Это безразличие Отца в сдвинутой назад реальности сделало Отчётливого таким мертвенно-холодным.
Это Кибернетик боялся жизни, мучился от нерешительности и не смог остановить Кристи и дать ей хотя бы немного тепла. Хотя она – да, может быть, и посмеялась бы над ним.
Это Кристи была грубой ко всем и никого не любила.
Это Жуткий убил Кристи.
Всё это были мои Гиги. Те, внутри кого я жил.
Почему же они так странно обращались с другими?
Каждый из них был жестоким по-своему. Все, кроме одного, проникнуть в которого мне так и не удалось.
5
Мой Хозяин – Убийца Гигов. Я не хочу знать о его сокровенных желаниях и мечтах. Но я их вижу.
Я замер и наблюдаю, как уменьшенный Жуткий бежит, и за ним трепещет в потоках воздуха тонкий алый покров из тех, что делают Гиги, неживой и красивый покров; с него каплет алая жидкость, а потом перестает капать, как бы втягивается обратно, и покров разглаживается. Жуткий добегает до кусков гигантского тела – отдельно отростки, отдельно залитая тёмно-красным голова, верхушка с длинными чёрными жгутиками, слипшимися, безобразными. Я боюсь, что это Кристи. Я так потрясён, что не могу забыть и не смотреть, не думать. Жуткий совершает странные движения грубыми верхними отростками, всё ещё испачканными красным, над фрагментами тела, и оно начинает соединяться. Отростки выстраиваются целиком и становятся ближе к тем фрагментам, из которых росли. И вот это уже целое белое тело в рваных обмотках.
Красное исчезает. Обмотки соединяются в подобие того, что Гиги называют одеждой. И я узнаю чёрные глянцевые обмотки Кристи, прикрывающие красивые выпуклости её тела. Маленькие выпуклости. Белые отростки остаются открыты.
Лицо Жуткого Убийцы исполнено радости, подлинного облегчения. Крошечная как будто живая и невредимая Кристи встаёт с чёрной земли. Её лицо исполнено безмятежности. Но вот она бежит. А он за ней. В руке его блестящее острое. Он нападает.
Я попробовал было сунуться в соседнюю камеру, но там то же самое.
6
Мне надо выбраться отсюда. Я не смогу такое поглощать. Оно ужасно. Я возвращаюсь сквозь разрушенные стенки в глотку. Мне надо держаться на плаву в вязкой жидкости, надеясь, что Хозяин встретит кого-то ещё и выплюнет в него меня. Жидкость искажает звуки, и я не понимаю, что происходит снаружи. Может, я просто вытеку и застыну где-то в его искусственном покрове?
Нет. Я понимаю: покров пахнет убийством Кристи. Я не могу там быть. Я этого не вынесу. Мне надо попасть к другому Гигу. Жуткому нужен собеседник, чтобы передать ему меня.
Но ясно и то, что встреча с ним для любого Гига слишком опасна. Я надеюсь, что Хозяин сейчас уже устал от своих жутких дел, но неизвестно, как он среагирует на следующего одинокого путника. Я мечтаю об этом случайно прогуливающемся Гиге – и за него боюсь. Я хочу и не хочу этой встречи.
Жуткий шуршит какими-то пакетами, потом издаёт свистящие звуки. Потом бормочет недовыговоренные слова. Я прислушиваюсь.
7
– Ана сма винвата. Ана мня не зметила. Ана ни хтела мня змичать. Ана нкогда бы мня ни пняла. Ана б мня ни плюбила. Ана плхая, шлюха, тброс. Ана тброс общства. Мне йо ни жалка. Чво йо жлеть? Ана дура, двалка, пдстилка. Всё правльно. Так ей и нада.
Но ани мня ни пиймут. Счас тщатьльно пртру руки, как учила мама. Прасти, мама, я н буду убрать за сбой. Я ухжу.
8
Убийца идёт из парка умеренно-быстро для Гигов. Он уже успокоился. Он не стал заметать следы. Я вспоминаю его уверенность в том, что его не найдут. Судя по картинкам в отсеках, которые я видел, Жуткий выглядит вполне миролюбиво. И, если ему удалось поменять покровы, встречные могут его и не заподозрить. И всё же лучше, чтобы этих встречных оказалось сразу несколько и не здесь, среди деревьев, а уже там, где дома и огни.
Жуткий смеётся чему-то внутри себя, и это действительно жутко. Это вырывается наружу хрипло, как будто из горла идёт лишняя пища. Лишние впечатления. Лишние воспоминания. Точно у него слишком много событий, и все их уже не вместить.
Он идёт большими неровными шагами. Внутри него прыгает какая-то радость. Она противоречит всему.
И вдруг Хозяин останавливается. Я чувствую чьё-то присутствие. Да, в этом всеми забытом парке ночи находится ещё один Гиг. Жуткий Хозяин его нашёл.
9
– Эй, парень! Не слишком ли поздно для вечерней прогулки? Не слишком ли рано для утренней?
– Простите, я не понимаю.
– Ты знаешь наш язык, узкоглазый?
– Не понимаю вас. Я не говорю по-немецки. Только по-английски. Всего вам доброго.
– Доброго? Мне? Да кто ты такой, чтобы раздавать всем добро? Ты Иисус Христос?
– Только по-английски. До свидания.
– Наоборот, здравствуй! Ну, давай поговорим по-английски.
– Простите, но мне уже пора.
– Послушай меня, дело говорю: посиди на скамейке, пока не рассветёт. Ночью надо поберечь себя. Здесь в такое время гуляет много опасных людей.
– Спасибо. Я буду внимателен.
– А откуда я знаю? Может, ты сам опасен?
– Это странный разговор. Давайте лучше разойдёмся.
– Ты серьёзно? Я соскучился по людям. Здесь же нет никого. Так что не давайте.
– Да, сегодня особенно малолюдно.
– Ты что, занимался этим вопросом? Сколько раз в неделю ты сюда ходишь?
– Я недавно приехал.
– Считай, что тебе крупно повезло. Ты встретил необычного человека!
– У вас какие-то пятна на рукаве. Что это – кровь?
– Понимаешь, без крови в нашем деле невозможно.
– С вами всё в порядке? Может, вам лучше на перевязку?
– Нет, перевязка уже не поможет. Надо просто в стирку.
– Это не ваша кровь?
– Ах ты, тупой китаёза! Стой, я тебе говорю! Ты можешь поплатиться за своё любопытство. Стой! Хоть я и устал, но тебе не вырваться.
– Простите за то, что пришлось вас ударить. Просто полежите. А мне пора.
10
Лыш (а это он – я не спутаю его голос ни с чьим другим) убегает из парка. Я вишу на покрове его отростка, испачканном тёмной грязью и алой жидкостью Жуткого, вытекшей из его рта, смешанной с прозрачностью, наполняющей глотки Гигов.
Всё это кажется невероятным. Я знаю: сейчас Неожиданно Возникший Лыш потрясён и может случайно перенести меня, притронувшись к своему лицу, поближе к его прекрасному лицу, его горлу и его мыслям.
Сейчас я слишком далеко. Отростки он вымоет, и я уйду в какие-то сточные, неизвестные мне миры и воды.
Это практически означает небытие. Меня пугает то, что я начал чувствовать сдвинутую вперёд реальность.
