«Вот не было ж печали! Мужа мало, что ли… — досадовала Любовь. — И что дальше?»
Она вспомнила про сменки на работе, но быстро отмела этот вариант: основная их проблема была в том, что в лодочках с ажурными вставками особо в такую погоду не пощеголяешь. Да уж… Единственная более-менее приличная обувь, которую, с позволения супруга она купила на свои же деньги, на сумасшедшей распродаже, да и та — не к месту.
Женщина начала заметно нервничать, даже хихикнула, с нотками истерики. Что делать? Мужу звонила только что — недоступен. Как вариант — Светка-химичка, с которой Люба общалась, хоть и не тесно, но уж поближе, чем с остальными.
Вспотевшие от волнения и замерзшие пальцы тыкали по экрану, не желая попадать по нужным клавишам, когда мысленные метания прервал короткий сигнал автомобиля неподалеку. Для Любови это оказалось настолько резким, что та едва не выронила телефон. Она посмотрела в сторону, откуда донесся звук, и простонала тихо, ни то обреченно, ни то облегченно.
— Привет, — мужчина вышел из автомобиля — солидного, надо признать, автомобиля, глядя на который Любовь и не пыталась прикинуть стоимость, — и направился прямиком в ее сторону.
— Вы следили за мной? — раздраженно спросила она, цепляясь за подставленный локоть.
— Ну зачем же так радикально, — мужчина зашелся уже знакомым ей тихим, спокойным смехом, слушая который она неожиданно начала успокаиваться. Где-то на задворках сознания даже промелькнула шальная мысль, что, все что ни делается — к лучшему. — Может, и впрямь, судьба свела?
— Угу, — Люба потрясла отвалившимся каблуком, — если гололед и сломанный каблук — судьба, то, возможно, вы и правы… А еще, именно эта судьба подсказала вам, во сколько я освобождаюсь — верно?
— Пусть это останется небольшим моим секретом, — Валентин широко улыбнулся, но взглянув на женщину, посерьезнел: — Вы злитесь?
— Какая теперь разница?.. Не сломайся каблук — злилась бы, наверное… — пробормотала Люба.
— То есть вы не скрываете, что используете меня? — натурально удивился мужчина и вздохнул притворно: — Эх, что за времена, что за нравы!.. Ты к женщине со всей душой, а у нее одна корысть на уме.
Люба фыркнула себе под нос, пряча улыбку в шарфе и подмечая мысленно, что мужчина ненамного старше ее самой. Они дошли до машины и Валя галантно открыл ей дверцу.
— Что ж, коварное создание, раз вы использовали меня, то и я тоже попрошу вас кое о чем, — безапелляционно проговорил он, занимая свое место.
— Это о чем же? Вы меня пугаете немного… Давайте я просто такси вызову.
«Умная мысля, приходит опосля… Додумайся я раньше — уже б домой ехала», — Люба мысленно костерила себя за то, что растерялась в простой ситуации.
— Нет, вы едете со мной, — уверенно заявил Валентин. — В кафе.
— В этом? — усмехнулась Люба, поднимая каблук и с недоумением глядя на него. — Вы серьезно?
— Ну, это дело поправимое, — мужчина подмигнул с улыбкой, и повернул ключ в замке зажигания.
8. *** (6 фев)
Любовь
— Итак, на часах семь вечера. Блудная жена соизволила наконец вернуться, — прозвучал в темноте подозрительно ласковый, сочащийся ядом голос мужа. — Ну рассказывай: где шлялась?
Рука, шарившая по стене в поисках выключателя, непроизвольно вздрогнула. Сердце оборвалось, пустилось в дикий пляс. Люба облизала пересохшие губы и сглотнула, опасаясь, как бы муж не услышал его грохот.
— Ну, чего застыла? Включай свет.
С каждым его словом все больше меркла картинка перед глазами: вечерний город, украшенный огнями иллюминаций, переливающиеся вывески магазинов и кафе, покачивающиеся на ветру ламинированные вывески в виде купидона, уют какого-то кафе и… Валентин, со своей широкой, очаровательной улыбкой…
— Или есть чего бояться, грешки за собой чуешь? Знаешь, что задница в дерьме?
В прихожей зажегся свет. Взгляду женщины предстал скрестивший руки на груди муж: как обычно, в алкоголичке, семейниках, и заношенных, стоптанных тапках.
— Сереж, ты чего? — Люба вышла из ступора и медленно потянулась за «собачкой» молнии. — Что-то случилось?
«Случилось, — ответила тут же сама себе. — Шесть лет назад…»
Не нужно было иметь нюх ищейки, чтобы за несколько разделявших их метров уловить стойкий запах перегара. А это похлеще оранжевого уровня опасности: в любой момент может налететь такой ураган, что мама не горюй.
Люба усмехнулась мысленно: сколько таких «ураганов» повидала… И ведь скажите кто ему сейчас, что пьян — он будет упорно доказывать, что выпил, но никак не пьян. И попробуй кто не согласится — затяжной скандал на сон грядущий обеспечен.
— Где. Шаталась. — отчеканил он, глядя в одну точку перед собой.
— У меня классный час был, — как можно спокойнее ответила Люба и замерла внутренне, гадая: поверит, или нет. А потом добавила для убедительности: — Я же тебе говорила…
Сергей вперился ненормальным взглядом в жену. Несколько секунд смотрел в упор, почти не моргая, и морщил лоб, будто думал о чем-то; вспоминал, к чему еще можно придраться. И, видимо, так ничего и не вспомнив, молча развернулся и прошлепал вглубь квартиры.
У Любы от сердца отлегло. Она сползла по двери, вбирая жадным вдохом слабый запах «вонючки» в машине Валентина, что хранила ее куртка, и понимая, что все — точка невозврата пройдена. Впредь сомнений не будет, как и не будет оглядок на прошлое и надежд, что все когда-то станет как прежде. Потому что дальше просто не может так продолжаться…
Она обязательно поговорит с Сергеем. Он ведь тоже человек, в конце концов… Должен все понять.
Валентин
— Валя-я, — протянула откуда-то из ванной жена, прерывая поток мыслей о проведенном в приятной компании вечере.
Мужчина нехотя поднялся и пошел в ванную. Оглядел заставленную косметикой полку под зеркалом и посмотрел на жену:
— Что надо?
Елена вздохнула и посмотрела на мужа, как на умственно-отсталого:
— Валюш, ну не тупи, — она закатила глаза, трепеща густо накрашенными ресницами, — я ж сказала: сегодня с получки купила комбинашку, — она кивнула на коробку на крышке унитаза, — Альке уже рассказала. Теперь надо фотку ей послать, чтоб от зависти слюнями подавилась и кони двинула — понимаешь? Чтоб знала, что не только она может себе позволить дорогой шмот, — с каждым словом она раздражалась сильнее.
— Сдохла от зависти? — недоверчиво сощурился он. — Интересная у вас, женщин, дружба… А эту тряпку ты, конечно, купила на свои деньги, — он утвердительно кивнул, безжалостно душа свои догадки.
Странно, но не было боли. Нет, он не забыл о предательстве. Но сейчас понял, что… Перегорело окончательно. Насколько вообще может перегореть.
