И, поддавшись своему чувству, я обхватила лицо Танияра ладонями, ощутив под ними живое тепло, и произнесла, глядя в глаза:
— Я тебя люблю.
И вновь оказалась прижата к крепкому мужскому телу. Его пальцы зарылись мне в волосы, а я, закрыв глаза, со счастливой улыбкой слушала взволнованный стук его сердца.
— Я иду за тобой, Ашити, — услышала я. — Скоро я буду рядом, и уже никто не посмеет тебя обидеть.
Теперь первой отстранилась я. Алдар ласково улыбнулся, и я ответила тем же, но…
— Ты любишь меня? — спросила я о том, что знала, но хотела услышать так сильно, что затаила дыхание, ожидая ответ.
— Изо всех сил, — сказал Танияр. — С того мгновения, как ты осветила мрак своим пламенем и протянула мне руку.
— Но это ведь было всего лишь видением…
— Нет, — он отрицательно покачал головой, — это была ты. Мне неважно, какого цвета твои волосы и глаза, из тагана ты, племени или другого мира. И будь твое лицо ужасней лика Увтына, я бы всё равно тебя узнал, потому что во мраке видел не человека, а его душу. Она прекрасна, Ашити. И пока мы жили рядом, я каждый день узнавал в тебе ту, кто взял меня за руку и вывел из мрака назад к свету. Это была ты.
Я прижалась к нему, обняла и закрыла глаза, купаясь в своем искрящемся счастье. Невероятно! Невероятно и восхитительно прекрасно, что это происходит со мной. Кем бы ни была раньше, что бы со мной ни происходило, но я была уверена, что подобного никогда не переживала и не чувствовала.
— Наверное, я всегда знал, что однажды ты появишься, — снова заговорил Танияр. — Поэтому ни одна женщина не казалась мне той, кого я хочу видеть рядом с собой до самого конца. Говорил себе, что пора уже выбрать, но тянул и ждал. Теперь знаю, что ждал тебя. Ашити…
Нахмурившись, я совсем отстранилась и увидела недоумение во взоре моего воина.
— Что? — спросил он.
— А твоя жена? Ты ведь уже привез ее…
— Кого? — брови Танияра поползли вверх.
— Дочь Елгана, — ответила я. — Я спрашивала камни, и они ответили, что ты привезешь в таган жену.
Он поднял руку:
— Остановись. — В глазах алдара зажглось любопытство: — Ты спрашивала у камней? И они сказали, что я привезу жену? — я кивнула, и на его губах появилась широкая ухмылка: — Камни не лгут, а значит, я привезу в таган жену. — После приложил ладонь к груди и склонил голову: — Спасибо за добрую весть, Ашити.
Я вспыхнула, возмущенная столь великой разницей между признанием и этой благодарностью, открыла рот, чтобы ответить колкостью, да так и застыла, осознав то, что мне пыталась объяснить Ашит, когда взяла в руки камни. Как задала вопрос, такой ответ и получила. И что же я спросила тогда? «Привезет ли Танияр в таган жену?» — вот, что я спросила, и камни ответили — да.
Усмехнувшись, я покачала головой. Ну надо же… А мама ведь давала мне подсказку, когда я пришла в уныние после вопроса — вернется он один или нет. Камни сказали, что вернется не один. Она тогда дала пояснение, которое стоило не просто услышать, но принять к сведению. Уехал с ягирами и вернется с ягирами. А потом она просто требовала думать, а я не думала. Зато теперь, наконец-то, поняла. Общий вопрос дает такой же общий ответ. И значит…
— Ты не женился на дочери Елгана.
Танияр, с улыбкой наблюдавший за мной всё это время, отрицательно покачал головой.
— Но если ты не женишься, то…
— Он обидится, — хмыкнул алдар.
— Тогда тебе придется жениться.
— Придется, — вздохнул Танияр. — Деваться некуда. Жениться нужно, а я и так слишком долго бегал от свадьбы.
— Но как же…
— Мне не нужна дочь Елгана, не она мой выбор, — уже без шуток сказал мой воин. — Кто Елгану свадьбу обещал, тот пусть и женится, — отмахнулся Танияр. — Я не обещал, и задержался только потому, что думал, как избежать ссоры. А потом ты позвала меня, и я перестал медлить. Уехал в ту же ночь, сказав, что я нужен дома. — Он снова накрыл мою талию ладонью и провел кончиками пальцев второй руки по щеке, убрав прядку. — Я помогу Елгану найти того, кто ему нужен, но это буду не я. Моя душа уже мне не принадлежит, а жить без души невозможно. — Улыбнувшись, я потупилась, а алдар продолжил: — Завтра, когда солнце будет еще высоко, я приду за тобой. Нас разделяет только ночь и немного дороги.
— Значит, мама рассказала тебе, где я, — сказала я, снова посмотрев на него. — Я просила ее.
— Да, она так и сказала, что пришла по твоей просьбе, — ответил Танияр. — Сегодня днем она появилась в Иртэгене и рассказала, что тебя похитили илгизиты, но ты сбежала от них и теперь ждешь меня у пагчи. Я успокоился. В этом племени живут хорошие люди, они тебя не обидят. А еще, — он вдруг рассмеялся, и я отстранилась, испытав непонимание и любопытство. — Ты ведь знаешь свою мать. Я сказал, что иногда слышу тебя, и мне кажется, будто ты рядом. Она ответила… — он с улыбкой покачал головой и произнес: — Слепой слышит, зрячий видит, умный дотронется, а дурак без дела на шее так и будет таскать. Постучала мне по лбу пальцем и ткнула в грудь, потом говорит: «Если не дурак, то и услышишь, и увидишь, и потрогаешь».
Я ответила непонимающим взглядом, и Танияр указал на свою грудь. Переведя взгляд, я увидела небольшую подвеску на шнурке, которую раньше никогда не замечала. Должно быть, алдар прятал ее под одежду. Простенькая оправа, но в ней… Там была «бусина». Такая же, как моя, только не переливалась и не мерцала, да и холода от нее не шло, потому я и не обратила на нее поначалу внимания. Хотя, возможно, дело в том, что сейчас дар Белого Духа отдавал свою силу… магию, или чем он был наполнен, создав для нас нечто отдельной действительности, потому что мы не стояли возле дома Балчута, и не находились там, где был Танияр.
— Это память о маме, — пояснил мой воин. — Всегда был только памятью. Ей этот оберег подарил тот охотник кийрам, велел хранить. Сказал, что в нем дыхание Белого Духа, и что он принесет удачу. Когда я был ребенком, мама отдала его мне, велела никогда не снимать и передала слова кийрама. С тех пор он со мной, но до слов вещей оставался только оберегом. А теперь я знаю, что услышал тебя, потому что со мной был дар матери.
— Белый Дух подарил мне такую же бусину, — ответила я, скользнув кончиком пальца по оправе. Затем подняла на него взгляд: — Танияр, я не поощряла Илана, Селек солгала. Я сказала ему, что он может быть другом, но нам с тобой, а не мне. Мне надо очень многое тебе рассказать об этой женщине. О том, что она успела сделать, и что еще только намеревается. Она хочет убить тебя и выдать убийство за ссору с Иланом. Ее нужно остановить… Танияр!
Его облик вдруг померк, став таким же, каким был, когда я впервые опробовала льдинку. Под пальцами я ощутила холод и отдернула ладони. Но уже через мгновение вновь теплые руки Танияра с силой прижали меня к его телу, вернувшему плотность и жизнь.
— Кажется, время нашего свидания подходит к концу, — сказал мой воин. — Я почти не ощущал тебя. — После задержал взгляд на моем лице и ответил на то, что я успела сказать: — Я не поверил бы Селек, даже если бы весь Иртэген уверял, что она сказала правду. Не поверил бы и кому-то другому. Я достаточно провел времени рядом с тобой, чтобы понять — ты не из тех женщин, кто ищет внимания мужчин. И я помню, что ты говорила перед тем, как мне уехать. Я верю тебе, Ашити, но не женщине, погубившей мою мать.
