Но я понимаю и Павла. У меня тоже есть личный враг. Это менингит, который украл слух у моей дочери. И я тоже борюсь с ним как умею. Информированием, например.
Чем больше людей будет знать симптомы менингита, тем больше вероятность, что они смогут спасти кого-то рядом, например, своего ребенка.
Я тоже хотела (и хочу) победить менингит. Самое эффективное оружие – это знания. Я вооружу как можно больше людей знаниями о симптомах менингита – и больше никто не погибнет.
Это стало важной, местами навязчивой идеей моей жизни.
Когда я поняла это, то стала думать, как «заставить» людей слушать меня. Никто не будет ходить на выступления про страшное.
Так я придумала мои стендапы. Если сначала рассказать смешное, а в конце – важное, это смотрится естественно, логично и даже трогательно.
Это как слоеные пирожки со шпинатом и сыром, которые я пеку детям, чтобы скормить шпинат. Прячу полезное во вкусное.
В тело веселого стендапа я вмонтировала перечень симптомов менингита. Хитрый план. И люди уходят домой, заряженные знаниями. Полные обоймы информации о симптомах страшного заболевания.
Это правда эффективно. Я знаю несколько детей, которых спасли, потому что бдительные мамы, наслушавшиеся меня, распознавали менингит на ранних стадиях – и успели грамотно отреагировать на ситуацию.
Я не сравниваю себя с Павлом. Я просто говорю, что мы с ним одной крови: похожи тем, что мы не просто родители, а бойцы. И каждый день у нас новая схватка.
Я не знаю, какой подход из наших – таранить или реверансить – правильнее и эффективнее, я просто знаю, что у каждого человека свой способ проживать боль и свой отведенный ресурс на это. А ее правда важно прожить, прогоревать, выдавить из себя, как зубную пасту из тюбика.
И месть болезни – это наш способ убаюкать боль. А еще это способ наполнить каждый день смыслом – и потенциально, может, даже спасти чью-то жизнь.
В память о тех, что уже не спасти, в память о том, что уже не исправить.
Если кто-то рядом не вписывается в вашу систему координат, не торопитесь с выводами. Если есть возможность, посмотрите на ситуацию глазами этого человека, не оправдавшего ваши ожидания. Возможно, в этих глазах плещется столько боли, что захочется сразу простить ему всё и поблагодарить Бога за возможность не быть на его месте.
На свете миллионы болезней. Но в лечении почти каждой из них важнейшим компонентом является неравнодушие тех, кто рядом…
ВАЖНОЕ
Температура. Рвота. Судороги. Светобоязнь. Запрокинутая голова. (человек механически пытается «смахнуть» отек) – это симптомы менингита.
Первая помощь, которую необходимо оказать, если у кого-то рядом случился приступ эпилепсии: положить под голову что-то мягкое, вызвать скорую. Ни в коем случае не всовывать в рот карандаши и ложки. Помочь пережить психологический дискомфорт человеку после приступа.
Эта книга, как и все остальные мои книги, тоже пирожок со шпинатом. Простите мне это, но шпинат – шанс спасти чью-то жизнь.
Так просто
В отеле ужин подается в формате «шведский стол». Мальчик лет десяти в синем спортивном костюме каждый вечер приходит с мамой за руку. Обычно дети в этом возрасте за руку с мамами уже не ходят, а этот мальчик ходит.
Я сразу обратила на них внимание. Не потому, что у мальчика, вероятно, какой-то диагноз вроде расстройства аутического спектра (он всё время смотрит себе под ноги и периодически трогает себя за голову или за руку, будто проверяет, на месте ли они), а из-за того, как они себя ведут. Мальчик чинно ухаживает за мамой: отодвигает ей стул, помогает сесть, приносит фрукты, накидывает на плечи кофту. Это смотрится бесконечно мило. Воплощенная в будничной заботе любовь.
Шведский стол – это самообслуживание. Нужно подойти и выбрать, что ты будешь есть, отстоять очередь, показать повару: «Вот это и вот это, пожалуйста», а затем взять протянутую тарелку, заполненную выбранными тобой блюдами из меню.
Видно, что мальчику сложно дается социализация: он подолгу решается встать в очередь за едой, состоящую из чужих людей.
Мальчику нравится картошка-пюре. Он неуверенно ходит мимо, а потом всё-таки смущенно встает в очередь.
Я болею за него, пока он ходит мимо, а когда у него получается взять себе картошку, так радуюсь, будто он выиграл приз, а я – в доле.
Он и несет блюдо как трофей – на вытянутых руках.
За столом ждет мама. Видно, что она тоже радуется его победам. Гладит его по спине и говорит: «Ты мой чемпион!» На самом деле я не слышу, что она говорит (мы далеко сидим), но мне хочется верить, что она говорит именно так.
Потом мальчик долго решается попросить у официанта сок. Коммуникация с неродным человеком для него – настоящее испытание. Но мама рядом. Она подбадривает сына: давай-давай, ты сможешь. И он напряженно диктует заказ и радостно выдыхает: получилось!
В тот день случилось недоразумение. Вместо картошки-пюре давали фри.
Мальчик долго кружил рядом, а потом решительно подошел, показал пальчиком и взял целую тарелку картошки. С горкой.
Я как всегда наблюдала за ним и улыбнулась. Ура!
Мальчик понес свой картофельный трофей к столику, за которым ждала мама. Проходя мимо другого столика, мальчик увидел, что у женщины на спинке стула висела куртка – и эта куртка упала. А он же джентльмен! Он не может пройти мимо чужой беды.
Поэтому мальчик нагнулся, чтобы поднять чужую куртку. Нагнулся вместе с тарелкой – и с нее прямо на пол просыпалась картошка.
Мальчик поднял куртку, а потом присел и стал собирать картошку с пола на тарелку.
Это увидел наблюдательный официант.
Мальчик собрал картошку и продолжил свой путь к столику. Гордо поставил тарелку: мол, мам, смотри, я смог! Тут подошел спешащий официант и забрал тарелку. И правильно сделал: нельзя же есть картошку с пола.
Официант сделал это автоматически: у него много столиков ждут заказы, некогда ему размусоливать, он увидел, что ребенок уронил картошку – и забрал непригодное к употреблению блюдо. После чего побежал к следующему клиенту.
Мальчишка от бессилия сжал кулачки и топнул ногой. И кажется, даже заплакал от обиды. Он так старался, а все его старания – насмарку.
Мама не поняла, что и почему произошло, но она приобняла сына, и, желая его успокоить, сбегала за новой порцией картошки. На, милый, не плачь, ну что ты? А он еще сильнее расстроился.
Столько отчаяния было в его голосе: «Я сам хотел!»
МАЛЬЧИК УЧИТСЯ ЖИТЬ В ЭТОМ МИРЕ, И УЧЕБА ДАЕТСЯ ТАК ТЯЖЕЛО. КАЖДЫЙ ДЕНЬ – МАЛЕНЬКИЙ КАРТОФЕЛЬНЫЙ ПОДВИГ.
Я подошла к их столику.
– Извините меня, – сказала я, обращаясь к маме и мальчику. – Я тут отдыхаю с двумя детьми. Мне приходится бегать за едой сразу для троих. Вы не могли бы помочь мне и принести за вон тот столик, у стены, тарелку картофеля фри?
