Отправляясь на первую встречу с Вернером Эрхардом, Игорь испытывал двойственные ожидания. Впитавший несбывшиеся мечты родителей, он все еще помнил рассказы о синеглазых хиппи в цветастых рубашках из натуральных тканей и вельветовых джинсах клеш, крутящихся вокруг своей оси на выжженной и вытоптанной траве. И персонаж, собирающий тысячи людей, готовых расстаться с деньгами, чтобы получить «ничто», должен был выглядеть примерно так в романтичных ожиданиях Игоря. Однако, учитывая, что само философское представление (именно так его окрестили в кулуарах) проходило в Академии народного хозяйства и на него собралась вся политическая элита того времени, случиться на деле могло все что угодно.
Игорь был восемнадцатилетним недотепой, не имел никакого отношения к политической элите или тем редким интеллектуалам, что обладали «проходками», и оказался на тренинге случайно. Всему причиной явились дружба и легкий, как гусиное перышко, роман с преподавательницей по философии, что случился во время студенческой вылазки в Батуми. Преподавательница была поклонницей течения нью-эйдж, с упоением рассказывала о прикладной философии и методиках Александра Эверетта, за горячей сочной кукурузой и свежей чурчхелой зачитывала Хайдеггера вслух и, согласно американской моде, на людях целовала Игоря без языка – как-то поверхностно и невзначай. Видимо, было в этих поцелуях что-то важное, если в итоге преподавательница поделилась пропуском на тренинг именно с Игорем.
Теперь Игорь вряд ли восстановит, что именно происходило на тренинге, какие переживания выбрались из-под заслона его памяти и чем кормили в перерыве. Он оставил зарубками лишь несколько деталей: что в помещении, где собралось почти триста человек, было мучительно душно, что выходить из зала не рекомендовалось (просили даже контролировать позывы к мочеиспусканию), что Вернер обращался к присутствующим «assholes» (переводчик стыдливо произносил «козлы» или «жопы») и что все, происходящее в жизни человека, – результат его выбора. Даже то, что он сидит в этом затхлом помещении и мечтает справить нужду, но почему-то не делает этого. Его же никто не заставлял! В голове Игоря крутились мысли: «Блин, как же невыносимо. Ну неужели организаторы не понимают, что в такой жаре невозможно достичь просветления? Хоть бы фрамугу откинули…» И тут что-то в его голове перещелкнуло, проводочки поменялись местами, и до Игоря дошло, что он сам пришел, сам сел, сам терпит эту духоту, спазмирует мочевой пузырь, дабы не оконфузиться. Его никто не привязывал… да даже если бы привязал, это был бы все равно результат последовательных решений Игоря: он интересовался прикладной философией, отправился в Батуми, а потом принял приглашение на тренинг. Именно он ответственен за все, включая физиологические потребности. Что, конечно, казалось абсурдным.
Вместе с ощущением абсурда все вдруг стало на свои места. Дождь больше не шел для того, чтобы намочить его костюм. Пробки не были созданы преднамеренно, для того чтобы он опоздал. Агрессивные выпады незнакомых людей казались ему проявлениями слабости и вызывали сострадание. Игорь действительно постиг своего рода дзен. Не даром же Йоко Оно и председатель правления Warner Brothers были ярыми адептами «EST».
Хотя, наверное, не случись приезда Вернера в Москву, были бы вовлечение в «Лайфспринг» или занятия дзюдо с партнерами по бизнесу – где-нибудь Игорь обязательно услышал бы об ответственности. За все, что происходит в его жизни.
Когда Игорь перестал складывать сей тяжкий груз на обстоятельства, его дела ринулись в гору. Не боясь оценок и суждений, он легко находил общий язык как с представителями бандитского мира, так и с чиновниками и выстроил отличные торговые отношения с Китаем. Техника, машины, одежда – все ручьем потекло в Россию. Заработанные деньги Игорь вкладывал в строительство заводов в регионах. Автокластер, фармкластер – казалось, у него было животное чутье на все передовое и выгодное. Однако живых денег в большом количестве на руках никогда не водилось. К моменту знакомства с Надей он уже который год ездил на гибридном «Лексусе», не особо желая его менять. Правда, чаще всего с водителем. Сам оказывался за рулем изредка, по выходным или когда душа требовала экстренной эвакуации из дома.
Когда Игорь заканчивал четвертый курс, умер отец, вскрытие производить не стали, ограничившись диагнозом «внезапная остановка сердца», мать поблекла, и Игорь принял решение переселить родных в Оренбург. На первые серьезные заработанные деньги он купил трехкомнатную квартиру и самый модный на тот момент кухонный гарнитур в городе. Пока Игорь суетился с переездом семьи, сосед по общежитию и партнер по бизнесу Вася, который был взят с собой для моральной поддержки, окучивал женщин Оренбурга, рассказывая про столицу и бизнес с Поднебесной. Но это все ночами. А вечерами Игорь с Васей пытались превратить их маленькую компанию в корпорацию, налаживая бизнес-контакты, штудировали интернет (тогда еще медленный и модемный), переписывались с партнерами по логистике из Китая. Достаточно быстро Игорь с Васей поняли, что необходимо поглощать и выкупать небольшие транспортные конторки в соседних регионах, а если купить не получалось, то брать их под крыло, с барского плеча предлагая заказы, а потом аккуратно вводить своих людей в состав учредителей. Среди местных оренбургских бандюганов они с легкостью нашли очередных соинвесторов и начали мутить воду в стакане воды, имитируя бурю… Пытаясь казаться грозными и серьезными монополистами, в душе они оставались озорными школьниками, что перебираются через соседский трухлявый штакетник, чтобы урвать яблок, они же за чужим забором слаще…
У одного из соинвесторов была младшая сестра – Леночка. Леночку зачем-то брали на встречи и переговоры, она скучала, хлопала пушистыми ресницами и улыбалась всему, что слышала. Эта простота, легкость и светлые волосы по пояс… как-то все сплелось в один узел страсти и гормонов. И летний роман перетек в свадьбу. Игорь перевез Леночку в Москву. Правда, то ли от шальных денег, то ли от скуки всего через два года Леночка спилась, и они с Игорем развелись. По суду и в одностороннем порядке.
Второй его брак был лучше первого. Удобнее и тише. Жену Игорь снова нашел в Оренбурге. Ольга была спокойной, в меру настойчивой, но, в отличие от Леночки, многого требовала, в частности внимания и детей.
Переехав в Москву, Ольга устроилась работать в небольшую туристическую компанию бухгалтером, домой возвращалась усталая и ворчливая, но уходить в домохозяйки отказывалась, потому что проводить дни в ожидании мужа было чем-то из ряда вон ужасающим. Ольге казалось, что так она сойдет с ума.
Несколько раз Игорь брал Ольгу в свои командировки в Шанхай, но Вася всегда противился, рационально разделяя мух и котлеты, а именно баб и бабки. В итоге брак начал трещать по швам, и Ольга вернулась в Оренбург. Поскольку в Оренбурге строились заводы Игоря, а также находилась его управляющая компания «Логистика К», он треть своего времени проводил там, а оставшееся – в Москве. Вася же перебрался в Поднебесную на ПМЖ и разруливал все возникающие на чужбине вопросы.
Жизнь на два города вполне устраивала Игоря – Ольга радовалась его приездам, ютилась под крылом своей семьи и не встречала его по вечерам осуждающим взглядом. Несколько лет он ежедневно пытался донести до Ольги истину, понятую на тренингах: если она обижается – это ее выбор, но не его вина. Ольга же осмеивала эту теорию и неустанно талдычила: «Если женщина ни на что не обижается, ничего не требует и из-за тебя не переживает – значит, у нее просто появился кто-то другой».
