Забавно, но перед тем как отправить нас спать… хозяин сам предложил прислать на ночь своих старшеньких дочек. Вот такие вот выверты сознания были у местных. Плохо прелюбодействовать с чужаками, кем бы они ни были, если тайно и на сеновале, а вот если он сам предложит согреть постель уставшему путнику, то и урона девичьей чести нет никакого! Алёнка мне, кстати, о таком не рассказывала, да и сама девочкой ещё была… Впрочем, где «Калымки», а где её «Подпятницкий Посад»! Он, можно сказать, на другой стороне от Москвы и традиции в той области Зелёной Зоны могут быть совершенно другие.
Пришлось вежливо отказаться, пусть это и могло обидеть хозяина. Как же – его кровиночкой побрезговали! Однако удалось отбрехаться. Серб заявил, что у него есть невеста, изменять которой он не может. Хотя лично я думаю, что ему опять было просто-напросто лениво. Я же в свою очередь честно сказал, что дочки у него – милейшие создания, и будь я один – так и с радостью бы. Однако в данный момент не имею такой возможности. Наши спутницы меня просто-напросто не поймут, такие вот в Полисе нравы, а ссориться с ними мне очень и очень не хочется.
Покивав, Кузьмич принял моё оправдание. Посетовал ещё себе под нос, что, мол: «Совсем городские бабы распустились! Пусть и чародейки! Не дело это, когда в мужские дела нос суют!» Я же облегчённо выдохнул. Нет, я всё понимаю, жизнь в посадах тяжёлая и не такая уж долгая, так что дети взрослеют рано… Однако! Я с Хельгой-то пока такого себе не представляю, хоть младшая Громова мне в последнее время очень даже нравится! А она всего на год младше меня самого. А эти пигалицы ещё более мелкие, вот куда с ними?!
Впрочем, из разговоров с хозяином я узнал, что у них в посаде в четырнадцать-пятнадцать лет девушки обычно уже замужем и чаще всего с первенцем на руках. Как, например, сестра-близнец одного из трёх братьев, Якова, которая, кажется, пока живёт с родителями мужа, а когда тому через год исполнится восемнадцать – им поставят отдельный дом.
Утро встретили, пробираясь вслед за Мистерионом через буреломы и овраги, которыми был буквально иссечён местный лес. Под ногами скрипел снежок и похрустывал сковавший за ночь лужи тонкий лёд. Жухлая трава, покрытая толстым слоем облетевшей листвы, приятно пружинила, да и вообще, настроение было довольно хорошим.
Даже несмотря на то, что гад мастер-распорядитель-таки мне отомстил, выделив нашей группе самую дальнюю точку, обнаруженную поисковиками клана в абсолютной глухомани. Вот мы и тащились через эту чащу, которой позавидовал бы, пожалуй, даже Запретный Лес при нашей Академии. Пусть кустарников здесь и было поменьше, зато в наличии имелась многочисленная буйная поросль молодняка, порой встающая буквально стеной между стволами больших взрослых деревьев. Рябинки, осинки, берёзки и бездна знает какие ещё гибкие деревца-прутья непонятного происхождения, так и норовящие шипастыми ветвями схватить за одежду.
Порой приходилось просто доставать меч и прорубать себе дорогу, потому как пройти по-другому у нас пятерых просто-напросто не получалось. Вот у Мистериона подобных проблем не наблюдалось. Хоть он и не скакал по деревьям, как чародеи сопровождения, изредка мелькающие то тут, то там, но, развеявшись дымком в одном месте, он тут же материализовывался в другом. Уже за преградой. И ведь – видит Древо! – я был на все сто процентов уверен, что, захоти он, мы бы вместе шли по этому лесу как по прямой дороге. Однако… надо ли говорить, что помогать на наших же учениях он просто-напросто не хотел.
Именно в этот день я в первый раз познакомился с такой «замечательной» во всех отношениях вещью, как лесное болото. Следуя по составленным чародеями Мальцевых крокам, мы двигались в более-менее правильном направлении, когда Борислав, шедший в метрах пяти от меня, охнув, провалился по пояс в смачно чавкнувшую мерзкую вонючую жижу, ещё мгновение назад казавшуюся обычной землёй.
Самому выбраться даже с помощью кукол у запаниковавшего серба не получилось, он наоборот провалился ещё глубже. Однако тут же рядом появился наставник, спокойно стоявший прямо на поверхности коварной трясины, и буквально за шиворот выдернул ленивца из коварной западни. И пусть запашок от Николича шел тот ещё, но с мокрыми штанами ходить ему не пришлось, благо Ефимова знала какие-то огненные чары из разряда бытовых и быстро высушила страдальца.
Дальше двигались более осторожно, вспомнив в который раз, что пусть учения и не боевая операция, но и не прогулка по ухоженному городскому парку. Солнце стояло уже довольно высоко над кронами теряющих последнюю листву деревьев, когда наша рука наконец добралась до нужной точки и, получив приказ Мистериона, более-менее замаскировалась.
Более-менее, потому что, в отличие от наставника, просто ставшего невидимым, нам пришлось использовать специальные индивидуальные одеяла, гладкие с одной стороны, и камуфлированные с другой, со множеством нашитых на ткань мелких острых металлических крючочков. Стоило только повалять его в усыпанной опавшими листьями земле, получалось нечто вроде маскировочной накидки, этакий осенний вариант, припорошив который снежком и забравшись под него, приходилось лежать прямо на холодной земле, дожидаясь непонятно чего.
Наблюдать за пустым с виду оврагом было невыносимо скучно, оставалось только радоваться, что наложенные Машкой ещё в посаде согревающие чары до сих пор действуют. Впрочем, примерно через двадцать минут, казалось бы, беспорядочная куча хвороста, наваленная у одной из стенок каверны, вдруг шевельнулась и медленно отползла в сторону, выпуская из очень даже неплохо замаскированного лаза существо…
Охарактеризовать его можно было как человеко-свина. Собственно, хрякорыл таковым и являлся. Впрочем, не совсем, потому как, если верить учебнику по биологии чудовищ, изначально пару сотен лет назад это были одержимые некими человекоподобными духами самые что ни на есть обычные лесные хрюшки. А уже их потомки под влиянием этих духовных сущностей постепенно с поколениями приобрели схожее с людьми строение тела.
Хрякорыл был большим, выше меня на три головы, а уж в ширину, так и вовсе раз в пять, и совершенно непонятно, как он пробрался сквозь лаз, в котором должен был банально застрять. Известно было, что это вполне разумные существа, пусть и не приспособленные к созидательному труду. Что, собственно, подтверждалось не только умением качественно замаскировать убежище, но и тем, что эти свино-люди прекрасно понимали, что такое одежда и инструменты, зачем они нужны, и по возможности использовали то, что могли отнять у посадчан, потому как своими четырёх палыми лапами сделать что-либо сложное не могли.
Чудовище сделало шаг и вдруг остановилось, принюхалось, подёргав рылом, и, видимо, почуяв нас, хотело завизжать, предупреждая своих об опасности, но в этот момент голова его дёрнулась от точного и сильного броска метательного ножа, и мёртвая туша повалилась рядом со входом в логово. Почти тут же, сбросив настоящие маскировочные накидки, не такие, как у нас, а дорогие, с чарами сокрытия, в овраге появились три руки боевых чародеев клана Малышевых, тут же в полной тишине один за другим скользнувшие в открытый зев логова.
– Так! Подъём! – приказал скинувший невидимость Мистерион, лихо спрыгивая в овраг. – Маша, сканирование местности! Остальным стандартное построение за мной. Мы идём последними.
