Вот однажды Ксюша с Яриком стояли на берегу, ждали своей очереди войти в бассейн. Там заканчивался сеанс другого карапуза.
Тренер поднял его из воды, чтобы отдать маме, и тут с него соскользнули трусики и упали в бассейн вместе с содержимым. Тем самым коричневым содержимым.
Тренер не растерялся, схватил специальный сачок и быстро выловил и трусы, и… неприятности. А потом говорит Ксюше: «Заходите».
И вот вроде и бассейн большой, и последствия устранили сразу, и нет проблем, но есть ощущение такое – бр-р-р-р.
Плывешь и принюхиваешься. Подозреваешь флюиды того самого, пахучего, которого как бы уже нет, но… ведь было. Было же!
В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ КСЮША В ЭТИХ ОТНОШЕНИЯХ С ЮРОЙ КАК БУДТО ПОСТОЯННО ВЫЛАВЛИВАЛА ИЗ ИХ «БАССЕЙНА ЛЮБВИ» И УТИЛИЗИРОВАЛА ЕГО ПАХУЧИЕ ПОСТУПКИ. ЧТОБЫ НЕ МЕШАЛИ ПЛАВАТЬ. ПЛАВАТЬ, В ПРИНЦИПЕ, НИЧЕГО И НЕ МЕШАЛО, МЕШАЛО – НАСЛАЖДАТЬСЯ ПЛАВАНИЕМ.
Юра был все тот же, но не тот. Например, он постоянно был недоволен Яриком. То он неопрятно ест, то тарелку не убрал, то варежку потерял.
– Он же ребенок, – Ксюша не понимала, что не так. Ребенок не может быть роботом, делать все вовремя и идеально, на то он и ребенок.
И ведь замечание можно сделать по-разному, правда? Можно в игровой форме, а можно в форме наезда.
Например, Ярик в машине всегда снимал обувь. Любил в носках сидеть. Так вот, когда они парковались и выходили из машины, мальчик еще долго возился с ботинками и выходил последний.
– Сколько можно тупить? – такой фразой встречал его Юра.
– Он обувается, – Ксюша вставала на защиту сына.
– А нельзя это сделать заранее? Продумать и никого не задерживать? Я же сказал: через пять минут приедем.
– Ну он заигрался в планшет…
Ксюша думала, что с ребенком можно и помягче. Например, придумать игру «Кто первый выскочит из машины» и немножко подыграть Ярику.
А Юра думал, что, если пятилетним мальчикам так подыгрывать, они вырастут сорокапятилетними, а тупить будут так же, как в пять.
Но у Юры не было своих детей, и все его мысли – это теория без практики.
Ксюша не могла поймать и идентифицировать чувство, которое поселилось внутри. Хм… что же это?
Юра пригласил ее на свадьбу к брату. Сказал:
– Только давай без ребенка – отдохнем, гульнем.
Ксюша любила, когда Ярик рядом. Так спокойнее. Оставляя его с соседями, всегда нервничала: они безответственные и в качестве оплаты за «няньченье» заставят убирать общий сортир вместо них месяц.
Но желание Юры ей тоже было понятно: хочется отдыхать, а не работать родителем, удовлетворяя потребности ребенка, которому то скучно, то упал, то промочил сандаль.
Ксюша согласилась поехать без сына. Разочек можно.
Потом будущая жена Юриного брата шепнула ей, что букет невесты бросать не будет, а просто отдаст ей.
– Зачем? – не поняла Ксюша.
– Юра попросил.
– Зачем? – опять не поняла Ксюша.
– Предложение, наверное, тебе делать будет, зачем еще…
Ого.
Ксюша прислушалась к себе. С одной стороны, радостно и приятно, с другой – волнительно, а с третьей… то неосязаемое чувство, как ложка дегтя, опять сигнализирует: я тут, я все испорчу.
Ксюша выбрала красивое платье, Юра одобрил.
Но к нему не было туфелек. Были черные, рабочие, но они – хоть черный и считается универсальным – категорически не подходили.
– Купим! – уверенно предложил Юра и повез ее в обувной магазин. Выбирай.
Ксюша перемерила десяток босоножек и выбрала простые, но элегантные, на каблучке.
Юра пошел оплачивать. Сказал: «Это подарок».
На Ксюшу завистливо смотрела продавец-консультант. Наверное, ей никто из женихов не говорил: «Выбирай!», а потом не шел оплачивать ее босоножки.
Ксюша смутилась. Современная интерпретация Золушки прямо.
Но Юра на кассе уже что-то выяснял, ругался.
– Желтый ценник – это акция… Вы вводите в заблуждение… У меня в вашем магазине скидка…
Ксюша опустила глаза: это было неловко. Продавец смотрела уже без зависти, даже наоборот, будто с усмешкой.
Юра ругался долго. Потом писал какое-то заявление, претензию.
Ксюша уже перехотела босоножки. И вообще вот то влюбленное «хочется» будто перечеркнуто, как название населенного пункта, который уже проехали – и теперь въезжаем в «перехотела»…
В машине Юра объяснил, что очень важно не позволять себя обманывать. Что если акция, то акция. Не надо писать «акция», если она действует только на тапки в углу и это написано мелким шрифтом не пойми где.
Юра был абсолютно прав, но Ксюше почему-то хотелось плакать. И выловить из бассейна отношений эту ситуацию скорее и выкинуть, забыть. Но Ксюша уже знала: выловить можно, а забыть – нельзя…
Это знание она получила еще с первым мужем.
Они приехали к месту регистрации молодоженов. Машину оставили на бесплатной стоянке и пошли пешком к загсу.
По пути зашли купить цветы, долго ходили по рынку. Новые босоножки тут же натерли Ксюше правую ногу в кровь. Она стала хромать. Юра галантно взял ее за руку и повел.
По пути была аптека.
– Погоди минутку, я куплю пластырь, – взмолилась Ксюша.
– Дотерпи, тут осталось-то, там наверняка у гостей есть.
– Давай я куплю. Зачем искать, если в аптеке точно есть. Мне же, вероятно, не один понадобится. И хочу от головной боли что-то…
– Я эту аптеку не знаю, и карты там нет, да и смысла не вижу – вон мама, вон тетя, у них точно есть и анальгин, и пластырь.
Юра был очень прагматичный. И, наверное, снова прав. Но Ксюша вдруг поняла, что столько ей не выловить. Что сачок ее сломался, а того самого в бассейне накопилось больше, чем воды.
А еще Ксюша вдруг поймала в себе точное определение того самого чувства: оно называется «развлюбилась».
Вот она влюбилась сильно-сильно, но страсть не переросла в любовь, а перегорела. И она последние месяцы активно делает искусственное дыхание своей любви, уговаривает, что Юра прав и надо учиться реагировать на его поступки и слова с уважением, а не с раздражением.
Но нельзя заставить себя чувствовать правильные чувства.
В одном Юра и правда прав: очень важно не позволять себя обманывать. Ксюша обманывала себя, что любит его, но влюбленность сдувалась с каждым днем, спотыкалась об его теоретическую экспертность, пресловутую рациональность и вечную убежденность в том, что он не бывает не прав.
