— Так не ваше ведь это дело, мисс Поттер. Это дело деревни, а…
— А я жительница этой деревни, следовательно, это и мое дело. Прошу вас, поезжайте и привезите капитана.
— И констебля, — добавил Плут. — Пусть мистер Дженнингс и констебля привезет.
Беатрикс вспомнила о том, как вели себя жители деревни прошлой осенью, когда умерла бедная мисс Толливер. В течение нескольких дней многие считали ее жертвой убийцы, хотя доктор Баттерс заявил, что смерть наступила в результате сердечного приступа. Не исключено, что и на этот раз все повторится. В таком случае…
— Пожалуй, — добавила она, — вам стоит захватить и констебля Брейтуэйта.
Быстрое расследование будет весьма полезным, чтобы умерить слухи, хотя такие люди, как миссис Крук, Берта Стаббс и Эльза Грейп, все равно станут сплетничать, что бы там ни сказали власти.
— Захвачу, — сказал мистер Дженнингс и тяжело вздохнул. — Ну, коли вы решили остаться, мисс Поттер, так тому и быть. Пусть собака при вас побудет. Я быстро ворочусь.
С этими словами он уехал.
Беатрикс села на камень, Плут улегся у ее ног. Облака закрыли послеполуденное солнце, холодный северный ветер грозил дождем. Беатрикс зябко поежилась. Ее личное соприкосновение со смертью (Норман умер всего лишь одиннадцать месяцев назад) было еще свежо в памяти, и вид мистера Хорнби, скончавшегося так неожиданно, так безвозвратно, вновь вернул в душу Беатрикс острое и едкое, как свежий уксус, ощущение непоправимого горя. Внезапная смерть жестока, независимо от того, кто пал ее жертвой — такой молодой человек, как Норман, или старик, каким был мистер Хорнби. Глаза Беатрикс наполнились слезами.
Это были опасные слезы, они могли растворить ее решимость навсегда оставить позади горечь утраты и разочарование, и Беатрикс смахнула их ладонью. Жизнь должна продолжаться, она имеет счастливое свойство продолжаться сама собой, кто бы ни умирал и кто бы ни оставался на этой земле оплакивать ушедших.
Беатрикс подняла голову и увидела овцу, которая пристально наблюдала за ней из-за каменного гребня. В глазах животного читалось благожелательное любопытство. Поскольку покупка была уже оплачена, овец следовало доставить в их новое жилище, в овчарню Фермы-На-Холме. Она попросит мистера Дженнингса заняться этим безотлагательно. Эта мысль могла показаться мелкой перед лицом смерти, но ведь и мелкие, незначительные мысли имеют свою цель. Когда начинаешь думать о том, что тебе надлежит сделать, причем не поверхностно, а серьезно, полагая это дело достаточно важным, то и жить становится легче.
Стоя на вершине каменистой кручи, Изабелла призывно заблеяла. Плут ответил ей сочувственным лаем, а с росшего неподалеку дуплистого дерева рассыпалась утешительная дробь дятла. Беатрикс слабо улыбнулась. Да, жизнь продолжается, несмотря на смерти, несчастья, трагедии — все то, чего мы так стремимся избежать. Она вновь опустила взгляд на лежащее у ее ног тело.
Именно в этот момент Беатрикс заметила, что пальцы правой руки старого Бена Хорнби стискивают какой-то предмет.
9
Босуорта прерывают
Послеобеденное время Босуорт провел в библиотеке Большого Барсучника, погруженный в работу над «Родословной барсуков Остролистного холма». Фолианты в кожаных переплетах хранили во всех подробностях историю многочисленных ветвей местного барсучьего племени. Заинтересованный читатель мог бы найти там генеалогическое древо любого семейства с указанием имен родителей и их отпрысков, дат рождения и смерти, а также с великим множеством увлекательных историй, повествующих о великих деяниях, дальних странствиях и основании новых барсучьих поселений. (Одно из важнейших барсучьих Практических Правил указывает, что каждому молодому барсуку мужского пола надлежит покинуть родной дом и основать собственный барсучник, если только старший барсук его родного барсучника не изберет его на пост Барсука-Распорядителя с возложением соответствующих полномочий.)
Оба труда — «История Большого Барсучника» и «Родословная» — охватывают жизнь многих поколений, начиная с первого поселения барсуков на этом холме, которое датируется тем временем, когда Красавец принц Чарли
[4] доскакал из Шотландии чуть не до самого Лондона, а потом бежал обратно в Шотландию. На титульном листе первого тома исторической эпопеи красуется цветное изображение знаменитого Барсучьего Герба — два барсука-близнеца на лазурном поле передними лапами держат щит, на котором начертан семейный девиз: DE PARBIS, GRANDIS ACERBUS ERIT («Из мелочей вырастает большая куча»). Босуорт полагал, что девиз этот обязан своим происхождением семейному обычаю выкапывать весьма широкие ходы и просторные помещения постепенно, маленькими дозами, складывая при этом землю в кучи у ближайших дверей.
«История» и «Родословная» уже стали объектами великой гордости многих минувших поколений, и продолжение этих трудов вошло в непременную и первостепенную обязанность барсука, облеченного полномочиями Распорядителя Большого Барсучника. Босуорт выполнял эту миссию с величайшим тщанием, ибо знал, насколько важна она для будущих поколений барсуков, которые возымеют желание узнать как можно больше о жизни своих предков. В то же время Босуорта весьма волновало одно тревожное обстоятельство: он был последним звеном в длинной череде весьма известных барсуков Остролистного холма. В далекой юности он был бесшабашным гулякой, вечно пропадал вдали от дома в поисках забав и веселых приключений и отнюдь не помышлял о женитьбе и собственной норе. На Остролистный холм Босуорт вернулся только после того, как получил письмо от отца, в котором тот писал, что конец его близок и он хочет передать сыну полномочия Барсука-Распорядителя.
А сейчас, даже пожелай Босуорт жениться и обзавестись детьми, он безнадежно опоздал. Годы давали о себе знать, морда его поседела, и хотя он еще сохранил известную живость и энергию, близилось время, когда ему станет не под силу выполнять свои обязанности. Он не сожалел о том, что не обзавелся потомством — ведь его почитали pater familias
[5] все животные, называющие Большой Барсучник своим домом, а он считал их своей настоящей семьей. Однако при мысли о «Родословной» и «Истории» Босуорта охватывало крайнее беспокойство — можно ли допустить, чтобы записи в этих книгах прекратились из-за отсутствия уполномоченного барсука! Но именно к этому все шло. Ему не следовало себя обманывать. С его уходом — а этот момент, увы, не за горами — продолжить грандиозный труд будет некому.
