– Что у вас есть из напитков?
Брюнетка лет тридцати пяти с короткими волосами иссиня-белого цвета насмешливо произнесла:
– Пиво есть.
– А что еще? Кроме пива?
– В первый раз, что ли?
Карина кивнула.
– Могу предложить только коктейль. У нас еще нет лицензии на крепкий алкоголь.
Пришлось согласиться на коктейль. Барменша налила в бокал жидкость ядовито-зеленого цвета из цветной баночки.
Карина, поморщившись, расплатилась, забрала его и, с отвращением потягивая, отправилась на танцпол, попутно стараясь отыскать среди девушек Фреду.
В полумраке под светом прожекторов быстро двигались девичьи тела кто во что горазд. Сначала лиц было не разглядеть, но чуть позже глаза Карины начали привыкать к такому освещению. Множество девушек курили, пили и орали что-то друг другу в ухо, потому что иначе слов было не разобрать.
Она несколько раз обошла весь зал, заглядывая в лица, но никого похожего на Фреду не нашла.
Вдруг к ней кто-то подошел, схватил за плечо и потащил танцевать.
Она отпрянула. На нее посмотрели осоловелые глаза какого-то существа в мешковатом растянутом свитере.
– Епрст, – пролепетало существо и отправилось дальше. Карина почувствовала, что ее тошнит.
* * *
В ту ночь Карина напилась так, как не напивалась никогда в жизни. Воспоминания потом всплывали в памяти только отдельными эпизодами. Вот она танцевала медленный танец с какой-то низенькой толстухой, вот кто-то целовал ее в туалете, вот она сидела на автобусной остановке рядом с клубом в три часа ночи, пила пиво и разговаривала с какой-то коротко стриженной девушкой. Этот разговор запомнился более или менее подробно.
– А я вены резала спокойно, – невозмутимо говорила та, – три раза.
– Почему?
– Жить не хотелось. Но каждый раз откачивали. А я еще потом попробую.
– Зачем?
– Мы четыре года были вместе. Четыре года, понимаешь! А потом она ушла к другой. Просто пришла однажды домой и сказала, что больше меня не любит, что изменила мне. Изменила с нашей общей подругой, которую я считала за сестру.
– М-да, – тянула Карина, чтобы хоть что-то сказать.
– Понимаешь, – девушка отчаянно жестикулировала, разбрызгивая вокруг себя пиво. – Понимаешь, как ни страшно, но отношения тупиковые, асоциальные, тут друг друга ничего не держит вместе, кроме любви, ни деньги, ни обязательства, ничего. Можно, конечно, строить дома, хозяйство вести совместное, но это только осложнит жизнь, если что случится.
Она вдруг заплакала. Карина чувствовала себя налитой до краев бочкой, ей не хотелось ничего говорить, только сидеть так и не шевелиться.
– А ты тут чего делаешь? – обратила на нее внимание собеседница. – Я раньше тебя здесь не видела.
– Девушку ищу.
– Как ее звать-то?
– Лора… То есть Фреда!
– Фрида, что ли? Здоровая такая, у нее еще татуха в виде ангела вот здесь, – девушка показала себе на плечо.
– Нет, – покачала головой Карина. – Не она. Та Фреда, а не Фрида.
– Тогда не знаю. А из себя она какая?
Карина, как могла, описала Фреду.
– Чего-то тут я похожей не встречала, – искренне огорчилась собеседница. – Но ты поспрашивай. У нас все всех знают, мир тесен. Наверняка найдешь.
Решив последовать ее совету, Карина вернулась в клуб и продолжила расспросы. Но безрезультатно.
Утром Макс подобрал Карину на остановке, из-за выпитого алкоголя и усталости сама добираться она была не в силах и позвонила ему. Он хотел было что-то спросить, но наткнулся на ее неожиданно злой взгляд и промолчал.
Лену-«Пламень» она в тот вечер не встретила, но на другой же день списалась с ней по аське.
«А ты знаешь девчонку, которая вены резала?» – спросила в числе прочего.
«Это Ширу, что ли? – откликнулась собеседница, добавив ехидный смайлик. – Она тебе трагическую историю про измену рассказывала? Не верь ни слову. Да она сама своей девушке и изменила. И не резала вены, а просто один раз царапнула себя ножом по руке. А теперь ей себя жалко и она всем лапшу на уши вешает…»
Карина начала новую жизнь. Она уже поняла, что вряд ли когда-либо найдет Фреду. Может, она просто пригрезилась ей? То ли это было наваждение, то ли подарок судьбы, то ли случайность, но ей было суждено прикоснуться к волшебству, а теперь оно растаяло. Теперь ей предстоит жить дальше, неся в себе эту тайну.
Отныне мужчины для нее больше не существовали. Болтовня клиенток в салоне о своих и чужих любовниках, своих и чужих мужьях, их достоинствах и недостатках теперь оставляла Карину совершенно равнодушной. Она смотрела на своих клиенток только под одним углом зрения: мое – не мое. Чаще было «не мое».
Память тела о Фреде сидела в ней как заноза. Тело жаждало любви, и, раз Фреды не было, Карина решила искать ей замену. Завела несколько знакомств через Интернет, выбирая коротко стриженных спортивных брюнеток, но не таких, которые подражали мужчинам, а имевших свой собственный стиль, желательно тонкий и элегантный. Иногда по старой памяти заходила в «Акулу», посещала и другие клубы. В общем, ей нравилось. Не хватало чего-то, конечно, но все равно нравилось.
Единственное, что напрягало Карину, – это родня. Каждая поездка в гости к «своим» грозила скандалом. Приезжая к матери, она раз за разом подвергалась сначала расспросам, а потом и упрекам. Разговор всегда начинался одинаково. После чая, вымыв посуду, мать вытирала мокрые руки о полотенце, садилась напротив Карины на кухне и смотрела на нее тяжелым взглядом:
– Ну, как у тебя?
Интересовало ее при этом не здоровье дочери, не ее настроение и даже не дела в салоне, а исключительно ее личная жизнь. Карина отмалчивалась или пыталась перевести разговор на другую тему, но это не получалось.
– Что, мама? Что не так? – взрывалась тогда Карина. – Деньги я зарабатываю, себя содержу, семье помогаю. Что еще я должна делать, чтобы ты от меня отстала? Ты с детства мной недовольна, дай мне хоть сейчас пожить по-человечески.
Мать поджимала губы и отворачивалась к окну:
– Ты все сказала?
Карина нервно дергала головой, как будто прогоняя назойливое насекомое.
– Тебе сколько лет сейчас? – спокойно спрашивала мать. – Скоро тридцать? Не пора ли подумать о детях? Когда еще родишь? Мужа упустила, а теперь что?
Об особенных пристрастиях дочери она, конечно, и не догадывалась.
– Успеется, – мрачно отвечала Карина. – Сначала на ноги встать надо.
– Отец был бы тобой недоволен, – продолжались упреки. – Женщине не делами надо заниматься, а семьей. Пусть братья деньги зарабатывают, ты о другом подумай.
