– Это ведь не обязательно. Мы – другое дело. Все мы
немного с приветом. А вам-то к чему рисковать? Поверьте, никто не будет считать
вас трусихой, если вы откажетесь.
Боб явно хотел дать Офелии шанс бросить эту затею, прежде
чем станет слишком поздно. Он считал, что так будет только справедливо – ведь
она и понятия не имела, что ее ждет.
– Как это никто не подумает? – улыбнулась
она. – А Джефф?
Они переглянулись и захохотали.
– Да, он уж точно. Ну и наплевать! Кому какое дело?
Ведь вам решать, Оффи.
Офелия заколебалась. Потом, уже почти решив отказаться,
набрала полную грудь воздуха и посмотрела на Боба. И если у нее до этого были
сомнения, то теперь от них не осталось и следа. Рядом с ним она была в полной
безопасности. Конечно, они едва знакомы, но Офелия почему-то не сомневалась,
что может ему доверять. И была права. Из второго пикапа посигналили. Видимо,
Джефф гадал, чего они ждут. Боб обернулся и выжидательно посмотрел Офелии в
глаза.
– Ну так как?
Слова слетели с ее губ, прежде чем она успела подумать:
– Я с вами.
– Ладно, – с усмешкой кивнул Боб, потом резко
нажал на газ, и машины одна за другой вырвались из гаража.
Было семь часов вечера.
Глава 16
К трем утра Офелия успела насмотреться такого, чего даже
вообразить себе не могла – во всяком случае, поблизости от ее дома. Они
останавливались в кварталах, о существовании которых она даже не подозревала,
проезжали по темным улицам, от одного вида которых ее кидало в дрожь. Офелия
увидела людей, настолько отличавшихся от тех, кого она привыкла встречать, что
сердце у нее готово было разорваться. Людей со струпьями коросты на лицах или
покрытых сплошными кровоподтеками, с ногами, обмотанными какими-то грязными
тряпками, или вообще босых, несмотря на промозглый холод. Но были и другие –
чисто, даже вполне прилично одетые, они прятались в темных закоулках или под
мостами и спали, тут же, в грязи, соорудив себе жалкое подобие ложа из старых
газет или картонных коробок.
Но куда бы они ни приезжали, вслед им неизменно слышались
слова благодарности и благословения. Ночь оказалась чертовски длинная и
мучительная. Но как ни парадоксально звучит, Офелия еще никогда не чувствовала
себя до такой степени спокойно и уверенно, не ощущала так остро собственной
значимости, кроме разве что тех двух ночей, когда дала жизнь Пип и Чеду. Может
быть, это покажется странным, но сейчас она почему-то испытывала примерно такое
же чувство.
Большую часть ночи они с Бобом работали рука об руку.
Указания были не нужны – достаточно следовать велению сердца. Остальное и так
ясно. Если полуодетые люди спят на земле – значит, им нужна одежда и спальные
мешки, ведь так? Джефф с Милли раздавали лекарства. А потом возле грузовых
доков за Саутмаркетом они наткнулись на целое поселение, и Боб объяснил Офелии,
что у них есть еще одна «Команда быстрого реагирования», но уже для подростков.
Он передаст им сведения об этом «поселке», и они утром подъедут сюда, попробуют
уговорить подростков обратиться в приют. К несчастью, все они знали, что очень
немногие решаются на такой шаг. И дело даже не в том, что им тут хорошо, –
просто подростки еще меньше, чем взрослые, склонны верить в чью-то помощь.
Больше всего они боятся, что их отправят домой.
– Многие из ребятишек живут так по нескольку лет. Того,
что ждет их дома, они боятся больше, чем улицы. Наши программы направлены на
то, чтобы вернуть их в семьи, но что можно сделать, если родителям часто
наплевать, где их чадо?! Городских тут мало, все больше из сельской местности.
Бедняги годами слоняются по улицам, пока не станут взрослыми.
– А потом что? – печально спросила Офелия. Ей
никогда еще не доводилось видеть такое количество людей, которые не имели даже
самого необходимого и которые давно уже утратили надежду на то, что
когда-нибудь снова станут людьми. Офелия даже не могла представить себе, что
можно испытывать такую благодарность за те крохи, которые они могли им уделить.
Некоторые из несчастных были даже не в силах что-то сказать – просто молча
стояли и плакали, глядя вслед их фургончику.
– Знакомая история, – проворчал Боб, когда Офелия
забралась в пикап вся в слезах. – Сам плакал не раз. Это детишки… А
старики?! Ты ничем не можешь им помочь и знаешь, что долго они не протянут. Им
уже не вернуться к прежней жизни – все они либо окончательно сломлены, либо
просто слишком стары, чтобы что-то предпринять. Они даже не в состоянии жить в
другом месте – только тут. С тех пор как пару лет назад урезали федеральные
фонды, мы уже не имеем права помещать часть этих бедолаг в больницы для
душевнобольных, а ведь большинство из них отчаянно нуждаются в лечении, даже
те, что на вид кажутся вполне нормальными. Знаете, сколько тут таких? А все
потому, что колют себе что ни попадя, лишь бы протянуть еще хоть немного! Да и
кто их осудит? Проклятие! Попади я в этот ад, сам скоро сидел бы на игле.
В эту ночь Офелия узнала о людях больше, чем за всю свою
жизнь. Ей преподали урок, который она не скоро забудет. А когда в полночь они
притормозили возле «Макдоналдса» перекусить гамбургерами, у нее кусок не лез в
горло – она чувствовала себя чуть ли не виноватой, потому что всего в двух
шагах от них люди умирали от голода, готовые на все ради глотка горячего кофе.
– Ну, как дела? – поинтересовался Джефф, пока
Милли с усталым видом снимала перчатки. К ночи сильно похолодало, и Офелия так
и не решилась снять свои.
– Поразительно! Вы тут, похоже, делаете за Господа Бога
его работу, – пробормотала Офелия, с благоговением глядя на всех троих.
Она была так тронута, что слезы навернулись ей на глаза. Боб
смущенно закашлялся. Сама того не желая, Офелия произвела на него неизгладимое
впечатление. В этой женщине чувствовалось глубокое, истинное сострадание без
малейшего намека на снисходительность или презрение. Все время она трудилась не
покладая рук, терпеливо и уважительно обращаясь со всеми несчастными, давно уже
потерявшими человеческий облик. Он так и сказал Джеффу, и Джефф молча кивнул в
ответ. Он заранее знал, что так будет, когда предложил ей поехать с ними. Об
Офелии все говорили, что она потрясающая, и ему вдруг захотелось, чтобы она
увидела их работу, до того как горы бумаг поглотят ее с головой. Почему-то
Джефф был уверен, что эта женщина станет ценным приобретением для их команды.
Только бы удалось ее уговорить! Риск, которому все они подвергались каждую
ночь, пугал многих. На такую работу добровольцы не шли. Да и многие из
персонала тоже боялись. Даже мужчины.
Передохнув немного, они двинулись к Потреро-Хилл, а потом в
Хантерс-Пойнт. Последнюю остановку они рассчитывали сделать возле Центра. Они
почти приехали, когда Боб вполголоса предупредил ее об осторожности. По его
словам, среди его обитателей, озлобленных, опустившихся наркоманов, оружие было
обычным делом и они не задумываясь пускали его в ход. После таких слов Офелия
уже не могла думать ни о чем, кроме Пип. Боже, только бы ее не ранили и не
убили! На одно краткое мгновение в голове у нее молнией промелькнула мысль о
том, что хорошо бы выбраться отсюда, и поскорее. И тут же исчезла. Эта работа
оказалась похлеще любого наркотика. Офелия даже сама не заметила, как втянулась.
То, чем они занимались, было истинным актом милосердия. Каждую ночь люди
рисковали своей жизнью – без оружия, только со словом утешения на устах они
мужественно делали то, к чему призывал их долг. Их миссия исполнена глубокого
смысла.
