– Это было довольно неожиданно, – с улыбкой сказала девушка, едва только я оторвался от ее губ. – Даниэль, вы всегда такой молниеносный?
– Нет. – В некоторых аспектах общения с женщинами стараюсь сдерживать себя как можно дольше, и, надеюсь, у нас до них дойдет. Вслух говорить конечно же не стал, ибо доказывать всегда нужно делом, но не словом. – Это вы так на меня повлияли.
– Кстати, семь или восемь? Что-то я со счета сбилась.
– Не понял вас…
– Даниэль, сколько раз вы обошли вокруг Дома?
И в голову не пришло считать круги. Но на мой взгляд, не меньше пятидесяти.
– Один-единственный. Вероятно, вы меня с кем-то спутали. – И тут же, противореча своему же утверждению, укорил: – Могли бы проявить милосердие и пораньше.
– При всем желании не смогла бы. Корнелиус заставил присутствовать при одном разговоре. Поэтому только и оставалось, что считать ваши круги, глядя в окно.
Второй поцелуй в какой-то мере компенсировал мои потраченные при обходах нервы.
– Пора отсюда выбираться. Что подумают люди, если нас здесь увидят?
– То же, что они всегда думают в подобных случаях, – пожал я плечами. – Дамы постарше поморщатся: «До чего дошли нравы современной молодежи!» Господа их возраста вздохнут с сожалением, что молодость безвозвратно прошла, ну а все остальные мужчины будут отчаянно мне завидовать.
– А мне дамы завидовать будут?
– Вот уж чего не знаю, – честно признался я.
Мог бы еще добавить, что в Гладстуаре обязательно они бы нашлись, но не стал, слишком походило на хвастовство.
– Да, Сантра, теперь, когда я надолго вас похитил, есть что-нибудь такое, что с удовольствием сделаю для вас? Вы хотите кушать, развлечься, потанцевать, провести вечер в веселой компании? Все, что в моих силах.
– Для того чтобы похитить, вам необходимо было хотя бы влезть в окно! Я сама к вам вышла.
– Это стало бы следующим моим шагом.
Наш путь лежал к центральной городской площади, которую окружали многочисленные здания – ратуша, резиденция губернатора, бывшая когда-то королевским дворцом, театр и несколько увеселительных заведений, среди которых имелись ресторация и варьете.
В последнее время я был серьезно стеснен в средствах, и мне все чаще приходила мысль продать или, во всяком случае, заложить в ломбард один из двух пистолетов. Все-таки есть нечто унизительное в моем нынешнем положении, но потребуй я жалованье, обязательно его получу. Что еще больше бы меня унизило. Но какая-то сумма в карманах бренчала, достаточная для того, чтобы провести приятный вечер, выбирая лучшее из того, что смогут здесь предложить.
– Ну так что же, Сантра, вы определились с тем, чего вам хочется?
– А вы, Даниэль? Чего бы желали вы сами?
– Честно?
– Конечно же!
Мы шли под руку, то и дело лавируя между бредущими нам навстречу людьми. По большей части это были беженцы, их хватало и здесь, в самом центре.
– Больше всего мне хотелось бы остаться с вами наедине. В месте, где нас никто бы не смог потревожить. Причем сейчас, немедленно, сию же секунду!
– И что случилось бы дальше?
«О-о-о, что было бы дальше! Я сорвал бы с тебя одежду и положил на постель. А потом произошло то, отчего меня, при одной мысли об этом, начинает бить мелкая дрожь. Нет, ну как же она меня волнует!»
– Мы бы нашли чем заняться. Обсудили бы перипетии нашего путешествия, например.
– Для этого отлично подойдет и лавочка в любом сквере.
– Сантра, вы точно согласитесь обсуждать их на лавочке в сквере?
Смех у нее приятный и не менее будоражащий.
– Пожалуй, вы правы, не соглашусь, – и рассмеялась еще раз, видимо представив это себе. Ну да, то, что между нами обязательно случится позже, не для лавочки в сквере. – Даниэль, может, действительно поедим? В кои-то веки появилась возможность отведать нормальной кухни. Не походной, не монастырской в храме, а нормальной. Например, здесь.
Через окна ресторации хорошо было видно, что зал полупустой. И это при огромном скоплении народа в городе! Наверняка посетителей отпугивают цены. Но в остальном все выглядело блестяще по любым меркам. Интерьер, сервировка столов и струнный оркестр.
– Удачно он нам подвернулся! – заявил я, под руку помогая Сантре подняться по ведущим к двери ступеням. Как будто не целенаправленно вел ее именно сюда.
– Как знала, лучшее платье надела!
И она пытается выдать себя за простую ученицу мага Корнелиуса! Бриллианты в ожерелье и серьгах и платье – последний писк столичной моды. Возникали обоснованные сомнения: так ли задержал ее разговор, когда Сантра увидела в окно вышагивающего сарр Клименсе? Несомненно, она потратила сколько-то времени на приведение себя в порядок, перед тем как обрадовать своим появлением. Мог бы улыбаться нормальной улыбкой, обязательно бы улыбнулся, подумав, что Сантра определенно нервничала в связи с тем, что меня могло уже и не оказаться у храма.
– Господа желают отужинать? – быстро подскочил человечек, глядя угодливо и в то же время оценивающе.
Мы лишились плащей, и он сразу успокоился. Блеск драгоценностей Сантры и эфес моей шпаги произвели на него должное впечатление.
– Именно. И еще нам хотелось бы как можно больше уединения.
Такой спутницей, как Сантра, безусловно, можно гордиться, но на то у меня были свои причины.
Стол действительно располагался в удобном месте, карта вин не разочаровала, как и выбор блюд. Не разочаровало и поведение Сантры. Она не морщила нос и не делала брезгливые гримаски, когда мы выбирали блюда. Некоторые почему-то уверены, что именно такое поведение является признаком благородного воспитания. Нет, прежде всего, оно заключается в том, чтобы быть естественным в любой среде. Куда бы ты ни попал и в какой компании ни оказался. Между непосредственностью и развязностью тончайшая грань, и воспитание позволяет ее не переходить.
– На мой взгляд, мы начали привлекать к себе чересчур много внимания, – через некоторое время, когда нам удалось оценить и вино и местную кухню, поделилась впечатлениями Сантра.
– Ничего удивительного! Все дело в том, что Нантунет не так часто посещают такие ослепительные красавицы. Отсюда и реакция.
Хотя причина, думаю, была в ином. Кто-то из посетителей признал Даниэля сарр Клименсе, и вскоре о его присутствии узнали все. Ситуация, в общем-то, для меня привычная. И все-таки хотелось бы иной славы, пусть и не знаю, какой именно. Но не скандальной известности бретера, которому для очередного вызова на дуэль порой хватает одного косого взгляда. А то и вовсе не требуется никаких причин, достаточно моего плохого настроения. И ведь самое главное: ни разу в жизни я не давал повода, даже когда был совсем юн и горяч.
