В условиях нехватки сил и средств действия Роммеля и без того напоминали авантюру. Ведь фактически он провел все наступление всего лишь одной дивизией. Его тылы непомерно растянулись. Войска часто страдали из-за отсутствия воды, боеприпасов, горючего. Итальянский командующий Гарибольди считал такое положение опасным. Он придерживался мнения, что у Роммеля слишком мало сил, чтобы взять Тобрук или даже чтобы блокировать Тобрук и одновременно удерживать египетскую границу. Лучшее решение он видел в отводе войск в Восточную Киренаику, что позволило бы при сокращенных коммуникациях тщательнее подготовиться к возобновлению наступления.
К этой же точке зрения склонялось итальянское верховное командование в Риме. ОКВ также вынуждено было признать справедливость этих соображений. 14 апреля Гальдер и Йодль при обсуждении плана Роммеля пришли к заключению, что дальнейшее наступление невозможно. Больше того, ими было признано, что «ни количества войск, ни средств подвоза недостаточно для окончательного закрепления на захваченной территории». Дальнейшие действия Роммеля было решено ограничить рейдами на египетскую территорию и взятием Тобрука, чтобы ликвидировать угрозу с тыла для возобновления наступления
[578].
«В ОКХ, – писал английский историк Брэддок, – Гальдер был очень озабочен делами в Африке. Опасаясь, что необходимость помочь Италии выпутаться из опасного положения потребует отправки [в Африку] новых войск в то самое время, когда Германия нуждалась в каждом человеке, которого она могла выделить для нападения на Россию, Гальдер послал в Киренаику генерала Паулюса с задачей изучить на месте ситуацию и проинформировать о ней»
[579]. В действительности Паулюс в сопровождении группы офицеров генерального штаба был направлен к Роммелю с полномочиями представителя главного командования сухопутных войск, чтобы «сдержать этого сошедшего с ума вояку». 24 апреля Паулюс убыл в Африку. В тот же день Роммелю была отправлена телеграмма «с явным указанием, что помощи ему ожидать неоткуда и что, принимая свои решения, он должен исходить именно из этого».
В это время штаб Роммеля занимался подготовкой нового штурма Тобрука, назначенного на 30 апреля. Первое большое наступление на блокированную крепость, предпринятое 14 апреля, было отбито с ощутимыми потерями для немцев. На следующий день сам Роммель доносил в Берлин, что его сил «недостаточно для того, чтобы использовать «беспримерно благоприятную» обстановку». Однако к концу апреля соотношение сил еще более ухудшилось для немцев. Англичане подбросили подкрепления в Тобрук и укрепили его оборону. Шансы Роммеля на успех намного уменьшились. Действительно, начавшееся 30 апреля новое наступление на Тобрук не принесло немцам никаких результатов
[580].
29 апреля «Ещенко» (Г.М. Еремин) из Бухареста продолжает развивать украинскую тему: «В Румынию прибыло несколько членов контрреволюционного украинского комитета, центр которого находится в Мюнхене, и вошли в контакт со здешними немецкими органами. Утверждают, что этот комитет поддерживается Альфредом Розенбергом и не исключено, что в ближайшее время он приедет в Румынию». Отдельно освещалась тема привлечения к немецким планам белогвардейцев. «Ещенко» сообщил, что довольно большая группа белогвардейцев, русских офицеров, проживавших до сих пор в Белграде, прибыли в Румынию. Многие из них поступили к немцам на военную службу и распределены по разным родам войск, часть из них принята в оперативное бюро немецкого командования в Румынии, которое находится в Брашове.
Гитлер приходит к пониманию, что Россия изменила «свою нынешнюю позицию по отношению к нам», и оговорка на этот счет, сделанная в Директиве № 21 от 18 декабря 1940 г. и в Директиве главного командования от 31 января 1941 г. в части касающейся, может быть снята.
Хрестоматийным является утверждение, что 30 апреля Гитлером была названа дата вторжения в Советский Союз. Основание – «Документ ПС-873, США-137 – совершенно секретный отчет о совещании Гитлера с начальником отдела обороны страны штаба оперативного руководства вооруженных сил от 30 апреля 1941 г.», представленный США как доказательство на Нюрнбергском процессе:
«1. График операций “Барбаросса”.
Фюрер решил: операция Барбаросса начинается 22 июня (выделено авт. – М.А.). Начиная с 23 мая в действие входит расписание максимального передвижения войск. В начале операции резервы главного командования сухопутных войск (ОКХ) еще не прибудут в назначенные для них районы.
Соотношение сил в плане “Барбаросса”.
Сектор Север: германские и русские силы приблизительно равны.
Сектор Центр: значительное превосходство немецких сил.
Сектор Юг: русское превосходство…»
[581].
«Операция против Греции, которая должна была начаться 1 апреля, теперь должна была соединиться с одновременным нападением на Югославию, которое не могло начаться раньше 6 апреля. Следствие – сдвиг операции “Барбаросса”. – Пояснит Хельмут Грайнер появление даты 22 июня 1941 г. – Уже раньше представлялось проблематичным, смогут ли те подразделения 12‐й армии, которые были незаменимыми для Восточной кампании, – в первую очередь танковые дивизии, – своевременно оказаться доступными для нового использования. В данный момент приходилось исключить возможность того, что 2-я армия генерал-полковника барона фон Вейхса (которая, согласно оперативному плану операции “Барбаросса”, должна была следовать за группой армий “Центр” в качестве главного резерва, а теперь вместе с частями 12‐й армии предварительно атаковать Югославию) успеет до середины мая прибыть с Балкан в район Варшавы. (Именно на середину мая было первоначально назначено начало Восточной кампании.) Даже при самых благоприятных обстоятельствах проведение кампаний против Югославии и Греции означало сдвиг операции “Барбаросса” примерно на пять недель (выделено мной. – М.А.). Таким образом, при трехмесячной продолжительности Восточной кампании существовала вероятность захватить дождливый период в России, когда всякое передвижение, особенно техники, из-за осенней распутицы существенно затруднено. Этот факт следовало учитывать. Новую дату начала кампании первоначально не установили. После капитуляции югославской армии 17‐го и греческой армии “Эпир” 21 апреля на следующий день ОКХ сообщило, что переброска основных сил с Балкан на Восточный фронт будет ориентировочно завершена 23 июня, а значит, Восточную кампанию можно начать 25‐го. Поскольку Гитлер решил, что транспортировку можно сократить на несколько дней, 30 апреля он назначил начало операции “Барбаросса” (день “Б”) на 22 июня»
[582].
Проведение кампании против Югославии и Греции не означало сдвига операции «Барбаросса» «примерно на пять недель» (простая арифметика: временная разница между 15 мая и 22 июня как раз и составляет пять недель). Для начала вторжения в СССР 15 мая Гитлер должен был отдать приказ за 8 недель, т. е. в районе 15 марта, когда и речи не было о кампании против Югославии.
