От удара Карен отлетела назад, схватилась за голову, попыталась встать, но смогла лишь сесть, прислонившись спиной к стене. Слева по виску и щеке текла кровь. Я поднял с пола пистолет и направил на нее.
– Говори правду или…
– Или что? Убьёшь меня так же как убил мою семью? Давай стреляй, хоть раз в жизни сам нажми на курок, привык, что за тебя это делают другие.
Похоже, она слишком сильно ударилась головой. Я вытряхнул содержимое сумочки на журнальный столик: косметика, шокер, несколько загранпаспортов на разные имена, диктофон. Она явно собиралась сбежать.
– Кто ты? Назови настоящее имя.
Карен нервно рассмеялась.
– Хочешь знать кто я? Карен Пирс дочь Джона Пирса, полицейского из Санта-Моники, семью которого ты приказал убить.
– Это бред. Семья Пирса действительно погибла, – я пытался вспомнить, что произошло. – Это был бытовой пожар.
Губы Карен дрожали, а глаза сверкали ненавистью.
– Их убили на моих глазах выстрелами в голову, а затем подожгли дом. В полицейских отчетах об этом ни слова. Видимо ты хорошо заплатил, чтобы эксперты не нашли пуль.
– И давно ты вбила этот бред в свою голову?
– Я случайно подслушала твой разговор с отцом. Ты сказал: «Пирс мертв, проблема решена».
– Но это не значит, что я его убил.
– Знаю, поэтому искала доказательства.
– Нельзя найти то, чего нет, – я вышел из себя и кричал на нее.
– Не было никакой связи, кроме дела о несчастных случаях.
– Карен, за это не убивают.
– Я тоже так решила. Пока не получила запись.
Я включи лежавший на столе диктофон. На нем был мой разговор с Пирсом.
– Эта запись ничего не доказывает.
– Для полиции, но не для меня. Ты обещал, если отец не отступит, моего брата подсадят на наркотики, мать убьют, а меня изнасилуют.
– Это были только угрозы. Я никогда бы вас не тронул. Где ноутбук?
– Какой ноутбук?
– Который лежал в сейфе. Украла его, чтобы мне отомстить?
– Я ничего не брала.
– Тогда я не понимаю, почему ты хотела сбежать.
– Потому что влюбилась. Я не знала, как поступить, мне нужно было время все обдумать.
Час от часу не легче. За что мне все это?
– Майлз, пришли кого-нибудь из парней, нужна охрана.
– Любишь решать проблемы чужими руками?
– Иди в ванную и умойся у тебя кровь, будешь сидеть тихо, тебя никто не тронет.
Она послушалась. Я дождался Сэма, дал указания и ушел. Пусть посидит под присмотром, пока не выясню кто она.
Я позвонил управляющему заводом в Санта-Монике.
– Пришли досье на полицейского Джона Пирса и его семью, фотографии, личные данные, а также данные по делу, которое он вел в отношении завода.
События сегодняшнего дня напоминали кошмарный сон, из которого хотелось поскорее выбраться. Сначала Питер с его угрозами, потом пропавший ноутбук, Карен, пытавшаяся сбежать и теперь говорящая какой-то бред. Она причастна к афере Питера и пытается выкрутиться или действительно дочь Пирса. Даже если все сказанное правда, причем тут я? Еще утром эта девушка признавалась в любви и просила остаться с ней, а сейчас смотрела с такой ненавистью.
Через час сомнений не было, она действительно дочь Пирса. Не сходилось другое. Информация, содержавшаяся в досье о Карен, не соответствовала образу той женщины, которую я знал. Как можно столько времени лгать, притворяться, ненавидеть? И что тогда было в Колорадо? Ложь или Ник прав, и в ней действительно уживаются две разные личности. Вникать в это не было ни сил, ни желания. Слишком много проблем свалилось одновременно, для начала нужно разобраться делами компании, а уже потом с личными отношениями.
Глава 13. Карен
Я провела ночь под охраной, но заснуть мне не удалось. Я лежала пристегнутая наручниками к кровати, думая о том, что будет дальше. Погрязнув во лжи, перестаешь доверять людям. Интуиция, которая так хорошо работала в отношении посторонних, подвела, когда речь зашла о моих чувствах.
Дэвид появился утром, приказал Сэму отстегнуть меня и оставить нас наедине.
– Карен, включи, наконец, мозги и подумай, почему до сих пор жива. Если бы я был таким, каким ты меня считаешь, ты бы уже давно покоилась на дне океана, – он швырнул мне в лицо бумаги. – Похоже, обвинения входят в привычку: сначала Вероника, теперь твоя семья. Да я не святой и не раз запугивал людей, но неужели за то время, что мы провели вместе, ты так и не поняла, что я не способен на хладнокровное убийство.
Дэвид ушел, а я стала разбирать документы. В них не было ничего нового. Все то, что нашел детектив. Нарушения безопасности, повлекшие несчастные случаи, счета о переводе денег пострадавшим. Обычно подобные документы просто исчезают, а дела закрываются. Дэвид хорошо заплатил начальнику полиции, и в новых протоколах было указано, что во всем виноваты сами потерпевшие.
Только сейчас я начала понимать, что натворила. Одержимая злобой и ненавистью, я не хотела замечать очевидного. На уровне подсознания я понимала, что Дэвид не причастен к убийству моей семьи, но вместо того, чтобы искать настоящего убийцу, мне было проще свалить всю вину на него, основываясь лишь на подозрениях. Я так боялась собственных чувств, что ненавидеть оказалось проще, чем любить. Месяцы были потрачены впустую, вопросов больше, чем ответов и, если я хочу докопаться до истины, придется начать новое расследование. Но мучило меня совсем другое. Из-за своей одержимости и слепоты, я потеряла человека, которого по-настоящему любила. Бумаги полетели в сторону, хотелось разрыдаться, но слез не было.
– Я должна все исправить, должна исправить, должна исправить, – твердила я себе.
Дэвид не отвечал на звонки, и вечером я поехала к нему домой. Он открыл дверь, но пускать меня в квартиру не собирался.
– Чего тебе? Пришла обвинять в новых грехах?
– Прости меня, я идиотка, прости, пожалуйста, эта запись…
– У меня много дел. Уходи, – он говорил спокойно, и от этого на душе становилось еще паршивее.
– Дэвид, послушай…
Он захлопнул дверь. Я простояла несколько минут, не решаясь снова нажать на звонок. «Все кончено», – звучало в голове. «Может он еще остынет», – шептал слабый голос надежды. Голова начала кружиться, в груди давило, становилось трудно дышать, ноги не слушались, хотелось поскорее выйти на улицу.
***
Я пришла в себя и пыталась понять, где нахожусь. Последнее воспоминание, рука тянется к кнопке лифта.
– Наконец-то очнулись, – это доктор Филипс, значит я в больнице.
– Что произошло?
