Войдя в квартиру со стопкой журналов и путеводителей, уже в красках представляя, как они с Бегемотом отправятся в евротурне по Трансильвании (там им и место), о которой ей напомнила рукопись, Надя замерла на месте.
На кухне, вид на которую открывался еще из прихожей, сидел восьмилетний малец и, причавкивая, лопал бутерброды. Он был одет в школьную форму, шерстяные брючки со стрелками, белую рубашку и темно-синюю вязаную жилетку с эмблемой школы.
– Простите, я съел весь ваш сыр. – Мальчуган поднялся со стула и робко посмотрел в Надину сторону.
– Ничего страшного! – Надя обомлела. Перед ней стоял мальчик с телефона Веры. Тот самый. Она запомнила его лицо, потому что сотни раз перебирала по осколкам все, что знала про Веру, в попытках ее найти. И вот ее ребенок оказался у Нади в квартире. Ровно в тот момент, когда она решила не продолжать поиски.
– Я еще и кота вашего покормил. В этом тоже нет ничего страшного? – решил он сознаться сразу во всех злодеяниях.
– Думаю, он переживет, – ответила Надя, будучи не в силах опомниться и хотя бы снять шарф. Она покрылась испариной и чувствовала, как на лбу и под волосами образуются капельки пота.
– А у меня никогда не было животных. Можно я буду приходить к вам в гости с ним играть? – Степа подошел к Наде, протянул руки, чтобы взять пакеты и стопки книг, та послушно передала ему путеводители и, наконец, присела разуться.
– Конечно, можно. Коты вообще не любят гостей, но тебя, по-моему, он неплохо принял.
Надя была настолько ошарашена произошедшим, что, если бы мальчик не предложил свою помощь, она так и стояла бы с огромной стопкой журналов в руках, не чувствуя их тяжести. Спустя пару секунд Надя наконец скинула пышный вязаный шарф, глубоко вздохнула, но никак не могла сообразить, как ей реагировать на Степино присутствие в квартире.
– Ты как тут оказался? – задала Надя первый мучающий ее вопрос.
– Я тут раньше жил. А вы замки не поменяли. Это зря. – Он как джентльмен помог Наде раздеться и отправился обратно на кухню. – Ладно я, но мало ли у кого еще дубликаты были. – Степа по-хозяйски нашел чашки и поставил чайник. Тот медленно забулькал.
– Я как-то привыкла доверять людям. – Надя села за стол и с любопытством изучала мальчишку.
– Доверяй, но проверяй. Так мама говорила. Меня, кстати, Степа зовут. – Он положил пакетик ромашкового чая в кружку, как будто прочитав Надины мысли, и далее протянул ей ладонь для рукопожатия.
– Надя, – представилась она, пригубив чай. – А где твоя мама?
– Мама сегодня утром умерла. – Степа опустил глаза.
В этот момент Надя поставила чашку на стол, понимая, что пройдет секунда-другая, и руки начнут ходить ходуном. Та легкость, которую она приняла за окончание поисков, оказалась разрывом нити, связывающей ее с Верой.
Пока Вера была жива, Надей что-то двигало, что-то заставляло идти искать, пытаться понять Степиного отца. А этим утром нить оборвалась. Но Степа? Почему здесь? И почему сейчас он оказался в ее квартире? Именно в то утро, когда умерла Вера.
А может, это Надя виновата? Тем, что опоздала на один день. Еще сутки назад что-то можно было сделать, показать ей текст. Наверное, Надя плохо искала. Хреновый из нее исполнитель заказов Вселенной.
– Мне очень жаль, – выдала Надя банальные сожаления спустя несколько минут после мысленной прострации.
– А тут нужно спасибо сказать или просто кивнуть? Я не знаю, как правильно, – как-то по-настоящему и очень искренне реагировал на все Степа.
– Где твой папа?
– Я не могу до него дозвониться. Он еще спит – почти до утра был у мамы в больнице. Я сегодня вместо школы сам туда пошел, просился в палату, но доктор сказал, что сейчас нельзя, суетился, кому-то звонил… И я все понял… По их виноватым взглядам. А когда я увидел, что приехал Выхухоль, то убежал… Выхухоль – это мой отчим.
– А твой отец знает? – В этот момент Надя поняла, почему с момента переезда ее не покидало ощущение, что рано или поздно она окажется в этой истории не просто сторонним наблюдателем. Возможно, если бы Надя не открыла конверт, сейчас ей было бы легче. Это был бы просто мальчик, который пришел в свой старый дом, потому что ему некуда было больше идти. Возможно, если бы Надя переборола свое любопытство, смогла бы совладать со своей природой понять всех и вся, сейчас не пропускала бы через себя тонны человеческой боли, не мучилась бы от чувства вины, что не нашла Веру раньше. Но Надя открыла конверт. И именно она оказалась жильцом квартиры № 41. Не сороковой и не сорок второй, что через стенку, а именно этой.
– Я не знаю, как ему сказать. Я боюсь. Поэтому и пришел сюда. Нашел в кармане ключи от старой квартиры и решил, что если они подойдут к замку, то посижу здесь, пока не решу, что делать дальше.
– Сиди сколько тебе нужно. Правда, у меня нет ни мультиков, ни даже настольных игр. – Тут Надя подумала, как страшно потерять маму весной. Можно на всю жизнь перестать любить весну. А весна – самое прекрасное, что есть в нашей жизни.
– Зато у вас кот. Как его зовут, кстати?
Бегемот сидел на соседнем от Степы стуле, что было ему несвойственно. Надин кот был типичным мизантропом и людей любого возраста, мягко говоря, недолюбливал. Надя до этого момента думала, что и ее-то он подпускает к себе только потому, что она умеет открывать пакетики с кормом и варить яйца вкрутую.
– Бегемот.
– Почему Бегемот? – Степе правда было интересно. Казалось, за утро, что он провел наедине с котом, Бегемот был единственным, кто его понимал и слышал.
– Потому что похож и потому что так звали кота в моей любимой книге.
– А какая у вас любимая книга?
– «Мастер и Маргарита» Булгакова. Он, кстати, работал в этом здании, – чуть не бросилась она рассказывать второклашке про Главполитпросвет Народного комиссариата просвещения. – Хочешь взять себе Бегемота? – Надя никогда не думала, что решится кому-то отдать кота.
После развода Бегемот – ее все. Надя вообще не была уверена, что в ее жизни сможет появиться кто-то близкий мужского пола, кроме Бегемота. И тут она была готова отдать его мальчику, которого видела второй раз в жизни, при этом вживую – первый. В некоторые моменты ей казалось, что она взяла на себя Степино болевое тело, и сама не понимала, как после всего случившегося с ними они оба смогут любить весну. Лучше сразу вырывать страницу марта из откидного календаря.
– Нет, я так не могу. Приходить, если позволите, буду! А взять – нет, – демонстрировал он идеальное воспитание. – Да и папа, наверное, не разрешит.
– Я попробую поговорить с твоим отцом, а Бегемота будешь ко мне в гости водить. А я всегда буду держать для вас сыр.
– Нет, лучше вы просто держите сыр и Бегемота, а я буду в гости захаживать. По субботам. Сразу после плавания.
Степа говорил о плавании так, как будто ничего в его жизни не изменилось. Суббота. Плавание. Будет ли отец возить его в бассейн? Как они будут просыпаться, кто первым услышит будильник? У Степы впереди была жизнь, полная неопределенности, но он отчаянно цеплялся за буйки, которые могут удержать на плаву. Расписание и план спасают от драм, заговорили Надины мысли стихами.
