В Соединенных Штатах и Европе годы между мировыми войнами стало временем обращения в себя, прочь от глобальных дел. Книги по самопомощи расходились огромными тиражами, а самопровозглашенные гуру здоровья процветали[11]. Если у вас было достаточно денег, вы приходили к психоаналитику-фрейдисту, ложились на койку и все ему рассказывали. Женщины покупали книги о диетах, чтобы заморить себя голодом, но влезть в облегающие платья с прямыми бедрами. Мужчины читали журналы о силачах, чтобы получить новые советы от дюжих знатоков физических упражнений вроде Бернарра Макфаддена, ученика Чарльза Атласа и бодибилдера, который породил манию «качалок». Индустрию самопомощи подкрепляла зарождавшаяся индустрия рекламы, которая породила процветающую потребительскую культуру. Реклама превратила роскошь в предметы необходимости. Автомобили и холодильники были уже не потворством моде, а обязательными вещами. Устройства бытовой техники изобретали одно за другим: тостеры, сушилки для одежды, электробритвы и т. д. Сообразуясь с этой манией покупок и обращением в себя, многие мужчины и женщины были готовы тратить деньги на здоровье. Новоиспеченные продукты тогда казались не экстравагантными тратами, а жизненно важными для благополучия вещами. Майкл Петтит в своей диссертации Becoming Glandular («Ведомые железами») назвал эндокринологию 1920-х годов «технологией себя»[12].
Штейнах вовсе не планировал разрабатывать популярную и доходную методику омоложения[13]. Его изначальные цели были более скромными и, так сказать, более «учеными». По его словам, он всего лишь хотел изучить биологию половых желез у крыс, что, возможно, помогло бы ему пролить свет на человеческую физиологию.
Лучшие ученые читают исследования не только для того, чтобы получить из них новую информацию. Они рассматривают данные и задают вопросы. Хороший ученый ни за что не ослабит хватку, особенно если заметит дыру в рассуждениях. Он не может не охотиться за правдой.
Таким ученым и был Штейнах. Одно исследование одновременно интриговало и раздражало его. В 1892 году, когда он был еще молод, задолго до того, как он попал на передовицы газет со своей вазэктомией, ему встретилось исследование о сексе у лягушек[14]. В статье говорилось, что самцы лягушек приклеиваются к самкам, словно суперклеем, и не отрываются от них до самой эякуляции. Автор описал цепочку событий, которая начинается с гормональной железы, а заканчивается липкими ступнями. Он написал, что когда самец лягушки подходит к самке, заполненный жидкостью орган, расположенный возле простаты и семенников, раздувается, задевает нервы, которые отправляют сигнал, подобный телеграфному, – и этот сигнал идет вверх, к мозгу. После этого мозг отправляет сигнал по другим нервам в лапы, повышая их клейкость, так что когда амфибии спариваются, они прилипают друг к другу. После выделения семенной жидкости железа, содержащая сперму, сдувается, как воздушный шарик, облегчая давление на нервы, и дальше по тому же вышеописанному пути идет сигнал, уменьшающий клейкость конечностей. Короче говоря, сексуальное желание вызывается набуханием органа, который задевает нерв.
Штейнах усомнился в правильности описания. «Но мне казалось довольно сомнительным, что такое важное для жизни явление, как инстинкт размножения, зависит исключительно от такого локального, переменного фактора, как заполнение и последующее растяжение семенных пузырьков», – писал он. Семенные пузырьки, маленькие трубочки, спрятанные между простатой и мочевым пузырем, выделяют жидкость, которая делает сперму вязкой. В наше время мы знаем, что неверно не только предположение о «клейких лапах», но и все описание лягушачьего секса. Лягушки действительно крепко хватаются друг за друга, но не слипаются. Самец обхватывает самку (это называется «амплексус») и держит ее до тех пор, пока она не выметывает икру, которая затем оплодотворяется его спермой в воде.
Штейнах провел серию экспериментов, для начала опровергнув теорию нервов. Старлинг показал, что гормоны, а не нервы, контролируют поджелудочную железу; Штейнах доказал, что гормоны, а не нервы, управляют половым влечением.
НАУКА ПРОДВИГАЕТСЯ ВПЕРЕД БЛАГОДАРЯ СОЧЕТАНИЮ ЛЮБОПЫТСТВА И СКЕПТИЦИЗМА.
Чтобы проверить теорию семенных пузырьков и нервов, Штейнах удалил семенники у четырех крыс. Если половое влечение (в данном случае – желание спариться с самкой) контролируется нервами, то у крыс, лишенных желез, не будет вообще никакого желания. Но крысы-самцы, лишенные желез, по-прежнему гонялись за самками. Штайнах обрадовался. «То, что я увидел, казалось совершенно невероятным, – писал он. – После привычных игр ухаживания самцы крыс, перенесшие операцию, совершали попытки покрыть самок, а те отчаянно защищались. Эта половая битва до определенной степени стихла через два дня, но даже в поздние вечерние часы было заметно, что сексуальная возбудимость самцов, перенесших операцию…, осталась прежней»[15]. Он опубликовал свои данные в 1894 году в немецком научном журнале, назвав статью Untersuchungen zur vergleichenden Physiologie der mänlichen Geschlechtosorgane («Исследование сравнительной физиологии мужских половых органов, особенно дополнительных половых желез»). Он опроверг гипотезу уважаемого ученого, но после этого возник вопрос: что же управляет сексуальным желанием? Может быть, гормоны?
Штайнах утверждал, что ученым нужно искать гормональные сигналы, а не нервы. Его образ мыслей был таким же, как у Кушинга, который изучал гипофизы толстяков, и у Бермана, который изучал эндокринные железы преступников. Он считал, что сексуальное желание находится под влиянием гормона, попадающего в кровь; им не управляет крепко скрученный клубок нервов, словно механической игрушкой. До начала XX века у ученых было лишь весьма расплывчатое представление о том, что причины наших желаний спрятаны в маленьких железах внутри организма, отметил Штейнах. Или, как он выразился, «поначалу считалось, что все эти сложные явления являются чисто нервными, а единственная функция гонад состоит в стимулировании периферийных нервных окончаний»[16].
Штейнах видел в железах большой потенциал. Он считал, что они сильнее, чем нервы. Он не отмахивался полностью от идеи, что нервы как-то связаны с сексуальными желаниями и половым созреванием, но не считал их ключевым фактором. У него было очень много вопросов. Могут ли эти внутренние секреты объяснить, что делает мужчин мужчинами, а женщин женщинами? «Все знают и без всяких книг, – писал он, – что мужчины в среднем физически крепче, энергичнее и предприимчивее женщин, а женщины более склонны к нежности, верности и любви к безопасности, а также обладают большей практической способностью к решению домашних проблем»[17]. Не имел ли он в виду, что женские гормоны, выделяемые яичниками, делают женщин более склонными сидеть дома и кормить мужей?
Следуя примеру Арнольда Бертольда, первого исследователя гормонов, который провел исследования на семенниках петухов еще в 1848 году, Штейнах удалил яички у крыс и увидел, как они дряхлеют на глазах. Затем, подобно Бернарду, пересадившему семенники в животы своих птиц, Штейнах пересадил яички в животы крыс. Вуаля! Крысы снова стали энергичнее, а их половое влечение резко возросло. Как уже было показано более полувека назад, семенники работают везде, откуда бы ни свисали[18]. Вот и новые данные, которые нанесли удар по нервной теории телесных функций и подтвердили эндокринную.
