— Еще немного, и Двор отправится в Лакас, — прервал меня государь. — Тибад рядом, и ты сможешь съездить туда на несколько…
— Боги, Ив! — натянув поводья, воскликнула я. — Что это?! Это воля, которую ты мне даешь? Опять то же, что было всегда – ты жаждешь контролировать каждый мой шаг, хочешь управлять моим временем, моими устремлениями, мной! А между тем, — я тряхнула волосами и вновь пустила Аметиста шагом: — Между тем мы даже не пара. Ты утерял право указывать мне в тот день, когда взял приз в вашем низком и недостойном споре. И то, что я написала тебе о своем желании отправиться в Тибад, – это уведомление, а не просьба меня отпустить. Я не хочу, чтобы за мной была отправлена погоня.
— Мы – пара, — не глядя на меня, ровно произнес монарх. — Каких бы глупостей я не наделал, но мы по-прежнему пара.
— Оно того стоило? — я порывисто обернулась к нему. — Скажи мне, мой господин, оно того стоило? Что тебе дала та женщина, чего не давала я? И не смей вновь обвинять меня…
— Не посмею, — сказал Ивер, и я замолчала.
Отвернувшись, я послала Аметиста в галоп. Я злилась. На себя за то, что не смогла сдержаться и все-таки вспомнила причину, по которой мы были не вместе, на короля за то, что пробуждал воспоминания о своем предательстве, и за то, что я ощущала чувство бессилия. Он готов был подбрасывать мне сочные куски мяса, чтобы удовлетворить амбиции, но лишь для того, чтобы снова посадить на цепь. А я за этот месяц оценила возможность дышать полной грудью, когда не приходилось давать отчет за каждый шаг, следить за тем, чтобы даже фраза, оброненная вскользь, не смогла навредить кому-то. И возможность решать, когда уезжать, а когда возвращаться, тоже пришлась мне по душе. А теперь что? Снова в клетку? На поводок?!
Но противней всего было осознаваться, что по установленным правилам обязана жить только я. Король всегда мог отступить от них и сделать, что считает нужным. К примеру, забыв об обещаниях, увлечься другой женщиной!
— Проклятье! — гаркнула я, понимая, что от этих мыслей мне не убежать.
Никакой галоп не утолит ни обиды, ни ярости. Нужно было выговориться, высказать всё, что лежит на душе. Быть может, тогда и вправду станет хоть немного легче и без бесконечного списка дел… И я натянула поводья, немало возмутив разогнавшегося жеребца. И когда Аметист встал на дыбы, рядом забил копытами по воздуху Буран, также резко остановленный монархом. Мы посмотрели друг на друга, а после, не сговариваясь, спустились на землю. Подоспевший гвардеец, забрал поводья обоих скакунов.
— Шанни, — произнес король, но оборвал сам себя. Мы некоторое время шли во вновь воцарившемся молчании, однако оно продлилось совсем недолго. — Шанни, — опять позвал меня Ив. Я бросила на него взгляд, и он вдруг усмехнулся: — Надо же… Я так долго и тщательно подбирал слова для объяснения, а сейчас ни одно из них мне не кажется подходящим. Я не знаю, что сказать, Шанни, не знаю, как оправдаться и заслужить прощение. Остается лишь признать вину, и я ее признал, но… — Ив заступил мне дорогу, — мне так мерзко никогда еще не было.
— Мне тоже, — ответила я, впервые за это время пристально разглядывая его. — Зачем? Зачем ты это с нами сделал? Ради чего? Сколько я не думала об этом, но ответа нет. У меня нет. Но раз ты, будто вор, бегал к той женщине, значит, у тебя ответ есть. Знал о последствиях и всё равно шел к ней, Ив, почему?!
Он отвернулся с протяжным вздохом, некоторое время смотрел в сторону, а потом просто пожал плечами и невесело усмехнулся:
— У меня нет ответа, Шанриз. Она не была мне дорога, не скажу, что вызывала непреодолимое желание. Интерес, пробужденный азартом, только и всего. Это как… как взять прокатится на понравившейся тебе лошади. Ощутить силу ее мышц, выносливость, не больше, а потом спешиться и забыть.
— Мило, — ледяным тоном ответила я, и он опять посмотрел на меня.
Ив потер лоб ладонью, а после достал из потайного кармана листок бумаги. Сейчас он был аккуратно сложен, но было видно, что в какой-то момент его безжалостно сминали в кулаке. Король развернул его и прочел:
«Сегодня солнечный луч угас, более он не озарит ваш путь. Впрочем, счастливым можно быть и без солнца, и вы это доказали. Прощайте, государь, живите, как позволяет совесть, но уже не со мной.
Преданная вами, Шанриз Тенерис-Доло»
Замолчав, монарх снова сложил мое послание, переданное через гвардейца, убрал его и поднял на меня взгляд.
— Знаешь, что самое забавное? — спросил государь.
— В этой истории меня ничего не забавляет, — ответила я.
— Да, верно, — он согласно кивнул, — забавного в этой истории и вправду ничего нет. Разве что, выходя от певички, я думал, что уже насытился ею… — Встретившись с моим хмурым взглядом, Ив снова вздохнул и отвел взор: — Проклятье, — тихо выругался король. — Что бы я ни сказал, всё звучит мерзко.
— Неоспоримо, — не стала я возражать. — Всё мерзко, Ив. И ваш спор, и твое в нем участие, и твоя победа. Предсказуемая победа, не находишь? Неужели тебе было настолько скучно, что ты ухватился даже за такой пресный выигрыш? Ты же знал, что она выберет более выгодный вариант, так в чем азарт? Где погоня, где осада, где борьба и удовлетворение при взятии крепости? Всего лишь пришел и взял податливое тело…
Отвернувшись от него, я направилась дальше. За спиной слышался шорох травы под ногами государя, он не спешил покинуть меня, а я продолжала пылать в своем огне. Наконец, обернулась и едва не столкнулась с монархом. Он сжал мои плечи, удерживая от столкновения, и я отбила его руки. Ив покорно застыл на месте, не спеша вновь дотронуться до меня.
— Я… я не могу не думать обо всем этом, — вдруг выдохшись, призналась я. — Мне казалось, что уже пережила, что боль притупилась, но вот ты здесь, и мне снова гадко. Я ведь не поверила, когда мне сказали. Потом усомнилась, потому что оказалось, что у тебя появилась привычка покидать дворец слишком часто… Но я до последнего надеялась, что всё это окажется оговором, сказанным лишь с одной целью – задеть меня. Даже когда увидела, как ты вышел из коляски у дома певички, я молила, чтобы ты прошел мимо, а потом увидела, как вы обнялись…
Болезненно покривившись, я отвернулась и побрела дальше. Король пристроился рядом. Он покусывал губы, но, кажется, не злился. Впрочем, и заговорить не спешил, за что я была ему благодарна, потому что не готова была принимать оправдания и новые откровения.
— Я не тронул Ришема, — вдруг сказал монарх, и я посмотрела на него. — Твой новый подопечный в безопасности, пока ты в нем заинтересована. Что до моей сестрицы, то ее в моем дворце больше не будет.
— Она – мать наследника, — заметила я.
— Хвала Богам, у мальчишки есть отец. Он и будет привозить ко Двору моего племянника, пока я не обзаведусь собственными детьми. Ради этого я даже готов потерпеть его светлость, к тому же он нужен тебе.
— И когда же ты намереваешься…
— Еще пара лет, максимум, три года, и у меня будет собственный сын, — ответил Ив.
