Впрочем, ту же самую надежду питал и Мэтт. Их борьба длилась
уже давно, и оба не желали сдаваться. Однако со временем Офелия почувствовала,
что потихоньку начинает колебаться. Что же до Мэтта, то он был тверд как скала.
– Вы просто никак не можете смириться с мыслью, что все
эти несчастные, выброшенные на улицу, вовсе не обязательно закоренелые
преступники, а просто раздавленные жизнью люди, которые отчаянно нуждаются в
нашей помощи. А ведь среди них есть и дети, и глубокие старики – подумайте о
них! Не могу же я с милой улыбкой взять расчет и заняться чем-то еще?! Если не
я, то кто? Видели бы вы этих несчастных! Да меня бы потом замучила совесть,
если бы я сделала, как вы хотите. Так что просите что-нибудь еще, – закончила
Офелия.
– Нет, дорогая. Больше мне ничего не нужно. Ну, раз вы
отказываете мне в такой малости, пусть Санта вас накажет, и пусть вы найдете в
своем рождественском чулке кусок угля вместо подарка!
Иной раз Мэтта начинали грызть сомнения. А что, если Офелия
права? Что, если он просто преувеличивает опасность, которой она подвергается?
Она так часто уверяла его, что ничем не рискует, но Мэтта все еще терзал страх.
Выслушав его обиженное пожелание, Офелия только рассмеялась – она и не
подозревала, что Мэтт давным-давно уже приготовил ей подарок. Оставалось только
надеяться, что он ей понравится.
С разрешения Офелии он купил для Пип роскошный велосипед, на
котором можно было бы кататься не только по дорожкам городского парка, но и по
песчаному пляжу и который она могла бы брать с собой всякий раз, когда они
выберутся его навестить. С тех пор Мэтт не раз с тайной гордостью любовался
своим подарком – такой велосипед мог подарить только отец, потому что матери
вряд ли бы пришло подобное в голову. Насколько он знал, Офелия рыскала по
магазинам, не зная, что лучше подарить: что-нибудь из одежды или забавную
игрушку? Когда девочка в таком возрасте, выбрать подарок особенно трудно: вроде
бы она уже слишком большая, чтобы играть в игрушки, и в то же время явно мала,
для того чтобы получать «взрослые» подарки. Мэтт тяжело вздохнул и покачал
головой. Он закатил велосипед в гараж, аккуратно укрыв его брезентом, и,
конечно, не удержался – рассказал о подарке Офелии. Та нисколько не
сомневалась, что Пип будет в восторге.
Единственный подарок, от которого бы он с радостью
отказался, Мэтт все же получил. За неделю до Рождества позвонила Салли и
сообщила, что прилетает на следующий день с Ванессой и двумя младшими детьми.
Четверо детей Хэмиша от первого брака решили провести праздники вместе с
матерью. Поэтому Салли решила слетать в Сан-Франциско – как она выразилась,
«проведать его». Такого «подарка» Мэтт не ожидал. От досады он едва не бросил
трубку об стену: он мечтал увидеть дочь, а вовсе не бывшую супругу. Салли
сообщила, что остановится в «Ритце». По уже сложившейся привычке Мэтт кинулся к
Офелии жаловаться. И застал ее у двери – она как раз отправлялась на ночное
дежурство.
– Ну и что мне прикажете делать? – возмущенно
гаркнул Мэтт. – Глаза бы мои на нее не смотрели! Если бы не Несси! Хорошо
хоть, она сразу же уедет вместе с нами на Тахо! Несси, я хочу сказать, а не
Салли, конечно, – проворчал он.
Офелия немного расстроилась, хотя и виду не подала. За
последние недели она слишком привязалась к Мэтту, чтобы сейчас безразлично
отнестись к приезду его хоть и бывшей, но все же жены. А вдруг он снова
влюбится в нее? Любил же он ее раньше – значит, может увлечься и теперь,
несмотря на все гадости, которые она ему делала. Успокоенная заверениями Мэтта,
Офелия давно уже не думала о ней, и вдруг – известие о приезде Салли… словно
снег на голову! Какой-то внутренний голос нашептывал Офелии, что они непременно
встретятся. Уж Салли не упустит случая попробовать вновь разжечь в душе Мэтта
прежние чувства. Ах, мужчины порой так потрясающе наивны, что просто плакать
хочется! Одно ее настойчивое желание непременно приехать сюда должно было бы
открыть Мэтту глаза! Неужто он еще не догадывается, что у нее на уме? И Офелия
как можно деликатнее попробовала намекнуть ему на свои подозрения.
– Салли?! – фыркнул Мэтт. – Не смешите меня,
дорогая. Все давно уже в прошлом. Просто она не знает, куда себя деть, вот и
все. К тому же нужно решить, как быть с фирмой. Офелия, клянусь, вам не о чем
тревожиться. Прошло уже десять лет. Уверяю вас, я давно излечился от нее. –
Голос его звучал уверенно, но женский инстинкт Офелии подсказывал, что нужно
быть начеку.
– В жизни и не такое случается, – осторожно
предупредила она.
– Только не со мной. Для меня вся история закончилась
много лет назад, куда раньше, чем для нее. Вспомните, это ведь она бросила меня
ради парня, у которого карманы были набита туже, чем у меня, – зло заметил
Мэтт. Видимо, оскорбленное мужское самолюбие до сих пор давало о себе знать.
– Да. Но теперь он умер, и все его деньги достались ей.
Она чувствует себя одинокой, и ей страшно. Поверьте мне, Мэтт, Салли наверняка
что-то задумала.
Но Мэтт упорно не желал ей верить – до той самой минуты,
пока Салли, водворив детей в «Ритц», не позвонила ему.
Самым что ни на есть медовым голосом она принялась упрашивать
Мэтта прийти к чаю. Конечно, она устала после многочасового перелета и выглядит
жутко, пела она, но Мэтт даже представить себе не может, как ей не терпится
увидеть его после всех лет разлуки.
В памяти Мэтта немедленно всплыли предостережения Офелии, но
он только отмахнулся от них, словно от надоедливой мухи. Просто Салли в память
о прошлом старается вести себя так, словно они старые друзья. Ну и пусть
старается, все равно он никогда не простит ей попытки украсть у него детей,
злорадно подумал Мэтт. В душе его жили ненависть и презрение к этой женщине,
но… ведь, кроме души, у человека есть и тело, верно? А тело Мэтта отреагировало
незамедлительно. Сработал своего рода рефлекс, как у павловской собаки, и Мэтт
вдруг безумно разозлился, причем даже не столько на Салли, сколько на себя
самого. Ему следовало бы помнить, как она любит испытывать свою власть над
людьми.
– Где Несси? – резко бросил Мэтт, нисколько не
скрывая, что ему нужна дочь, а вовсе не бывшая жена. Со вчерашнего дня он
буквально считал минуты до ее приезда.
– Тут, – с напускной кротостью проворковала
Салли. – Бедная крошка тоже устала.
– Ничего, у нее будет время выспаться. Передай ей, что
где-то через час я буду ждать ее внизу. Пусть спускается. – От волнения
Мэтт даже не заметил, что кричит. Он отстал от Салли, только когда та клятвенно
пообещала, что все передаст.
Мэтт собирался, как на свидание, – ринулся в душ,
побрился, переоделся, придирчиво выбрав тот пиджак, который ему больше всего
шел, и к нему серые слаксы, и когда он подошел ко входу в отель, многие
оборачивались ему вслед. Он торопливо обежал глазами холл. А что, если он вдруг
не узнает ее, промелькнуло у него в голове. Что, если она изменилась так
сильно… И тут он увидел ее. Она сжалась в комочек в углу, словно испуганный
олененок, и лицо у нее было такое же жалкое и беззащитное, как десять лет
назад, когда ее отняли у него. Только тело ее стало восхитительно-женским, и
грива длинных светлых волос разметалась по плечам, словно хвост кометы. Обняв
друг друга, отец с дочерью не смогли сдержать слез. Дочка спрятала лицо у него
на плече и, хлюпая носом, осторожно, как слепая, ощупывала его лицо кончиками
пальцев. И будто бы не было долгих шести лет! Мэтт с трудом подавил желание
взять дочку на руки, как маленькую. Они смотрели в глаза друг другу, смеясь и
плача от радости.
