Вот в этом доме и обитала Наталья Шурманова.
* * *
– Пришли! – сказала Зоя Васильевна. – Что дальше? Тьфу ты, пропасть! Ну, прекрати уже!
Людмила Ивановна перестала мурлыкать «А мы с такими рожами возьмем да и припремся…».
– Не дрейфь! – невразумительно ответила она подруге и направила стопы к беседке под двумя тополями. Мощные тополя, надо полагать, были ровесниками дому. Наверно, новоселы высадили их на одном из первых субботников по благоустройству территории. В беседке обнаружились две почтенные дамы, заметно старше Зои и Милы. Дамы грызли подсолнечные семечки, доставая их по очереди из пластмассовой тарелочки, а шелуху складывали в кулек. Судя по всему, они осуществляли надзор за двумя играющими неподалеку в песочнице малышами.
– Доброе утро! – лучезарно улыбнулась Мила.
– Доброе, доброе, – покивали дамы.
– Вы нам не поможете?
– Отчего не помочь, если это в наших силах?
– Вы ведь здесь живете, в этом доме?
– Здесь, а кого вы ищете?
– Нам нужна Шурманова Наталья Павловна. Она учительница.
– Внук или внучка с химией не ладят?
– Да… А откуда вы?.. Ах, ну да!
– Вы не первые! Она репетиторствует, к ней многие ходят.
– Хороший преподаватель?
– Говорят, хороший. Мы пока не знаем, нам рано, – кивнула в сторону песочницы более общительная дама. Менее общительная до сих пор процесса не прерывала – кидала в рот семечки и выплевывала в кулачок шелуху. Видимо, почувствовав укол совести – семечки заметно убыли – она высыпала скопившуюся в кулаке шелуху в кулек и обронила:
– Двадцать четвертая квартира, – и протянула тарелочку соседке.
– Спасибо! – поблагодарила Мила и с некоторым опозданием добавила:
– Приятного аппетита!
– Что дальше? – повторила Зоя Васильевна в подъезде. – На кого ты будешь ссылаться?
У нее по дороге начал побаливать зуб и доставал все сильнее. Она крепилась изо всех сил, но раздражение так и выплескивалось наружу.
– Не дрейфь! – повторилась и Людмила Ивановна и нажала звонок. Она впала в кураж, а в таком состоянии все спорится.
Дверь открыла немолодая приятная женщина, среднего роста, сероглазая, русоволосая и, если уж не шибко стройная, то подтянутая – в средней весовой категории. Неизвестно, соответствовала ли она своей фамилии по Люсиным представлениям. Зоя про себя сказала: аппетитная и аккуратная.
«Ничего особенного», – подумала Мила. Она даже была слегка разочарована, хотя вовсе и не ожидала увидеть роковую красотку.
– Доброе утро, Наталья Павловна. Мы к вам по поводу репетиторства. Мне посоветовала обратиться к вам Тамара Федоровна.
– Что-то я не припоминаю… Она кто?
– Ой, простите! Мы живем в соседних домах, знакомы шапочно, знаете, здравствуйте – до свиданья, как во всех пятиэтажках! Ее сын когда-то учился у вас, она отзывается о вас как о прекрасном преподавателе, фамилию у нее я как-то и не сообразила спросить… А у меня родственница, девочка, они приезжие!..
– Ну, проходите, – посторонилась в дверях хозяйка.
Гостьи были приглашены в комнату, усажены к столу, им предложили минералки из холодильника. Познакомились. Наталья Павловна поглядывала на Зою Васильевну особенно внимательно. Наконец, спросила:
– А вы, простите, не учитель? Мы нигде не пересекались? Такое ощущение, что мы когда-то встречались.
– Мне тоже лицо ваше кажется знакомым. Нет, я работала в библиотеке. Может, мероприятие проводили совместное? Вы в какой школе преподаете?
– В одиннадцатой. Ну, конечно! Вспомнила: День Победы, лет пять-шесть назад! И на августовском совещании вы как-то у нас выступали.
– Да-да, теперь и я вспомнила!
– Наташа, кто у нас? – на пороге комнаты возникла чистенькая, бойкая старушка в пестром сарафане, расписанном розами и васильками. Седенький мышиный хвостик на затылке был перехвачен розовой резинкой. Цветовая гамма бабулькиного наряда свидетельствовала об ее большом жизнелюбии.
– Это ко мне, мама! По работе.
Старушка тоже присела к столу.
– Если можно, глоток простой воды – таблетку запить! – взмолилась Зоя Васильевна. – Проклятый зуб! – и стала выуживать из косметички анальгин.
Старушка хищно подобралась, Наталья Павловна в дверях явно замешкалась, гостьи удивленно вскинули на нее глаза – воды ей жалко, что ли? Все же хозяйка, с явной неохотой, пошла за водой. Едва Зоя Васильевна выковыряла из блистера таблетку, – старушка внимательно отслеживала процесс – к ней протянулась сухонькая сморщенная лапка, и бабушка шепотом, но требовательно сказала:
– Дай!
– Зоя испуганно отшатнулась, выронила таблетку, та покатилась под стол. Старушка молнией метнулась туда же.
– Мама! – раздался гневный окрик возникшей на пороге Натальи Павловны.
Бабушка затаилась под столом.
– Вылезай сейчас же и отдай мне таблетку!
– Я ее не нашла!
– Тем более! Ты что, до вечера теперь там будешь сидеть?
– Мне в спину вступило! Я не могу!
– Давай-давай! Не придуривайся!
«Какая жестокосердая!», – подумали подруги потрясенно.
Наталья Павловна, убедившись, что добровольной явки не дождется, пыталась вытащить мать из-под стола, та вскрикивала порой, якобы от боли, но как-то неубедительно. «Не верю!», сказал бы Станиславский. Подруги думали так же, Наталья Павловна, судя по всему, тоже. Она тащила покряхтывавшую, враз ставшую немощной, дряхлой и неподъемной бабулю, как будто та минуту назад ласточкой не порхнула под стол за таблеткой.
– Горе горькое! – пояснила запыхавшаяся дочь, усаживая выуженную, в конце концов, из-под стола мать. – Ни одной таблетки не упустит. Я уже со всеми соседями переругалась – раньше ей приносили все лекарства, у которых срок годности истекал, а выбрасывать жалко было.
– А чего ж их выбрасывать? Их выпускали, чтоб болезнь лечить, значит, вреда они не принесут! Зачем добру пропадать? – возразила старушка.
– Как же нет вреда? Ты что, не знаешь, что лекарствами и отравиться можно?
– Я что, ненормальная? Я же не принимаю всю упаковку сразу! А тебе жалко таблетки для матери? В доме вообще аптечки нет! Страм! Скажи людям – не поверят!
– Тебе Колька Коноплев недавно простамола остатки отдал, он тебе зачем? Вот сейчас ты анальгин хотела проглотить – у человека зуб болит, а у тебя что болит?
– Так у меня, может, и не болит ничего, потому что таблетки принимаю, для профилактики.
– Да-да, и простатита у тебя не будет, ты же успела половину съесть, пока я обнаружила их!
