизоду [ «Университет»], какой я в самой этой песне не слышал. Многое в творчестве «Кинкс», из того, что мне нравится, чуть более веселое. Вы взяли эту песню, потому что хорошо знали ее?
Д: Нет, дело не в этом, ее исполнял Дейв Дэвис, а не Рэй. Большая часть их хитов — песни Рэя Дэвиса. Эта песня об Англии. У нас с Дэнис был диск с песнями «Кинкс», и она там тоже была. Мы жили на 57-й улице и слушали диск. И, когда я ее услышал, то подумал: «Здорово». По какой-то причине я связал ее с «Университетом». Не спрашивайте почему, связал и все.
Я не думаю, что это песня для «Бинг», просто она была слишком хороша, чтобы пройти мимо нее. И она отлично подошла.
