– Эй, Оффи! Смотри, что у тебя за спиной, слышишь? Да что
с тобой, девочка? – ворчал Боб, когда они, сделав уже вторую остановку,
вернулись в фургон. На душе у него было тревожно. Нужно заставить ее
встряхнуться, пока не случилось беды. Все они, конечно, иногда бывали беспечны,
подшучивали над собой, а порой и над теми, ради кого рисковали. Однако им
хватало ума, чтобы вовремя остановиться. Каждый из них хорошо знал, с чем они
могут столкнуться и как избежать несчастья. Бесконечный список полицейских,
социальных работников и добровольцев, которым пришлось встретить свою смерть на
улицах, все они знали почти наизусть. Чаще всего они погибали, когда делали
именно то, что им было строго-настрого запрещено, например, работали в
одиночку. Почти все они хорошо понимали, с чем имеют дело, и все же рано или
поздно, поверив в собственную везучесть, совершали одну и ту же трагическую
ошибку. А ведь главная заповедь для них – осторожность. Хочешь выжить – будь
всегда начеку, и Офелия знала это не хуже других.
– Прости, Боб. В следующий раз буду осторожнее, честное
слово, – виновато закивала она, словно очнувшись. Все время Офелия и в
самом деле ходила как во сне. Впрочем, и неудивительно – она думала о Мэттс.
– Вот-вот! Осторожность, знаешь ли, никогда не
повредит. Эй, да что с тобой такое? Никак влюбилась? – Неудивительно, что
Боб догадался – он ведь и сам влюблен в ближайшую подругу покойной жены.
Забираясь в фургончик, Офелия бросила в его сторону лукавый
взгляд и улыбнулась. Боб попал в точку. Всю ночь у нее перед глазами стояло
лицо Мэтта. Впрочем, и весь день до этого тоже. Она вспоминала их поцелуй, от
которого у нее по спине бегали мурашки. Офелия была и испугана, и восхищена.
Странное дело – с одной стороны, эта любовь была как раз тем, о чем она втайне
мечтала… а с другой – ей страшно даже помыслить о чем-то подобном.
Боль, страдания – вот что несет с собой любовь, думала она,
вдруг почувствовав себя уязвимой. Гибель Теда едва не убила ее, а то ужасное
письмо, ясно и недвусмысленно давшее понять о предательстве самых близких ей
людей, едва не привело Офелию на грань безумия. И вот теперь, стараясь
разобраться в своих чувствах, Офелия слегка испугалась – ей казалось, что она
не испытывает вообще ничего. Она вспоминала Теда… Андреа, погибшего сына и… и
Мэтта, и ей стало страшно. Казалось, она вдруг впала в какое-то непонятное
оцепенение. Ей нужно во всем разобраться, понять, что же она чувствует на самом
деле… а она вместо этого думала, каким облегчением было бы припасть головой к
его груди и забыть, забыть обо всем…
– Не знаю, Боб. Может быть, – честно созналась
Офелия, пока они ехали к Хантерс-Пойнт. Время уже близилось к рассвету, и на
улицах стало спокойнее. Уличные буяны расползлись по своим халупам. Большинство
из них сморил сон, и сейчас вокруг стояла тишина.
– Это уже становится интересно, – хмыкнул он,
подмигнув Офелии. За те три месяца, что они были партнерами, Боб успел
проникнуться искренним уважением к этой женщине и порой ловил себя на том, что
даже привязался к ней. Прямодушная и неглупая, с твердыми принципами и без
малейшего намека на заносчивость, Офелия понравилась ему с первого взгляда. А
ее доброта, готовность помочь, искренняя убежденность в необходимости того, что
они делали, сразу покорили его сердце.
– Надеюсь, он славный парень. Во всяком случае, ты это
заслужила, – с чувством пробормотал он.
– Спасибо, Боб, – улыбнулась Офелия. Но он сразу
же почувствовал, что ей почему-то не хочется об этом говорить, и оставил ее в
покое. За время работы Боб с Офелией стали настоящими партнерами: прекрасно
чувствовали настроение друг друга, и дружба их крепла с каждым днем. Случалось,
что они часами спорили, обсуждая какие-то мировые проблемы, а в другой раз
просто молчали, и молчание не стесняло, а скорее даже сближало их. Всякий раз,
когда Боб думал об этом, ему почему-то на ум приходила полиция – только там напарники
так же безоговорочно доверяют друг другу. Да и неудивительно – ведь от этого
порой зависит жизнь каждого из них. К счастью, Офелия послушалась его. Уже на
следующей остановке она вела себя куда внимательнее и осторожнее, и так до
самого конца их смены.
Но уже сидя в своей машине и направляясь к дому, Офелия
вдруг поняла, что тревожится за Мэтта. Ей не давала покоя мысль о том, какой
оборот приняли их отношения. Меньше всего Офелии хотелось бы рисковать их
дружбой, а роман с Мэттом, как она догадывалась, тут же сведет их дружбу на
нет. Это было бы просто ужасно, и даже не столько из-за нее или Мэтта, сколько
из-за Пип. Вдруг у них с Мэттом начнется серьезный роман, который закончится
разрывом, ужаснулась Офелия. Тогда их дружбе точно конец! Но она не могла и не
хотела рисковать тем, что хоть как-то давало ей силы жить.
Даже Пип заметила, что с матерью что-то происходит. Пока они
ехали в школу, Офелия показалась ей что-то уж слишком тихой, и это страшно не
понравилось Пип.
– Что-то не так, мам? – бросила она, включив радио
на полную громкость. Офелия только поморщилась – каждое утро Пип подвергала
серьезному испытанию прочность ее барабанных перепонок. Не очень-то приятное
начало дня, всякий раз думала она. Пип уже меньше тревожилась за мать. Что бы с
ней ни произошло, Офелия, похоже, оправилась и сейчас выглядела значительно
лучше. Правда, Пип до сих пор терялась в догадках, что же стряслось на День
благодарения. Но что бы ни было, горе матери как-то связано с Андреа, в этом
она почти не сомневалась. Не зря же Офелия предупредила Пип, что больше они не
увидятся. Пип была в шоке, но Офелия решительно отказалась все объяснить. Пип
засыпала ее вопросами, но мать ответила только на один из них.
– Никогда?! – едва сдерживая слезы, спросила Пип.
– Никогда! – отрезала Офелия.
– Нет, нет, все в порядке, – пробормотала Офелия.
Но вид у нее был не слишком уверенный, словно она сама сомневалась во всем.
Весь день ей стоило немалых сил сосредоточиться. Особенно тяжело было на
работе. Даже Мириам, не поднимавшая головы от стола, заметила рассеянность
Офелии. Не укрылось это и от Мэтта.
– С вами все в порядке? – моментально
перепугавшись, спросил он, едва услышав в трубке голос Офелии.
– По-моему, да, – ответила Офелия. Но почему-то
ему показался неубедительным ее ответ. И это сводило Мэтта с ума.
– Что это значит? Может, мне уже пора паниковать,
да? – улыбнулся он.
– Ни в коем случае. Просто я немного напугана. –
Офелия даже не старалась понять почему: то ли мысли у них движутся в
параллельном направлении, то ли они настолько близки, что чувствуют друг друга
на расстоянии… или их связывает нечто большее, чем просто дружба.
– И чего же вы испугались? – С того дня, как они
поцеловались, Мэтт буквально парил в облаках. Сам того не понимая, он хотел
этого больше всего на свете. Правда, уже какое-то время Мэтт потихоньку начал
подозревать, что чувство, которое он питает к Офелии, не просто дружеская
привязанность. То, что он испытывал к этой женщине, было куда серьезнее и
глубже, чем ему хотелось признать.
