Глава тридцать четвертая
Дверь квартиры, в которую позвонила Рита, открылась сразу, едва она коснулась звонка, но удивленное лицо возникшей на пороге женщины красноречиво говорило о том, что ждала она кого-то совсем другого.
– Вы к кому? – видимо, поэтому не слишком дружелюбно осведомилась она.
– Видите ли, мы разыскиваем девушку, которая снимала у вас квартиру, Юлю Василевскую.
На лице женщины не отразилось никаких эмоций, как будто она заранее тренировалась именно ничего своим лицом не выражать.
– Она съехала, – коротко ответила та.
– Давно? – спросил Лев.
– Час назад.
– А она сказала причину, по которой съезжает? – опять подключилась к расспросам Маргарита.
– Сказала. Юля нашла другую работу, и квартиру тоже рассчитывает найти поблизости.
– И вы знаете, в каком районе? – опять спросил Лев.
– Меня это не касается, – поджала губы женщина и попыталась закрыть дверь, но Лев подставил ногу. – Перестаньте хулиганить, а то я вызову полицию.
На лице Льва появилось упрямое выражение. Испугаешь его, как же, какой-то там полицией!
– И в чем же выражается мое хулиганство?
Хозяйка тоже упрямо поджала губы. Нашла коса на камень.
– Вы не даете мне закрыть дверь в собственную квартиру!
– А вы не отвечаете на самый обычный вопрос. Что, если ваша квартирантка, к примеру, нарушила закон?
Женщина усмехнулась.
– Ах, вот как! Что ж, теперь понятно, почему бедная девочка вынуждена была скрываться, – ядовито отозвалась она, перестав удерживать дверь.
– Бедная девочка? То есть, вы думаете, что её кто-то обидел?
– Или собирается обидеть, – подсказала женщина. – Короче, я ничего не знаю, вот вам и вся информация. Даже, если вы – в чём я очень сомневаюсь – и представляете закон… Теперь я могу закрыть дверь?
– Можете, – нехотя согласился Лев, убирая ногу. У него больше не было никаких резонов. Надо было им договориться заранее, как себя вести или какую душещипательную историю рассказать. По крайней мере хозяйка не приняла бы их столько враждебно.
А когда дверь закрылась, Лев сказал Маргарите, ничуть не убавляя громкости в голосе.
– Готов поспорить на что угодно, эта дамочка прекрасно знает, где Юлия, но нам не скажет.
– Наверное, Юля её об этом попросила, – предположила Маргарита. – Главное, что с нею ничего не случилось. Как сказала хозяйка, она съехала, в противном случае, она вряд ли бы скрыла от нас, что её, к примеру, увезла «скорая».
– Ты права.
Колесниковы спустились по лестнице во двор и невольно оба подняли глаза наверх: женщина смотрела на них в окно с выражением превосходства, ничуть не скрываясь.
– Отвези меня на работу, – попросила Рита.
– Ты же написала, что сегодня не работаешь.
– Будем надеяться, что это объявление не все прочли… И потом, вдруг придёт Юля… Мало ли, может, за трудовой книжкой.
– А мне что делать? – вдруг спросил у неё Лев, и прозвучало у него это так беспомощно, что Рита вздрогнула и впервые посмотрела на него без предубеждения, что ли.
До того Маргарите казалось, что он делает всё ей назло. И не хочет идти навстречу именно поэтому, а теперь поняла, что он и правда в растерянности. Хотя раньше она считала, что эти два символа: Лев Колесников и растерянность никак не могут сочетаться.
– Я позвоню тебе, если что-то прояснится… Думаю, рано или поздно она объявится… Не может она просто исчезнуть, правда?
– Правда, – кивнул он и надолго замолчал. Пока не довез её до работы.
Хотел что-то сказать… Губы шевельнулись, но тут же упрямо сжались. Хотя Рита всё равно знала, что он хотел спросить: «Ты сегодня не задержишься?» Но почему-то не спросил. А она бы ответила:
– Я приду пораньше.
Если бы Юля могла видеть сейчас их обоих, она была бы удовлетворена. Маргарите казалось, что девчонка именно этого хотела. Чтобы оба супруга взглянули на неё другими глазами. Оценили. Поняли, что она не из тех, что покушается на чужое… Что из-за неё никто не пострадал. А если она пострадала…
Но вряд ли бы Юля приняла объяснение Маргариты, что им просто сейчас не до неё. Выходит, ей следовало сидеть и ждать, когда у них образуется время, чтобы уделить его Юлии Василевской? А до того принимать как должное их потребительское отношение к ней.
Маргарита сидела во врачебном кресле, забыв снять с двери собственноручно написанное объявление. Может, потому к ней в кабинет никто не заглядывал?
Она понимала Юлю, и в то же время злилась на неё. Не до церемоний сейчас! Рита и так разрывалась между Аркадием, который не хотел больше ждать, а чуть ли не требовал ускорить выяснение отношений со Львом, и теми обстоятельствами, которые не позволяли ей уделять достаточно времени любимому человеку. Она пыталась найти выход из, кажется, безвыходного положения.
– Никто не может держать человека при себе насильно! – злился он. – Если ты не хочешь, чтобы я с твоим мужем поговорил, говори сама, но так больше не может продолжаться!
Лев не желая ничего понимать, смотрел на неё зверем – как ни смешно это звучит – и не хотел ни в чём пойти ей навстречу. Не было сил выносить эти его презрительные взгляды, будто Рита ему во всём не призналась, а продолжала изменять втайне от него, такая вот шалава-жена.
Но ведь другие же люди как-то разводятся! Что в этом такого необыкновенного?! Не средние века.
А хуже всего то, что напряжённые отношения между родителями рикошетом отзывались на ребенке. Он стал нервным, пугливым, требовал, чтобы в его спальне не выключали свет. Или чтобы мама спала рядом с ним… А если засыпал один, то потом кричал во сне.
Её бы на место Риты, эту гонористую девчонку!.. Между прочим, появись она, Маргарита бы ей ни слова упрека не сказала…
Интересно, она была со Львом потому, что Рита её об этом просила, или потому, что сама им увлеклась? А если бы Маргарита передумала уходить к Аркадию?
Она поймала себя на этой мысли и невесело улыбнулась. Ещё бы ей упрекать свою медсестру в том, что та переспала с мужчиной, с которым жена не спит уже второй месяц. Что же ему, в бордель ходить?
Вот, опять, походя укусила Юльку. Мол, Лев связался с нею только из-за того, что ему нужнанужна женщина. И чтобы не искать, кого попало, можно переспать разок с порядочной чистенькой девочкой…
Интересно, Лев так же смотрел на Юлию, как Рита сейчас думает, или у него к ней какие-то чувства?.. Что она всё повторяет: интересно да интересно? Ей не должны быть это интересно, в противном случае можно заподозрить, что никаких особо сильных чувств она к Аркадию не испытывает. Что же, она в своих чувствах заблудилась, как в трех соснах?
