На самом деле, как оказалось, бегать быстрее паровика не так уж и сложно. Куда труднее маневрировать в таком состоянии. Прыгать, исполнять акробатические упражнения, метать ножи и бороться с инерцией тела. А ещё, конечно же, мгновенно ускоряться, находясь уже и так в подобном разогнанном состоянии. Последнее мне пока что вообще никак не давалось, а с остальным я худо-бедно справлялся, правда, от особых тренировок, вроде бега по специальному полю, заваленному крупными камнями, пока что отказывался, честно и откровенно опасаясь переломать ноги.
Впрочем, Ольга Васильевна и не настаивала, говоря, что мне рано пока заниматься подобными упражнениями, ведь по стенам и потолку я ходить еще не умею, а значит, стоит воздерживаться от подобных экспериментов. В остальном опекунша была просто в восторге от того, с какой скоростью я осваиваю чародейский бег, пусть даже угнаться за самой учёной для меня на данный момент было чем-то из разряда фантастики. Как она говорила, таким образом во мне проявляется наследие клана, и, когда я разговаривал с книгой Марией, та тоже подтверждала, что Бажовы в бою напирали именно на скорость. Правда, всегда добавляла, что в постели мужчины, представители моего клана, были не «скорострелами», а жаркими и неутомимыми любовниками! Но у учебника, вследствие его направленности, вообще был особый пунктик, из-за которого она любой разговор сводила к тому, что мне нужно чаще ее посещать для освоения нового материала и больше практиковаться с Алёнкой.
Финалом тренировки как всегда был «бой со столбами». Который я, кстати, теперь проводил на куда более высоких скоростях, нежели раньше. С одной стороны, мне это очень даже нравилось, а вот с другой… Шаолиньский стиль, которому обучал меня МакПрохор, начинал откровенно мешать, словно на мне была узкая и сковывающая движения одежда.
И опять же… да, я тренировался самостоятельно с мечом и в рукопашную по подсмотренным в воспоминаниях книги методикам Бажовых, но всё больше и больше убеждался в том, что без нормального кланового учителя мне не достичь даже уровня двенадцати-тринадцатилеток, живших за двести-триста лет до моего рождения. А тренировки взрослых, чью память мне услужливо предоставляла книга, я даже и пробовать повторить боялся, опасаясь в очередной раз порвать себе какие-нибудь мышцы.
Отдельно с началом тренировок скорости следовало упомянуть бажовский «Рывок». Да я то, что творили в воспоминаниях умелые чародеи, даже близко не мог повторить. Но на земле, если передо мной не было сложных препятствий… Ощущение замедления времени, управляемого полёта и того, что в этот момент я могу сделать, если не всё что угодно, но очень многое, накрывало с головой. Так что часто на тренировке со столбами я метался между ними, рубя, нанося удары кулаками и используя чары! Так что там, где на уничтожение шестнадцати столбов всего меньше недели назад уходило минут пять, сейчас я справлялся за две с половиной, а то и быстрее.
Однако Ольга Васильевна, пару раз посмотрев на такую мою тренировку, была очень и очень недовольна. По её словам, может быть это и красиво, и эффективно, но если я продолжу в таком духе, изуродую сам себя. Не физически – умственно.
И я внял. В общем-то, это у простецов и то не всегда страшен не тот боец, который знает тысячу приёмов, а тот, который отработал один удар, но до совершенства. Я же такими темпами рисковал стать чародеем одной техники, причём вспомогательной, посмотрев на которую один раз, вполне можно подобрать убойный ключик.
Да и, надо признать, увлёкся я в первую очередь потому, что безответные столбики – идеальный противник для обладающего бажовским Рывком. Они не двигаются, не пользуются чарами, не защищаются и не дают сдачи… Однако всё же сейчас, теша своё самолюбие, один бой из обязательных пяти я-таки проводил именно в таком стиле, оправдываясь для самого себя, словно наркоман, тем, что тренирую всё равно полезнейшее умение.
Закончив крушить полигон и повыдёргивав из земли обрубки, которые позже заберут на растопку, пусть это даже и не настоящее дерево, я, забежав домой, помылся и, переодевшись в обычную академическую форму, отправился на занятия. Приметив то, что Елизавета уже проснулась и разговаривала о чём-то на кухне с Маргаритой Юрьевной.
Встретившись с Ниной, а затем и с Дарьей, потому как у ясеневцев и елочников сегодня были общие лекции, поговорив о том о сём, мы честно отсидели положенные часы, даже пытаясь сделать так, чтобы хоть что-то осталось в головах.
Право – с одной стороны, жуткая, вымораживающая и нуднейшая из преподаваемых нам наук, пусть и в подаче талантливейшего педагога! А с другой – чуть ли не самые интересные лекции, заслушавшись на которых, легко забыть о том, что следует в обязательном порядке вести конспектирование.
Надо понимать, что это не совсем то, чему учат настоящих законников. Его можно было назвать фактически одним из разделов философии, вот только если последняя хоть что-то объясняла и призывала к рассуждениям, то здесь учили, как зазубрить всё, что только можно, из разнополисных постановлений и законодательных актов, а также местечковых посадских законов, а затем манипулировать всем этим себе и выполняемой миссии во благо!
Причём унылейшая часть лекции сводилась к обязательным для исполнения актам Москвы, пусть даже с объяснениями как выпутаться, если уж попал в переплёт из-за происков недоброжелателей. А вот самая интересная – к разбору аналогичных постановлений других ближайших Полисов, выявлению отличий и тому, как подёргать за усы Казанского Хана или Киевского Атамана, да так, чтобы виноват был кто-то другой.
На большой перемене заскочил домой переодеться. В кои-то веки у нас сегодня во второй половине дня была назначена общебазисная физическая подготовка. Другими словами, тот редкий случай, когда студентов, не разбивая на установленные команды, тащили в приснопамятные лабиринты проверять общий уровень в прохождении ловушек и сражениях друг с другом. Причём шли мы именно на тот самый полигон, на который нас год назад водил МакПрохор.
Вообще, как оказалось, посещение подобных точек, если оно не носило принудительного характера, было либо личным решением студента, но тогда нужно было записываться на тренировки по специальному графику, либо волей наставника. Мистерион же считал, что всё это «эрзац» и ничему толковому в лабиринтах мы, его рука, не научимся, так что лучше на то же самое время взять какую-нибудь миссию и получить с неё как деньги, так и опыт.
И тут, надо сказать, после всего случившегося я был с ним абсолютно согласен. Помогло бы многократное прохождение статичных ловушек на скорость Ленке и Алтынову? Да вряд ли. А вот если бы у нас был опыт сражений со значительно превосходящими по силе одиночными противниками в реальных условиях! Может быть… Впрочем, и я, и Нина, и Маша прекрасно понимали, что до первой трагедии мы просто не успели научиться тому, как избегать подобных ситуаций, а тем более как их преодолевать. И тут нам не мог бы помочь никакой лабиринт в Академии!
Глава 10
Нравится мне это или нет, хочется или не очень, но проходить полосу препятствий пришлось бы в любом случае. Второе по счёту знакомство с набитым ловушками лабиринтом, в котором в любой момент можно было нарваться на засаду противников, ну, или встретиться с ними лицом к лицу, оказалось для меня на удивление лёгким.
