Воспитательница пригласила на поминки только Федоровых. А они уехали. — Как же так? — ахнула Галина Ивановна, увидев, что никто из гостей не приехал. — А мы тут стол наготовили, думали, человек двадцать будет. Ну пойдемте хоть в узком кругу покойницу помянем, а то нехорошо как-то получается, не по-людски! Станислав Алексеевич, как накрывать-то, всем вместе или вам отдельно, а прислуге отдельно?
— Как Виолетта Анатольевна решит, — отмахнулся Стас, и Виолетта торжествующе переглянулась со Старухой. Это была полная победа.
Однако почивать на лаврах пока было рано, и Виолетта очень скоро в этом убедилась. На другой день после похорон, случайно заглянув после завтрака в свою комнату, она обнаружила там Катю. Девочка нагло осматривала ее одежду, висевшую в шкафу.
Так уж вышло, что дверь в комнату не запиралась. С самого начала Виолетту поселили в бывшей детской. Как-то раз гувернантка заикнулась хозяевам, что хотела бы поставить на дверь замок, но столкнулась с полным непониманием. Супруги дружно изумились, казалось, даже обиделись и так настойчиво принялись расспрашивать, что случилось и что у нее пропало, что Виолетта пожалела о своих словах и вынуждена была отказаться от этой затеи, тем более что в остальных комнатах не было замков. После смерти Тины Виолетта решила, что с этой традицией пора покончить, и собиралась поставить на свою дверь замок, но в суматохе это просто вылетело у нее из головы. И вот теперь ей пришлось расплачиваться за свою забывчивость. — Что ты здесь делаешь? — спокойно спросила она, тем временем судорожно перебирая в памяти, что такого компрометирующего можно было бы у нее обнаружить. Вроде бы все, не предназначенное для посторонних глаз, спрятано достаточно надежно. Как хорошо, что она не взяла из спальни перламутровую шкатулку, где Тина хранила свои сбережения, а просто вынула из нее деньги!
— Вы взяли Тинино платье. — Это было не вопросом, а утверждением. — Как вы посмели?
— Катя! — Виолетта едва сдержала гнев. — На похороны надо идти в черном, а у меня не было подходящей одежды. В отличие от тебя, я предпочитаю более радостные цвета. Вот и позаимствовала ненадолго платье твоей мамы. Сама понимаешь, спросить у нее разрешения я не могла.
— Ну почему же? — захихикала Старуха. — Позвонила бы в клинику. Так и надо было сказать: Тина, могу я одолжить ваше маленькое черное платье, чтобы надеть его на ваши похороны?
— Позаимствовали и оставили в своем шкафу. Как мило!
— Катя, разве ты не знаешь, что забираться в чужие комнаты и копаться в чужих вещах нехорошо? — не выдержала Виолетта.
— Правда? — Девочка поглядела на нее с совершенно искренним изумлением. — Почему же вы позволяете себе заходить в мою комнату, рыться в моих вещах и читать мой дневник?
— Ты знаешь, что я никогда этого не делала.
— Я знаю, что вы делали это, и неоднократно.
— Послушай, Катя! — Конфликт с девочкой был сейчас совсем не в интересах Виолетты. — Давай не будем ссориться. Я знаю, что ты меня недолюбливаешь, но теперь не время для обид. Нам всем сейчас очень тяжело.
— Это вам-то тяжело? — невесело рассмеялась Катя. — Да вы небось не знаете, каких богов благодарить за то, что Тина попала в аварию. Вы же теперь со своей дочкой все тут к рукам приберете — все, начиная с папы!
Кстати о вашей дочке. С чего вдруг она здесь поселилась? Насколько мне известно, никто ее не нанимал! Только не надо врать, что она тут в качестве гувернантки. Я же вижу, как она общается с Сашурой!
— Анна здесь, чтобы помогать мне, — холодно отвечала Виолетта.
— Да уж, она вам поможет, не сомневаюсь! Господи, как же я вас ненавижу! Скорей бы уехать в Англию! Очень надеюсь, что, когда вернусь, вас уже тут не будет! — Катя стремительно повернулась и выбежала из комнаты, едва не сбив с ног Старуху.
— Знала бы ты, как я жду твоего отъезда! Дни считаю, еще неделя осталась! — пробурчала ей вслед Виолетта, подходя к шкафу, который Катя так и оставила открытым. — Зря надеешься, мы в этом доме надолго задержимся.
— Поживем — увидим, — философски отвечала Старуха, заглядывая в шкаф через ее плечо. — Ну-ка открой ту створку! Надо же! Ты и шубу хозяйкину забрала! А ну дай померить!
Вскоре раздался еще один тревожный звоночек. Вечером приехал Алексей Федоров, один, без Марьяны, но Стас его не принял. После похорон, стоивших ему неимоверных усилий, он вновь сорвался, целыми днями просиживал у себя в кабинете, пил и не хотел ни с кем общаться.
Выглянув в окно, Виолетта увидела, что Алексей и Витек разговаривают на дорожке за домом. В общем-то в этом не было ничего удивительного, Федоров и охранник хорошие друзья — оба заядлые рыбаки, страстные автомобилисты и горячие поклонники футбола, причем оба болеют за ЦСКА. При встрече они могли чуть не на час, как выражался сам Алексей, "зацепиться языками", что всегда давало Марьяне и Кирилловым повод для шуток. Но в этот раз их беседа почему-то показалась Виолетте подозрительной, она не на шутку заволновалась.
Кто-то потянул ее за рукав. Виолетта обернулась. Это была Старуха.
— Иди послушай, о чем они говорят! — шепнула она.
Виолетта спустилась вниз, тихонько подкралась и встала за углом. Место оказалось удачным — никто ее не видел, зато отсюда ей было неплохо слышно.
Судя по всему, Виолетта подошла как раз вовремя — речь шла о ней.
— Да достала она уже всех своими порядками, эта домомучительница! Ведет себя так, будто она тут хозяйка! И дочка эта ее… Она-то вообще с каких бананов тут появилась? А тоже ходит, распоряжается, сделай ей то да обеспечь это! И вечно всем недовольна!
Что ответил Алексей, Виолетта не разобрала. Впрочем, это было не так уж важно.
— А Станислав Алексеич который уже день словно не в себе, — продолжал Витек. — Похоже, эти бабы его чем-то опоили!
— Да он сам себя опоил… — На этот раз Алексей отвечал более внятно.
— Знаешь, Леха, я уже подумываю, не уйти ли мне? Вон у меня кореш, Колька Ястребов, тоже бывший мент, детективное агентство открыл, к себе зовет. Но я пока вроде стремаюсь — сам понимаешь, там трудно будет, особенно первое время, пока раскрутимся. Клиентов надо искать, то да се… Много не заработаешь. А у меня семья, ты же знаешь, пацан и девчонка.
Что ответил Алексей, Виолетта вновь не разобрала. Из-за угла вылетел горящий окурок, описал в воздухе полукруг и упал у ее ног.
— А еще вот что, — опять послышался голос охранника. — Я все думаю о смерти Тины… Странно это все как-то.
— Ты о чем? — Федоров явно был заинтересован. — Или ей показалось?
— Да понимаешь, фигня какая-то. И уж больно много этой фигни. Какая-то дорога проселочная на какое-то Сукино-Собакино, куда и не ездит-то никто, а она поехала!
— Так заблудилась же! Много ли она ездила, да еще по области!
— Заблудилась… Да с чего вдруг ее вообще понесло черт-те куда, на другой конец географии?
