– Юр, подожди…
Но парень не слушал. Он запустил руку мне в волосы и потянул за них так, что я запрокинула голову, открывая шею для страстных поцелуев. Но на этот раз не было даже намека на желание… Все мысли вертелись вокруг чертова Индюка. Я надеялась, что он нас не заметит.
Упершись ладонями в грудь Нилова, я попыталась его оттолкнуть, но тщетно. Он не позволил мне отстраниться, как и не позволил увернуться от поцелуя. Юрка всеми силами пытался показать мне страсть, вот только получалось как-то не очень. В очередной раз, когда он стал целовать меня в шею, я не выдержала и засмеялась. Было неприятно: щекотно и влажно.
– Что такое? – не выдержал парень. – Тебе же нравилось там… в кино.
– Прости, – виновато произнесла я и опустила глаза, – я не могу.
– Лер, я думал, у нас взаимно…
– Ты классный, и мне хорошо с тобой, но как с другом.
– Я тебя не привлекаю как парень? – Юра чуть отстранился, но оперся о дерево так, что я оказалась в ловушке его рук.
– Это не так, я считаю тебя красавчиком, но не чувствую ничего подобного влюбленности. Я бы хотела быть с тобой друзьями: гулять, общаться, проводить вместе время… Но не больше.
– Я понял, Лер, – отчеканил Нилов и шагнул назад, выпуская меня из своего капкана.
– Мне бы не хотелось обижать тебя, – он отвернулся, а я легонько коснулась его плеча.
– Ладно, – отмахнулся Юрка, – хорошо, что ты сказала, пока все не зашло слишком далеко. Пойдем домой.
– Пойдем.
Вот так закончились мои не успевшие начаться отношения с Юрой Ниловым. Мы шли до корпуса в напряженном молчании. Но что самое странное, даже в такой момент я думала не о приятеле, державшем меня за руку, а о наглом индюке Романове. Когда мы проходили мимо его дома, Арсения на крыльце не было, и я понадеялась, что он не видел меня с Ниловым. Удивительно, но малознакомый, неприятный мне тип вызывал куда больше эмоций, чем красавчик Юра. Какая-то я неправильная.
– Вот и пришли, Лер, – сказал Нилов, подводя к двери моей комнаты.
– Спасибо большое, Юр… И еще раз, извини. Я не хотела обидеть.
– Забудь, – отмахнулся он и уже собирался уйти, но я ухватила его за руку.
– Подожди. Так не пойдет.
– Что? – нахмурился он, а я поцеловала его в щеку.
– То, что у нас не вышло, ничего не меняет. Просто я не та, кто тебе нужен.
Вздохнув, Юрка все же улыбнулся и крепко, по-дружески меня обнял. Лед, возникший между нами, постепенно стал таять.
– Ты замечательная девушка, Лер, – прошептал мне в волосы парень. – Спокойной ночи.
– И тебе хороших снов, – как только дверь комнаты захлопнулась, я почувствовала облегчение, что этот вечер закончился именно так.
Время было позднее, но я совершенно не чувствовала усталости. То ли из-за позднего подъема, то ли из-за всех пережитых эмоций, но во мне бурлила энергия, и я решила направить ее в нужное русло. Достав из тайника под кроватью книгу с трактованием гравюр, я стала по новой ее рассматривать. Мысли то и дело возвращались к несчастному профессору Радзинскому. Неожиданно я поняла, что упустила нечто важное: я обыскала дом профессора, но не додумалась осмотреть его аудиторию! Конечно, за столько времени улики могли пропасть, тем более, что сейчас там преподавал Арсений, но, кто знает, может быть, и мне удастся что-нибудь найти.
Учебный корпус Оболенки закрывался на ночь, но сторожей, как и камер наблюдения, в нем не было. Если действовать аккуратно, то никто не узнает о моей ночной вылазке.
Темные джинсы, черная водолазка, убранные в пучок волосы и удобные кроссовки сделали меня незаметной в темноте. Я пробралась в Оболенку через широкую форточку главного холла, которую никогда не закрывали на щеколду. Аккуратно ступая по коридору, я шла к аудитории Радзинского, светя себе фонариком. Несмотря на то, что Университет пустовал, я чувствовала страх, словно могу столкнуться с призраком. При лунном свете древние каменные стены и сводчатый потолок делали Оболенку похожей на зловещий средневековый замок, сошедший со страниц готического романа. Не хватало только рыцарских доспехов, украшающих холлы, и шума цепей в отдалении. Я покачала головой, стараясь отогнать от себя страшные мысли, и поспешила к кафедре философии.
Аудитория Радзинского… точнее уже Романова, оказалась незапертой, что, впрочем, было логично. У нас в Оболенке даже преподаватели не закрывали на замок кабинеты и аудитории, воспитывая тем самым доверие у студентов. Первым делом я решила осмотреть кафедру профессора, но ничего интересного, кроме стопки студенческих эссе, не нашла. Интересно, Арсению не надоедает читать всю эту писанину? Он на каждом занятии обязательно дает эссе, словно так может заставить студенческий мозг работать с удвоенной силой, выдавая гениальные мысли. Но пока, судя по работам, что я бегло просмотрела, Романов вынужден читать тривиальную банальщину.
Чуть дальше стояла тумбочка. Я внимательно проверила каждый ящик, но опять ничего стоящего не обнаружила. Вдоль стены шли три больших шкафа с книгами. Непосильная задача… Тяжело вздохнув и пробежавшись взглядом по корешкам, я стала пролистывать каждую книгу. Ночь пребывала в зените, завтра – выходной, так что в моем распоряжении было предостаточно времени.
Через полтора часа безрезультатного поиска неизвестно чего, я устало села на пол, облокотившись спиной о кафедру. Остался один непроверенный шкафчик рядом с дверью, но все, что в нем обнаружила – пиджак Арсения, в котором он вел лекции. Не удержавшись, я сняла его с вешалки и натянула на себя. Прикрыв глаза, я наслаждалась знакомым ароматом одеколона, обняв себя, представляла, что это он, мой наглый Индюк, держит меня в своих крепких руках. Что же сотворил со мной проклятый Романов? Почему от одной мысли о нем перехватывает дыхание? И почему меня так влекло именно к нему? Его грубость, наши споры, моя гордость… Видимо, я ненормальная. Другого объяснения своим нелогичным чувствам я не нашла.
Вдохнув в последний раз запах Арсения, я сняла его пиджак и убрала на место. К сожалению, кроме подтверждения моей симпатии к научруку, никаких других открытий сделать не удалось. Все, что мне оставалось сейчас – это вернуться в комнату и лечь спать.
Я вышла в коридор и уже направлялась обратным путем к открытой форточке, как услышала какой-то шум на другом конце коридора. Выключив фонарик, я юркнула в небольшой проем в стене и, затаив дыхание, стала ждать. Теперь я вполне четко могла различить торопливые шаги и какое-то шуршание, словно по полу волочили что-то легкое. Поравнявшись со мной, шаги стали удаляться, и когда, как мне показалось, незнакомец ушел, я выглянула из укрытия и увидела, как кто-то прошмыгнул в соседнюю галерею. Страх уступил место любопытству, и я как можно тише пошла за ночным посетителем Оболенки, но он уже скрылся за следующим поворотом. Адреналин ударил в голову, и я, забыв о предосторожности, бросилась за незнакомцем и, выбежав в соседний коридор, увидела удаляющуюся фигуру в длинном черном плаще с накинутым на голову капюшоном. Со спины невозможно было понять, мужчина это или женщина.
