Глава 21
Офелия не помнила, как доехала домой. Припарковав машину,
она поднялась по лестнице и вошла. Пип так и сидела на том же месте, крепко
прижимая к себе собаку.
– Что случилось? Где ты была? – Пип не поверила
своим глазам – мать выглядела еще хуже, чем когда уходила из дома, если,
конечно, такое можно себе представить.
Шатающейся походкой она добралась до своей спальни, потом
ринулась в ванную, и ее снова вырвало. Кое-как умывшись, Офелия без сил рухнула
на кровать.
– Ничего, – пробормотала она, бессмысленным
взглядом уставившись куда-то в угол.
Ей казалось, что сердце у нее остановилось. Нет, оно не
остановилось – его просто вырвали у нее из груди. Это сделали они – он и
Андреа. Через год они все-таки прикончили ее. С трудом подняв голову, Офелия
уставилась на дочь, но не видела ее. Казалось, она вдруг ослепла. Пип
похолодела – место ее матери снова занял робот! Он вернулся, но только теперь
внутри его будто все перегорело…
– Я хочу спать, – все, что услышала Пип.
Неуверенной рукой Офелия выключила свет и откинулась на
подушки, пустым взглядом уставившись в темноту. Пип с трудом подавила рвавшийся
из горла крик. Она не осмелилась плакать – ей было страшно, что так будет еще
хуже. Повернувшись, она на цыпочках выскользнула из комнаты и, ринувшись в
кабинет отца, трясущимися руками схватилась за телефон. Когда наконец на том
конце сняли трубку, она уже рыдала. Захлебываясь слезами, Пип попыталась все
объяснить, но горло у нее сжало судорогой, и Мэтт сначала ничего не понял.
Только голос у него был упавший.
– Что-то случилось… с мамой что-то не так.
Мэтт наконец сообразил, о чем речь. И испугался еще больше.
Он никогда не слышал, чтобы Пип так отчаянно рыдала. Девочка была страшно
напутана – даже по телефону заметно, как сильно дрожит ее голос.
– Она ранена? – крикнул он первое, что пришло ему
в голову. – Что случилось, Пип? Ты звонила по телефону 911?
– Н-не знаю. Мне кажется, она сошла с ума. Она ничего
не говорит.
Собравшись с духом, Пип рассказала о том, что произошло.
Единственное, что смог придумать Мэтт, – попросить Пип передать трубку
Офелии. Но когда Пип помчалась за матерью, оказалось, что дверь в ее спальню
заперта. На стук никто не открывал. Когда Пип снова взяла трубку, она совсем
пала духом. Она рыдала так, что у Мэтта мурашки побежали по спине. Сначала он
даже подумал позвонить в полицию и попросить их взломать дверь, но потом испугался.
Поколебавшись немного, он попросил, чтобы Пип снова постучалась к матери,
сказав, что подождет.
Пип стучала долго. Спустя какое-то время ей послышался
слабый звук, словно что-то упало. Потом дверь спальни медленно приоткрылась. На
пороге стояла Офелия. Лицо у нее было такое, словно она долго плакала и сейчас
еще с трудом сдерживает слезы. Но теперь по крайней мере вид у нее казался не
таким безумным, как полчаса назад.
Пип в полном отчаянии разглядывала ее. Потом осторожно
тронула за руку, словно желая убедиться, что перед ней действительно ее мать.
– Мэтт звонит, – дрожащим голосом пролепетала
она. – Он хочет с тобой поговорить.
– Скажи ему, что я очень устала, – прошептала
Офелия, глядя на дочь с таким видом, словно видела ее впервые. – Прости…
прости меня… – До нее словно только что дошло, что она делает со своим
теперь уже единственным ребенком, но в этом тоже виноваты они! Это они довели
ее до такого состояния! – Извинись и объясни, что я не могу сейчас подойти
к телефону. Я позвоню ему завтра утром.
– Мэтт сказал, что, если ты откажешься, он немедленно
приедет.
Офелия уже открыла рот, чтобы сказать, что ей вообще не
следовало ему звонить, но внезапно осеклась и только тяжело вздохнула – ведь
Пип просто некому больше позвонить…
Так ничего и не сказав, Офелия вернулась и сняла трубку
параллельного телефона. В комнате по-прежнему стояла темень, но Пип разглядела
валявшуюся на полу лампу – видимо, Офелия случайно задела ее, когда вставала с
постели. Наверное, это и был т??т звук, который она слышала из-за двери.
– Алло… – Ее голос напоминал голос умирающей, и
Мэтт понял, что дело плохо. И испугался больше, чем Пип.
– Офелия, что произошло? Пип перепуталась до смерти.
Может быть, мне приехать?
Офелия нисколько не сомневалась, что он так и сделает. Все,
что ей нужно было, – это сказать «да», но сейчас она не хотела никого
видеть. Ни Мэтта. Ни даже Пип. Только не сейчас! Как хорошо было бы вообще
никого не видеть, промелькнуло у нее в голове. Такой безумно одинокой она еще
не чувствовала себя никогда, даже в тот день, когда узнала о гибели мужа.
– Со мной все в порядке, – неуверенно прошептала
она. – Не нужно приезжать.
– Скажите же наконец, что произошло? – резко
спросил Мэтт.
– Не могу, – прошелестела она. – Только не
сейчас.
– Я хочу, чтобы вы рассказали мне, что
случилось, – настаивал Мэтт. Офелия покачала головой. Мэтт готов был
поклясться, что услышал в трубке сдавленное рыдание, и весь покрылся холодным
потом. – Я сейчас приеду.
– Прошу вас, не надо. Я хочу побыть одна, – уже
почти нормальным голосом прошептала Офелия.
Да что с ней?! Похоже, она в истерике или страшно чего-то
боится. Он был в полной растерянности. Нужно что-то делать, но что? Он не знал.
– Послушайте, Офелия! Подумайте о Пип!
– Я знаю… знаю… простите… мне очень жаль. – Теперь
она уже плакала не переставая.
– Офелия, мне бы не хотелось показаться навязчивым, но…
может быть, мне лучше приехать? Дьявольщина, если бы только я знал, что
происходит?!
– Простите… я сейчас не могу об этом говорить.
– Вы сможете взять себя в руки?
В трубке раздался какой-то странный звук, словно у Офелии
лязгнули зубы.
Даже на таком расстоянии Мэтт почувствовал, что дело совсем
плохо. Но самое ужасное, что он понятия не имел, что же случилось. Может,
праздники виноваты? Возможно, психика Офелии, и без того надломленная, просто
не смогла вынести осознания двойной потери? Но он не догадывался о главном –
теперь Офелия знала, что потеряла не только мужа и сына, но и все свои иллюзии.
Вынести такое оказалось свыше ее сил.
– Не знаю, – прошептала она в ответ.
– Может, позвонить кому-нибудь… попросить
помочь? – Мэтт все еще гадал, не позвонить ли по телефону 911.
Можно было бы позвонить Андреа, ведь она как-никак ее самая
близкая подруга, но тут какое-то шестое чувство, которому он раньше не доверял,
подсказало ему, что лучше никому не звонить.
– Нет, нет, не надо. Со мной все будет в порядке…
просто нужно какое-то время.
– Неужели у вас нет ничего… каких-нибудь таблеток,
наконец, чтобы успокоиться?
