Итак, посмотрим, что по сути своей представляет этот материал – Основа. Каким образом сценарист установил связь с объектом в электричке?
Тут есть три компонента.
Во-первых, простая архитектура происходящего: электричка, дорога, парень, закинувший ноги на сиденье, нежелание окружающих (включая наблюдателя) вмешиваться и, пожалуй, общий социальный контекст, в котором разворачивается действие.
Во-вторых, есть еще и смысл: социальная сплоченность, а точнее, ее отсутствие, безразличие молодежи и нерешительность взрослых, страх, смелость и так далее.
В-третьих, речь идет о самом наблюдении, которое во многом является трактовкой происходящего. Обстоятельства можно счесть комичными, трагичными, обескураживающими и т. п.
Скорее всего, вам знакомо понятие темы. Зачастую ее связывают со множеством Громких Слов, таких как Любовь, Справедливость, Верность, Жадность и так далее. Но это только слова. На деле тема может сопровождаться чрезмерным обилием нюансов, быть слишком многослойной и структурированной, из-за чего ее невозможно свести к одному или нескольким громогласным индикаторам. Но главное – по-прежнему сам опыт. Чем больше в нем слоев, чем богаче структура, тем насыщеннее будет текст, рожденный на его основе. Даже если мы описываем чужой опыт, необходимо найти внутри самих себя то, что позволит взглянуть на смысл вопроса со значимой для нас позиции. Поэтому необязательно ориентироваться на Громкое Слово (возможно, стоит и вовсе его отбросить). Надо лишь ощутить аутентичность в свете собственных наблюдений. Вокруг этого и развернется действие. Его Основа станет материалом для работы. Так давайте же посмотрим, как все осуществляется на практике.
В поисках основы
Если ты собрался в лес…
Несколько лет назад мне довелось услышать, как резчик по дереву рассказывает о своих утренних походах в лес в поисках материала. Он описывал, как вдоль кустарника стелется туман, и ты бредешь, не зная, найдешь ли хоть что-то, или подбираешь кусочек древесины и вертишь так и сяк, пытаясь понять, пригодится ли он, можно ли из него сделать нечто интересное и прекрасное. Он рассказывал, как сердце начинает биться чаще, когда находишь идеальный материал, и неважно – для того, над чем ты планировал работать, или для нового проекта, идею которого он тебе подсказал. Он называл себя «лесным надоедой» и создавал изысканные работы. Порой, садясь с утра пораньше за стол, я вспоминаю его – представляю, как над деревьями встает солнце, а он бредет по лесу в резиновых сапогах, то и дело склоняясь, подбирая кусочки древесины. Представляю, как он вертит их в руках – холодные и влажные, как изучает их, исследует, вдыхает запах, и с этого самого момента разгорается день художника, разливается, подобно мощному и сильному потоку.
Подобно фрагменту древесины, таящей возможности для лесного надоеды, мгновенья нашей жизни становятся Основой, если обнажают истину или истины, которыми можно поделиться с другими. Это может быть катастрофа. Или печенье под диваном. «Драматургия» сегодня означает «нечто большее» – равно как и «то, что прямо под носом». Букет редко бывает эффектным, если составлен из скромных цветочков. Однако истинная Основа драматургии обладает потенциалом совершенно иного порядка (хотя взрывающиеся вертолеты по-прежнему привлекают внимание зрителя). В романе Вирджинии Вулф «На маяк» есть изумительный фрагмент, где миссис Рэмзи обдумывает скучный поход по магазинам. Впрочем, скучен он исключительно с точки зрения миссис Рэмзи. Для читателя эти размышления о скуке и попытки ее развеять, взяв с собой Чарльза Тэнсли, преисполнены надрыва и острой необходимости обрести нечто истинное, постоянное среди быстротечности жизни. Это эффектный момент, а его описание, бросающее вызов скуке героини, лишь усиливает впечатление.
Несколько лет назад я разговорился с одним иллюстратором, после чего мы решили обменяться контактами. Он принялся листать маленький блокнот, который держал в руках, и все никак не мог найти чистый лист. В итоге он нацарапал свой электронный адрес рядом с рисунком. Меня поразило, сколько деталей он успел заметить. Ящик на фонарном столбе – мимо которого я бы прошел, не обратив на него никакого внимания, – у него обрел очертания, форму, игру света и тени, обзавелся своими особенностями, стал небольшой загадкой, крупицей истории. И, разумеется, он зарисовал его. В блокноте он зарисовывал Основу для своих работ и всегда держал его под рукой.
Имеет смысл завести блокнот, чтобы набрасывать собственные – литературные – заметки о том, что происходит с вами:
• Во-первых, в этом случае, если вы что-то заметили или у вас появилась идея, вы ее не забудете. Когда я просматриваю собственные записи, меня поражает, как малейшая деталь или крошечный момент могут стать основой целой истории, даже если в тот момент, когда я сделал набросок, он казался настолько непримечательным, что уже через мгновенье я мог о нем забыть.
• Во-вторых, вы становитесь более наблюдательны. Вы учитесь наблюдать, а значит, начинаете больше замечать вокруг. При этом вы учите разум и сердце поглощать и упорядочивать, фильтровать и обдумывать увиденное. Вы начинаете смотреть на мир как писатель, и под этим я имею в виду, что вы будете прицельно замечать вещи, где есть Основа (а вовсе не то, что вы обзавелись беретом и расхаживаете весь день в халате). Мой друг-иллюстратор не просто собирал детали, он практиковался. С каждым наброском он оттачивал собственную наблюдательность, с каждым штрихом карандаша он все лучше доносил информацию до зрителя.
• В-третьих, как только вы что-то записываете, оно начинает жить своей творческой жизнью. Записи в блокноте – не столько напоминание, сколько естественный процесс. Он разворачивается не только у вас в голове, но и у вас в руках. Заметить что-то – значит начать размышлять, а размышления присоединяются и к тому, что вы уже набросали в блокноте, и к тому, что пока держите в голове. Эти идеи встречаются, заигрывают друг с другом, разбегаются, сходятся, а порой дают плоды. Фрагмент одной идеи объединяется с другой. Могут пройти годы. И внезапно вы заметите что-то еще, и та частичная, не до конца оформившаяся, не полностью выношенная задумка явится из трясины незавершенных идей и сольется с последним наблюдением. И перед вами окажется нечто целое; быть может, семя, из которого вырастет полноценная история, может, фрагмент, который со временем превратится в сцену, а может, крошечная деталь на заднем плане во время речи персонажа. Чем бы оно ни было, оно придаст аутентичности и убедительности, которая приходит только с опытом. Вы не просто придумали этот нюанс. Вы его почувствовали. Искусство сценария сводится к тому, чтобы зритель тоже почувствовал это. Сценарист не бродит от идеи к идее, он позволяет им набухнуть в этом болоте, супе, куче компоста – назовите как хотите. И никогда не знаешь, что из нее выползет или восстанет и объявит о своей готовности выйти на бумагу. Но до чего приятно, когда это происходит.
