Его брови с каждым моим словом сдвигались к середине лица. Он хмурился и рычал.
-Значит, всё-таки осталась с Беркутом, — нахмурилась, ничего не понимая, а он продолжал. - А ведь по его глазам видел, как он любит тебя и сделает всё, чтобы ты была счастлива и жива, даже если при этом ему придётся бросить тебя.
-Что? — отшатнулась, не понимая какую чушь он несёт.
-А что он тебе ничего не сказал? — подпёр подбородок рукой, посмотрел на меня с ухмылкой. - Я к нему приходил полтора месяца назад и шантажировал тобой. Сказал, если вы не расстанетесь, то я сделаю так, что ты останешься калекой и будешь страдать мучительно, но всё равно выйдешь за Чернова.
Оттого, что я слышала, отшатнулась, как от пощёчины. С каждым словом пазл за пазлом складывался, а я злилась всё больше. Так значит весь этот спектакль был спланирован специально в его кабинете. Ну, Беркутов...
Сжимала руки вспыхивая, как спичка. Убью, Беркутов... Так и знай, убью.
Перевела взгляд на мать. Она как ни в чём не бывала, сидела и слушала всё это. Даже рот не открыла, чтобы защитить меня. Значит, всё она знала. Знала, какой был у Орловского план, если бы мы не расстались с Мишей. И что у неё ничего не ёкнуло? Она не переживала и не отстаивала меня? Что она за мать такая...?
-Мне мерзко находиться в вашей компании, в этом доме. Быть с вами как-то связанной, — выплюнула весь негатив. - А ты мама, недостойна была и капли любви отца, как и моей. Я ненавижу тебя! И отныне у тебя нет дочери! — и больше не сказав ни слова вышла из этого дома, в котором и ноги моей больше не будет.
Осталось только увидеть этого... этого... Ох, как же я зла, господин Беркутов. Я тяжело дышала, но пыталась взять себя в руки. Пока дошла до машины позвонила Гоше и узнала, где сейчас находится этот скотина. Узнав местонахождение, направилась туда.
Этот предатель находился в своём старом доме. Прекрасно, если что не жалко будет мебель. До нужной цели доехала быстро. Вышла, хлопнув дверью. Как фурия залетела в дом.
-Беркутов! — крикнула.
Через мгновения появился сам виновник моего гнева. В какой-то кофте соломенного цвета, штаны. Весь взъерошенный с кругами под глазами.
-Аня? — удивлённо проговорил.
-Да, Беркутов. Это я. А что ждал кого-то другого? — как фурия двинулась на него, а Миша отступал ничего не понимая.
-Аня, что происходит?
-А я тебе сейчас скажу, что происходит, — на мои глаза попалась ваза, что стояла целая и невредимая на комоде. Взяв её, замахнулась.
-Аня, поставь жива эту вазу!
-И не подумаю, Беркутов! Ты скотина! — закричала и швырнула в него, но Миша успел увернуться, а я уже нашла другой предмет.
Всё, что попадала мне под руку или на глаза я кидала в этого, этого скотину.
-Аня, перестань. Живо поставь на место! — кричал, но убегал от меня, а я злая как собака пыталась если не догнать так попасть в него чем-то тяжёлым.
-Как ты мог так со мной поступить? Кто тебе давал права всё решать за меня, Беркутов? Я тебя ненавижу! — кинула в него книгу, что попалась под руку и как раз попала в свою жертву.
-А я тебя люблю, сладкая, — и в один рывок он оказался рядом со мной, схватил в охапку, закинул к себе на плечо и понёс куда-то.
-Ты куда меня несёшь, Беркутов, мать твою! — стукнула кулаком по спине, на что получила по попе смачный шлепок. -Ты, что себе позволяешь? — возмущённо вися на его плече, прохрипела от негодования.
-Я тебе рот с мылом вымою. Чтобы не слышал такие словечки из твоего прекрасного ротика. Он должен быть занят совсем другим, — всё то время пока мы разговаривали направлялись наверх.
Я знала, куда он меня нёс и внутри поднималась буря. Занеся меня в комнату кинул на покрывало, нависнув сверху, сцепив мои руки своими в замок над моей головой. Его вторая рука была на моей талии и слегка сжимали, а по телу проходили рой букашек. Глаза налились слезами и всхлипнула от обиды, что Миша решил всё за меня. Что бросил меня только бы я была в безопасности. Я понимала, что это ради меня. Что он настолько любит меня, что готов был отпустить, но сердце разрывалось на части.
-Миша, зачем ты так с нами? — не сдерживаясь вновь всхлипнула, как тут же почувствовала, как каждую мою слезинку слизывают языком.
-Малыш, я не мог поступить по-другому. Твоё здоровье для меня важнее, чем моё моральное состояние, мой облик. Пусть я буду скотиной, но ты бы была жива. Не известно, как могло всё закончиться, melegim. Я бы не простил себя, если бы ты умерла. Я слишком люблю тебя, Аня, — пока он говорил, он смотрел прямо мне в глаза, и я видела всю его боль, ненависть к себе за то, как поступил со мной.
Слёзы полились градом. Прикрыла глаза, уже не сдерживаясь воя как раненный зверь. Уткнулась в плечо Миши.
-Я уеду от тебя в Мадрид.
-Я уеду вместе с тобой, — служило мне ответом, хоть я и не спрашивала, и не просила. - Я не отпущу тебя от себя ни на шаг. Прости меня, малыш, — расцепив свои руки просунул мне под спину и крепко обнял.
-Нет. Я уеду одна. Ты мне не нужен и никогда тебя не прощу, —а этот гад улыбается и целует в плечо, сжимая всё крепче, качая головой.
-Нет. Теперь ты от меня никуда не денешься. Мы поедем вместе в Мадрид.
-И ты готов бросить ради меня здесь свою компанию? И всё это ради меня? — говорила в шею, а боль постепенно уходила.
-Да. Ради тебя, ради нашего счастья. Нашего будущего. Я готов ради тебя на всё, малышка.
-Я люблю тебя, Беркутов. Ты сволочь, но я тебя тоже никуда не отпущу, — стиснула ещё крепче.
-И я тебя очень сильно люблю, моя маленькая малышка, — поцелуй в шею, движения губ к мочке уха и нежный укус, от которого я таяла и была готова простить ему всё на свете, только бы он был рядом и обнимал точно так же, как и сейчас, боясь меня потерять. Словно я целая вселенная для него.
Эпилог
Михаил
Три месяца спустя
Неужели ты моя? До сих пор не могу в это поверить, что эта девочка, что сейчас стоит передо мной действительно Моя. Что я достоин такого подарка в жизни, как Аня. Она моя маленькая хрупкая малышка, что дана мне Богом не знаю за что, но я принимаю такой дар. И никуда больше не отпущу, не отдам, даже если это будет стоить мне жизни, но больше не отпущу. Ни на метр, ни на миллиметр. Всегда рядом. Рука об руку. И так будет до конца жизни.
Но вот до сих пор простить себе не могу, что отпустил, предал, хоть по сути и не было ничего с той девушкой. В тот момент мне было омерзительно её касаться и каждое моё движение было через силу. Я виню себя и ненавижу. Ненавижу за каждую боль и слёзы любимой. За то, что она увидела всё это и именно я позволил этому случиться. Пошёл на поводу у Орловского и сделал так как он того хотел. Знал ведь, видел на его юбилее, как я смотрел на его падчерицу. Я не смог скрыть то, что так желал оставить только себе. Но всё же отдал.
