Двигался я аккуратно, но с приличной скоростью. На занятиях по чародейскому бегу я научился даже при быстром перемещении непроизвольно подмечать разнообразные мелочи, на которые раньше на ходу просто не обратил бы внимания. Не все, конечно, и не так хорошо, как хотелось бы, но всё же.
Вообще, обычно подобные навыки у неклановых чародеев развивались значительно позже, после долгой практики, да и то не у всех, только у тех, кто способен увидеть в технике нечто большее, нежели банальное скоростное перемещение из точки «А» в пункт «Б». В кланах обучали по собственным методикам, опираясь на свои наработки и родовые особенности, а мне Ольга Васильевна преподавала по-своему, к тому же, я старался ещё и на опираться на собственные ощущения, полученные из воспоминаний предков.
Благодаря дотошности учёной в подаче теоретического материала, я изначально знал, что чародейский бег не просто физический комплекс, позволяющий ускорить реакцию и развить высокую скорость. Это ещё и одна из форм тренировки базовой активной медитативной практики, полезной не только во время движения, но и в тех же сражениях. По сути, замедление субъективного времени во время «Бажовского рывка» – её частный пример, который я инстинктивно скопировал, повторив подсмотренное в воспоминаниях мечника Сазима и принца Огамы.
Впрочем, то, что у меня получалось при рывке, – единичный случай. Другими словами, мне просто-напросто повезло взять, запомнить и повторить. Но вот по-настоящему пользоваться этим типом активной медитации, которая, по сути, лишь первая ступенька к техникам вроде «Боевого Транса Уткиных», я не мог. Этому нужно было тренироваться, собственно способности подмечать некоторые мелкие детали в движении, не концентрируясь на них специально, которая говорила о том, что уже сделан маленький шажочек в правильном направлении. Ну а точнее, я научился правильно напитывать живицей не только мышцы, кости и связки, но и собственную нервную систему, что оказалось довольно-таки просто, если точно знать, что делать и как.
Потому сейчас разнообразные западни и ловушки я подмечал заранее и даже успевал среагировать, если всё же случайно активировал одну из них. В основном старался их обходить, в крайнем случае, нейтрализовать, но так, чтобы не выдавать своё местоположение, случись кому-то из противников оказаться рядом. Впрочем, я не особо-то и зазнавался, сложность полигона обозначалась как низкая, так что растяжки, нажимные кнопки и прочие активаторы, как и сами механизмы, целенаправленно прятались так, чтобы их легко было найти.
С участниками же противостоящей пятёрки мне довелось столкнуться лишь раз. Именно что «пятёрки», потому как мы опять выступали «условной рукой», и роль Маши на сегодняшней общественной тренировке была доверена одному из бывших напарников Борислава, ещё не укомплектованному ни в одну из учебных групп.
Так вот, на одном из перекрёстков лабиринта мне встретилась смутно знакомая по лекционному залу девушка из «Дубков». В общем-то, даже сражения как такового у нас не получилось. Подтянутая, высокая и с виду крепкая шатенка сходу запустила в меня чем-то вроде травяного лассо, явно относящегося к её древесному «эго», под которым я проскользнул в рывке.
Больше ничего сделать она не успела. Я буквально сшиб девушку на землю ещё в движении, крутанувшись низкой подножкой, одновременно гася инерцию, а затем приставил нож к её горлу. Естественно, противница сразу же сдалась, не став даже рыпаться, и отдала мне свою повязку, достать которую было условием выхода с полигона.
Вообще, казалось бы, с нашего выпуска прошло не так уж много времени, а уже сейчас чувствовалась определённая разница в силе, навыках и знаниях. Пусть эта девица и не училась вместе с нами, а скорее всего, поступила в Тимирязевку после какой-нибудь маленькой частной школы, но общая тенденция всё равно прослеживалась.
Я не говорю, что перед экзаменами прошлым летом все были равны. Это, конечно же, не так, тем более что сравнивать клановых и обычных учеников было бы как минимум глупо. Да и такие уникумы, как Никита Громов, явно уже тогда выделялись из общей массы. Однако некий средний уровень всё же чувствовался, и большинство успешно сдавших экзамены и поступивших в Академию ему соответствовали.
Сейчас же… прошло всего несколько месяцев, и кто-то явно рванул вперёд, не сдерживаемый более общей учебной программой. Кто-то, в том числе и клановые ребята, ощутимо отстали, а некоторые так и вовсе топтались на месте, и, судя по всему, их это устраивало.
Вот, например, моя противница. Да даже не успев среагировать, могла бы сделать что-нибудь, кроме как плюхнуться на спину и, смущённо улыбаясь, задрать лапки кверху. На мой взгляд, могла! Однако чародейка предпочла тут же сдаться. То ли ножа испугалась, то ли ещё чего… но проявившийся в вихре пространственных чар сотрудник полигона лишь неодобрительно покачал головой, забирая абсолютно целую, лишь слегка запачкавшуюся побеждённую.
Собственно, на этом «сражении» самое интересное в прохождении лабиринта и закончилось. Своих я так и не встретил и уже минут через десять добрался до противоположенного выхода, один раз едва не провалившись под резко просевшую плиту.
А вообще, игры как таковые кончились и тренировали нас теперь в условиях, можно сказать, приближенных к боевым. В лабиринте запрещалось разве что целенаправленно убивать противника, в остальном же сражения происходили на полном серьёзе, и пострадавшие, в том числе и серьёзно, появлялись чуть ли не после каждого раунда.
Ожоги, порезы, ушибы, колотые раны и обморожения, сломанные руки, ноги и рёбра, вывихнутые конечности… Чаровники из госпиталя безостановочно носились возле периметра, принимая всё новых и новых пациентов. Кому-то оказывали помощь прямо на месте, их сразу же отпускали, а кого-то укладывали на носилки и тащили прямиком в своё логово.
– М-да… – произнёс я, подходя к Нинке, которая, морщась, незаметно поглаживала свою попку. – А я всё гадал, зачем у нас в госпитале столько пустых койко-мест. Я поначалу вообще думал, что там только Лариса Вениаминовна работает.
– Угу, – буркнула красноволосая, а затем добавила: – Просто мы в школе со студентами-то напрямую практически не пересекались. Территория, можно сказать, отдельная, на отшибе. А Лариса Вениаминовна в основном со школьниками и работает. Она же не только чаровница, но ещё и медик-педиатр, специалист широкого профиля.
– Понятно, – протянул я и посмотрел на вновь поморщившуюся девушку. – Ранена?
– Да нет, – отмахнулась она и, слегка покраснев, отвернулась. – Ударилась. Дурацкие ловушки.
– Я вот всё думаю, – хмыкнул я, покосившись на соблазнительное пострадавшее место собеседницы. – А администрация не боится, что после таких вот боёв мы тут все перессоримся?
– Не думаю, – пожала Нина плечиками. – Здесь скорее идёт психологическая обкатка. Ну и наблюдают, конечно: выполним мы поставленную задачу или нет. Кто как подобное воспринимает и может ли сражаться против своих же, если придёт приказ сверху. После чего всё проанализируют, подошьют в дело и начнутся воспитательные беседы.
