— Тебе надо поспать, Ашити, — сказал илгизит.
— Уйди, — тускло отозвалась я.
— Уйду, — не стал спорить мужчина. — А ты спи.
И мои глаза послушно закрылись…
Глава 18
Утро для меня наступило уже за полдень, впрочем, об этом я узнала несколько позже. Солнца не было, его скрыли тяжелые серые тучи. Я некоторое время сидела и с удивлением разглядывала небо. Неужели будет дождь? Это будет мой первый дождь в этом мире. Я видела метель, нежилась под солнцем, а вот дождь готовился пролиться на землю при мне впервые. Поразительно…
— Держи, — один из воинов сунул мне ложку.
Я опустила на него взгляд и протянула, было, руку, чтобы взять ложку, но отдернула ее и попросила:
— Я бы хотела сначала умыться.
— Рахон, — позвал воин.
Пятый подручный подошел к нам, выслушал воина и протянул мне руку:
— Идем. Здесь есть ручей.
Его помощью я не воспользовалась. Сама поднялась на ноги и, минуя Рахона взглядом, спросила:
— Куда идти?
Он никак не отреагировал на мою неучтивость, только велел:
— Иди за мной.
— Ты будешь за мной присматривать? — с ноткой раздражения спросила я. — Не для всего мне нужен соглядатай.
— Я буду рядом, — ответил подручный. — Смотреть не стану.
Поджав губы, я заставила себя успокоиться и кивнула. От ночной истерики не осталось и следа. Всё, что напоминало о ней, это жжение в глазах после рыданий. В остальном я вновь была спокойна и собрана, разве что досадовала на свою несдержанность. Нельзя показывать слабость, нельзя вызывать враждебность, я в их власти.
Я с минуту буравила взглядом затылок Рахона, шедшего впереди. Он полуобернулась, посмотрел на меня и продолжил путь, так ничего и не сказав. А потом в кустах зашуршало, я порывисто обернулась и увидела морду незнакомого животного. Оно поглядело на меня в ответ, и голова снова исчезла за порослью.
— Это йенах, — произнес илгизит. — Наши верховые животные. Не такие быстрые, как саулы, но выносливы.
— Почему они не рядом со стоянкой?
Подручный не ответил. Я вновь обернулась, поглядела туда, где скрылся неведомый еще мне йенах, и прибавила шаг, чтобы догнать Рахона. Впрочем, как только мы поравнялись, он указал направо:
— Здесь. Умывайся, я отвернусь.
Бросив на него неодобрительный взгляд, я направилась к ручью, чей звонкий голосок уже отчетливо различала среди других звуков леса. Однако первым делом я шагнула за густой кустарник. И уже чуть позже, поправляя одежду, случайно задела рукой сумочку. Нахмурившись, я осторожно ощупала ее, после и вовсе скомкала в кулаке — «бусина» исчезла. Не желая верить очевидному, я все-таки сунула руку внутрь, и пальцы наткнулись на пустоту.
Новая волна гнева в одно мгновение затопила меня, и я уже готова была наскочить на своего похитителя с новыми обвинениями, но заставила себя выдохнуть. Мы боролись, возможно, «бусина» просто выкатилась. Надо вернуться и поискать. Придя к этому решению, я уже собралась подойти к ручью, но вновь задержалась и ощупала себя в надежде найти пропажу. Не нашла.
Стараясь не паниковать и верить в лучшее, я подошла к ручью. Рахон стоял по-прежнему спиной ко мне, и я невольно огляделась в поисках камня или палки. Однако быстро совладала с собой и усмехнулась. Нет смысла пытаться сбежать. Во-первых, я не знаю, где нахожусь. Во-вторых, я всё еще в лесу, и у меня нет ничего, чтобы защититься от зверья, а оно тут водится. Ну а в-третьих, и это главное — остаются еще четыре воина, и они нагонят меня прежде, чем я успею порадоваться обретенной свободе. И тогда со мной уже не будут так дружелюбны. Нет, надо дождаться благоприятного момента, а после предпринимать какие-либо действия. Но сначала следует найти дар Белого Духа, и уже хотя бы ради этого мне нужно вернуться на место стоянки, а отсутствие сопровождения вызовет вопросы.
— Я готова, — сказала я, встав за плечом илгизита.
Он обернулся и, едва заметно улыбнувшись, повел рукой, приглашая меня пройти назад. Я спорить не стала, даже прибавила шаг и не задержалась, чтобы посмотреть на йенахов. Они меня сейчас занимали в последнюю очередь. Всё, чего я желала, это найти «бусину». Однако упасть на четвереньки и начать осматривать место своего ночлега я не могла, потому пришлось набраться терпения и осторожности.
— Вы уже все поели? — спросила я Рахона.
— Мы сыты, — ответил он, — ешь, сколько хочешь.
— Спасибо, — кивнула я и пододвинула к себе котелок.
Это было почти такое же варево, как и ночью, уже успевшее остыть настолько, что дуть на ложку не приходилось. Котелок стоял у меня между ногами, и когда я зачерпывала еду, то водила взглядом рядом с собой, а когда насытилась, сменила ложку на палку. Не спеша покинуть насиженное место, я водила ею рядом, всё более поддаваясь панике. Наконец, пользуясь тем, что илгизитам нет до меня дела, я встала и подняла плащ. Мой взор метался по траве, но пропажа не спешила возвращаться к своей хозяйке…
— Ашити, — позвал меня Рахон. Я обернулась, и он усмехнулся: — Мы не здесь ночевали. Мы покинули место ночлега с рассветом и были в пути половину дня. Или ты думала, что мы ждали твоего пробуждения?
Теперь я полностью развернулась к нему и впилась в лицо настороженным взглядом. Илгизит сунул руку за пазуху, а когда вытащил ее и раскрыл ладонь, я увидела то, что так тщетно искала. Взметнув руку, я попыталась вернуть себе то, что у меня украли, но пятый подручный скользнул в сторону и с усмешкой покачал головой.
— Вор! — воскликнула я. — Немедленно верни!
— Я ведь спрашивал, что он дал тебе, — с укором произнес илгизит.
— Ты обыскивал меня, — задохнулась я от вспыхнувшего гнева. — Облапил спящую! Какая мерзость!
— Ты хорошо врала, Ашити, но я верю тому, что чувствую, а я чувствую поганый холод Урунжана. Ты не можешь везти в Даас его подарок.
— Поганый? — я сузила глаза. — Поганый?! Что может быть поганей воровства, илгизит?! Разве что убийство, и ты уже замарал свои руки и тем, и другим. Немедленно верни мне бусину!
Я стремительно приблизилась к нему, но Рахон вновь увернулся и встал рядом с еще горевшим костром. Он протянул над огнем руку с льдинкой, и я кинулась к нему. Илгизит перехватил меня свободной рукой, прижав к себе, удержал и неспешно разжал пальцы.
— Нет! — закричала я, глядя на то, как подарок Создателя падает в огонь.
Рахон отступил, и я упала на колени перед огнем. Схватив палочку, так и не ставшую поживой для пламени, я разворошила угли и еще горящие ветки в надежде достать «бусину». Я не видела ее, но, услышав, шипение, нашла взглядом и застонала — лед стремительно таял, пузырился и испарялся у меня на глазах.
— Отец, прости, — накрыв лицо луками, прошептала я. После покачала головой и, опустив руки, откинула голову назад. — Какая глупость, — прошептала я. — Как бездарно…
