– У меня такое чувство, что эти тетки размножаются со страшной скоростью, – не преминул съерничать Антон. – Они – везде!
А Мила, осмелев от присутствия двух свидетелей, поперла на рожон.
– Николай Павлович, можно задать вам вопрос?
– Не сегодня! – рыкнул Николай Павлович. – Я же вам сказал, приводите своего архитектора! А сейчас я вас провожу!
– Нет, именно сегодня!
– Вам знакомо это колечко? – перехватила у Милы инициативу Люся, и, разжав кулачок, продемонстрировала полиэтиленовый кармашек. Когда они в ускоренном темпе покидали ставший вдруг негостеприимным дом Шурмановых, Мила колечко не забыла прихватить – ведь она за него отвечала! Коробочка же осталась на столе. По счастью, Люся в таких пакетиках на липучках хранила семена, и у нее нашелся свободный.
– К-к-как, – зазаикался Николай, и Люся поймала себя на том, что с языка у нее уже готов сорваться ответ, общеупотребительный на Заречной, да вовремя прикусила язык.
– Значит, знаком, – резюмировала она. – А нашли его там, куда вы его спрятали, только не мы нашли, а другой человек!
– Что вы тут несете? Что это за бред сивой кобылы? – возмущение Николая, однако, было неискренним, это почувствовали все.
– Да не кобылы, и не бред… Ведь это вы убили Сергея Бельцова, Николай Павлович! – проронила Мила.
– Да я вас!.. – прохрипел Чернов и замахнулся на женщин.
– Даже и не думайте! – озвучила Люся выплывшую откуда-то из глубин памяти фразу. – Вся улица видела, как мы к вам заходили!
Коля взревел диким зверем.
– Коля! – тонко заверещала Наташа и повисла у него на руке, а Антон обхватил Николая за плечи.
– А ну пошли отсюда, проныры! – ревел Коля, вырвавшись из некрепких объятий Антона и наступая на бедных подруг. – Я! Убил! Серегу! Ты слышишь, Натаха? Я! Убил! Серегу!
– Это не он! Это я убил! Я убил дядю Сережу!
Это истерически кричал Антон.
Перепуганные дамы уже мало что соображали, когда выкатились за калитку, а, выкатившись, едва не врезались в замершую в стойке с горящим взором и разинутым ртом Катю.
Интуиция непреодолимо позвала Катерину Ивановну в неурочный час сбегать в родной ЦДТ, хотя вроде бы и незачем было, и повела именно по той стороне улицы, где проживал Колька Чернов. И в который раз интуиция ее не подвела! Услышав за калиткой звуки скандала, Ивановна затормозила, а поскольку на любимовской лавочке уже никто не сидел и других любопытных глаз поблизости не наблюдалось, приникла к калитке.
– Не, – сказала Катя, – Колька мухи не убьет! Подраться – это да, за ним не заржавеет! А что, вообще, случилось-то?
* * *
– И вот, девочки, что теперь делать, ума не приложу? – маялась Мила. – Зайка, ты как считаешь?
– Звонить надо Бурлакову, – сказала законопослушная Катя, хотя спрашивали не ее. – Убийца гуляет на свободе! Антошка! Надо же! Я же говорила – гаденыш! Но не настолько же! Кто бы мог подумать!
– Почему – Бурлакову? Розыском людей кто-то другой у них занимается, – засомневалась Зоя.
– Но мы знакомы только с Бурлаковым! А потом, тут уже уголовщина, а не розыск пропавшего.
– Да, Антон четко и ясно сказал, что это он убил!
– Но, может, пусть его родители ломают над этим головы? Ведь, если он с повинной придет, наказание ему легче будет?
– А может, они захотят все утаить, а нас поубивают, как свидетелей? – вдруг с опозданием озаботилась Мила.
– Что ты мелешь! – рассердилась Люся. – Наташа похожа на убийцу?
– Николай очень похож. А сынок совсем не похож, а вот на тебе!..
Зазвонила «Нокия» Милы.
– Да, сказала Мила и, сделав большие глаза, нажала на кнопку громкой связи.
– Людмила Ивановна, это Шурманова… Я связалась с вашей родственницей…
– Родственницей?.
– Фаиной Андреевной, она дала мне ваш телефон… Вы уже позвонили в полицию?
– Мы как раз обсуждаем этот вопрос!
– Умоляю вас подождать до завтра! Мы вам все объясним! Не волнуйтесь, никто никуда не сбежит! – и горько пошутила:
– Слишком многим пришлось бы бежать.
– А почему до завтра?
– Сегодня вечером прилетает мой муж из Челябинска, мы звонили ему. Он сказал, что ему тоже крайне необходимо здесь присутствовать. Ему есть что сказать, очень важное! Приходите с подругами прямо с утра, скажем, к десяти к Николаю Павловичу.
– Ну, уж нет! – Мила сообразила, что Зайка в больнице, а ей завтра встречать Игоря Николаевича. Не посылать же Люсю одну прямо в лапы убийц! – Завтра мы не можем!
– Прошу вас! Время дорого!
– Хорошо, – поколебавшись, решила Мила. – Мы что-нибудь придумаем. Но без представителя закона мы не придем! Мы боимся!
– Да нечего бояться… – тяжко вздохнула Наташа. – Все, что могло случиться плохого, уже случилось… Но ведь у вас же есть кто-то знакомый в полиции?
– Да какой там знакомый!.. А вы откуда знаете?.
– Мне сказала Екатерина Ивановна… – (подруги с укором воззрились на Катю, мол, на два фронта работаешь!). – И Любимовы… Я вас очень прошу, убедите его присутствовать как-нибудь так… без громкого задержания… Антон никуда не денется… Пусть это будет явка с повинной, но при свидетелях, пусть все произойдет при нас… Может, это как-то смягчит наказание! Я умоляю вас! – в трубке раздались рыдания.
За последнее время уже вторая мать умоляла подруг о милосердии, но как разнились ситуации, в которые попали их чада! И как тут откажешь, хотя бы это и грозило уголовным наказанием за сокрытие фактов!
– Но ведь речь идет об убийстве! Не лучше ли вам самим?..
– Сергей жив!
Хеппи-энд по-артюховски
Питерский поезд, которым приезжал Игорь Николаевич, прибывал в Астрахань в 7-30, да от астраханского железнодорожного вокзала до Артюховска на маршрутке – еще два часа. Раньше десяти утра столичный гость не появится, да и не потащишь же его прямо с поезда на криминальную разборку – он-то тут вообще ни при чем! Зайка в больнице, а Мила в этой истории играла первую скрипку. И выходило, что Милке нужно быть как раз в это время у Чернова, да еще и обеспечить каким-то образом явку Бурлакова, частным, так сказать, образом.
– Можно подумать, мы с ним за одной партой десять лет просидели, – злилась Мила. – Вот уж мне головная боль!
– А это плата за милосердие, – пожала плечами Люся.
– Вот паскудство! – выругалась Мила, ни к кому конкретно не адресуясь. Может, к судьбе. Или просто констатировала факт.
