Для Игоря тренинги не были попыткой стать неуязвимым, он и вправду познал божественное «ничто». И даже бросил курить.
Практически силком Игорь вовлек в свои учения и Ольгу, но та, несмотря на восторги и якобы открытия, продолжала проедать ему плешь своими претензиями. Но претензии в Оренбурге были более мягкими и решаемыми, чем претензии, которые возникали, когда Ольга была в Москве и ежедневно сканировала его с укором.
Женщина из порнофильма Эндрю Блейка
Секс с Надей напомнил Игорю порнокартины Эндрю Блейка с настолько высокохудожественной похотью, что хотелось испепелить взглядом использованный презерватив, лишь бы не поганить отходами высококультурное порево. Они еще не перешли на «ты», а Игорь уже сунул стодолларовую купюру ветеринару, чтобы тот оставил бродячую собаку себе на ночь, Надя же наврала мужу, что ночует у подруги в Москве…
Игорь расплатился за номер отеля кредиткой, Надя была так им увлечена, что даже не рассмотрела фамилию на пластиковой карте. Может, он вообще не Игорь. А какой-нибудь проходимец. Пикапер. Или вор. А может, еще того хуже, и Надя очнется в ванне со льдом и без почки.
– Мне кажется, что от меня до сих пор пахнет псиной! – Надя выбралась из объятий Игоря и отправилась в ванную комнату. Ей хотелось умыться и смыть с себя осень. Надя склонилась над раковиной, набрала в ладони воды и в этот момент почувствовала, что Игорь стоит сзади и перебирает пальцами ее волосы. Шпильки из аккуратного пучка со звоном упали на кафельный пол. Игорь удивился, заметив, что волосы у Нади длинные и даже прикрывают лопатки. Смахнув копну с ее спины, он несколько раз провел рукой по шее и расстегнул кажущуюся бесконечной молнию на платье.
– Я просто убираю все лишнее.
– Я заметила… – Надя стояла с мокрым лицом, капли струились вниз по щекам, стекали на ключицу, стремились вниз по груди, особо живучие образовали крохотные ручейки на животе…
Игорь горячо дышал ей в затылок. Без ее каблуков они были одного роста. И глаза у них были одинаково зеленые. Да и в самом сексе они чтили одни и те же позы, были раскованы, не допускали запретов, легко выражали удовольствие и не стеснялись громко стонать в кульминационные моменты. Наде нравилась мягкость рук Игоря, его запах и ритм дыхания. Игоря приятно удивила та буря эмоций, которая вырывалась из Нади, ее пластилиновая гибкость и кошачья пластика, как мягко она перетекала из позы в позу, не вызывая моментов смущения. Ее волосы не попадали ему под локоть, у нее не затекали ноги, и она не отталкивала его в оральных прелюдиях, показывая, что он перешел допустимую глубину. В их союзе все было можно и не было никаких табу. Не возникало никакого дискомфорта, будто они были деталями единого механизма.
С утра они без особых обсуждений перешли на «ты».
– А чем ты занимаешься? – спросил Игорь.
– Этим. – Надя с загадочной ухмылкой провела рукой по постельному белью.
Игорь смутился. Было видно, что он сопоставлял в голове факты: бродячая собака, отделение политической партии, обручальное кольцо с желтыми бриллиантами, пальто из серого кашемира, веснушки, тугой аккуратный пучок и слово «этим». Не вязалось в единый контекст.
– Что ты сразу замолчал? – расхохоталась Надя. – Этим значит постельным бельем. А ты уже испугался. К слову, халат, что на тебе, тоже моего производства.
– С чего ты взяла, что я испугался? Может, наоборот, обрадовался, что наконец все будет легко и просто. А тут на тебе… Ты деловая колбаса. На выборы, кстати, пойдешь? – отвлекся он на отеческий триколор по телевизору, который включил на автомате.
Если честно, Надя всегда ненавидела политиков и чиновников лютой ненавистью. И даже подумывала стать или скандальным журналистом, или депутатом и на высоченной шпильке устроить рейд по тропам мести. Но итог был предопределен: в двадцать три года она вышла замуж за депутата Госдумы. Он был на двенадцать лет старше, не лысел, не седел, особо не потел, перед первым свиданием не робел, предложение сделал бойко, да и в быту был неприхотлив и не особо требователен. Расчет в этом браке был идеальным. А любовь… Возможно, в начале она и была, но с годами все как-то подзабылось. Или просто-напросто не нашлось повода, чтобы вовремя катапультироваться из нелюбви, в которой вязнут семьи одна за другой, потому что страшит неопределенность.
– Придется. Я замужем за депутатом. Первое, что сделаю, когда разведусь, – перестану смотреть и читать новости, удалю твиттер, и на выборы меня калачом не заманишь.
– Я тоже терпеть не могу политику. И на выборы не пойду.
– А почему не пойдешь?
– Я прописан в Оренбурге, а брать открепительный для меня слишком сложная история.
Игорь показался Наде настолько простым и не похожим на всех ее бывших мужчин, что периодически она терялась от его незатейливости. Внешние недостатки легко компенсировались мягкостью голоса и спокойствием, которое от него исходило и прокрадывалось под кожу. Плевать, что провинциал и что не Ален Делон внешне. Была в нем харизма, которая пленила Надю на каком-то незнакомом ей доселе ментальном уровне. Примагнитило.
– Терпеть не могу осень! – обронил Игорь, выглядывая в окно на шумный промозглый город.
– Если ты не можешь победить осень, лучший вариант – ее просто полюбить…
– И тогда однажды она тебя предаст, – вдруг распахнул створки своей души Игорь. – Слушай, можно я сразу о себе кое-что скажу, чтобы потом не возникало лишних вопросов и претензий? – Он обернулся на нее и впился взглядом. – Я настолько эгоистичный, что со мной даже кошки не уживаются. Ты не жди от меня ничего, ладно? – выпалил он, будто заранее извиняясь.
– Спасибо тебе за неповторимую ночь! – оцепенела от его слов Надя и попыталась сменить тему.
Она сидела за гостиничным трюмо и причесывалась как-то по старинке и грациозно, зубами придерживая шпильки, пока собирала волосы в пучок. От нее доносились запахи догорающей осени, петрикора и почему-то спелого инжира.
– Неповторимую ночь? Ты намекаешь на то, что не будет повторения?
Игорь несколько раз хотел взлохматить ее волосы, но безупречность прически его отпугивала. Он ограничился тем, что положил руки Наде на плечи и большим пальцем несколько раз провел по шейным позвонкам.
Надя склонила голову к его ладони и уткнулась в нее подбородком.
Стало ясно: это не последняя их встреча.
Но… как и во всех историях, было одно «но».
Надя встретила Игоря слишком поздно. Опоздала, не впрыгнула с заледенелого перрона в отчаливающую электричку в последний момент. Он уже не верил женщинам… А она все билась… как рыба об лед… Несколько раз собиралась подать на развод, но потом понимала: Игорю она тоже не нужна. Ему вообще никто не нужен – самодостаточность всегда казалась Наде хмельной бравадой, а тут раз – и она воочию ее узрела.
Непреодолимая жестокость
Как-то, спустя месяцев восемь после начала странного романа с Игорем, вернувшись домой, Надя застала своего мужа за изменой прямо в гостиной: он стоял посреди зала в одних носках и издавал не то рык, не то вой, склонив перед собой Надину сестру. Нина пальцами вцепилась в спинку стула, и тот постукивал о фамильный дубовый стол в ритме анданте.
