— Пусть здесь тебе будет что-то знакомо, — сказал он и вернулся за стол.
Ашит, уже успокоившаяся, некоторое время смотрела на воина, а после кивнула, одобрив его намерения.
— Повтори, как ты пожелала доброго утра, — попросил алдар и, выслушав, произнес: — Добратра, Ашити.
Вот теперь от смешка я не удержалась, однако издеваться не собиралась, потому повторила еще несколько раз, и Танияр произнес на моем языке:
— Доброго утра, Ашити.
— Доброго утра, Танияр, — улыбнулась я.
И мы, наконец, перешли к завтраку. Кто бы ни была эта Сурхэм, но приготовила она не только много, но и вкусно. После нашей еды у Ашит, я будто попала за изысканный стол, где имелось и нечто вроде нежного паштета, и мягкие булочки. Остальные блюда были мне незнакомы, но я и не сумела бы с ними перезнакомиться, потому что насытилась много раньше.
— Скажи Сурхэм, пусть соберет мне, что осталось, — сказала мать нашему гостеприимному хозяину.
— Да, вещая, — почтительно ответил Танияр.
— Уруш будет скучать, — вздохнула я, подумав, что мой маленький друг не дождется меня из нашей поездки.
— Я могу привезти его, — произнес алдар, и шаманка фыркнула:
— Что еще? Дочь забрал, турыма не дам.
— Как же ты будешь одна, мама? — спросила я, ощутив вину за то, оставляю ее.
— Хорошо буду, — ответила Ашит. — Со мной Отец. А ты помни, что я сказала.
— Да, мама, — кивнула я.
А после завтрака ягиры повезли мою названную мать домой. На дне повозки кроме ее мешка лежал еще несколько. В одном то, что собрала Сурхэм, оказавшаяся едва ли не старше шаманки, а во втором то, что вез Танияр вчера и добавил сегодня. И кроме съестного, там были и ткани, и новая обувь, и утварь.
— Баловство, — отмахнулась Ашит, но отказываться не стала. — Сгодится.
От нашего с Танияром сопровождения мать отказалась сама. И прежде, чем она покинула Иртэген, я повисла у нее на шее, не в силах сдержать нахлынувших чувств. Она была первым человеком, который встретился мне в Белом мире, заботилась обо мне, оберегала, учила и стала за прошедшие месяцы по-настоящему родной. И как бы я не жаждала перемен, расставаться оказалось тяжело.
— Хватит, дочка, — строго одернула меня мать. — Не к Отцу ухожу, домой к себе еду. Знаешь, где он. Захочешь, навестишь. Буду нужна, призовешь. А я тебя оттуда слушать буду.
— До встречи, мама, — вымученно улыбнулась я.
— Отец милостив, свидимся, — кивнула она. А уже сев в повозку, повторила в очередной раз: — Помни.
— Я запомнила, мама.
И повозка тронулась. Я смотрела ей вслед некоторое время, а потом ощутила, как алдар накрыл мои плечи ладонями.
— Саулов еще не пригнали, — сказал Танияр. — Но ирэ я могу обучить тебя и сейчас. Это просто.
— Ирэ просто?! — изумилась я.
— Просто, — пожал плечами воин. — Идем, покажу.
— Идем, — кивнула я и, заинтригованная, последовала за Танияром.
Глава 11
— Доброго утра, Ашити.
Открыв глаза, я некоторое время смотрела на склоненное надо мной лицо Танияра. Он протянул руку и убрал с глаз мешавшую прядку. Заметив, что мои глаза открыты, воин улыбнулся, и я улыбнулась в ответ:
— Доброго утра, Танияр.
А после пришло смущение и в голове всплыло очередное правило из прежней жизни. Натянув одеяло до глаз, я строго произнесла:
— Мужчина не должен заходить в спальню женщины, если она не приходится ему женой.
— А если женщину нужно разбудить, чтобы она не проспала возвращение табуна? — полюбопытствовал алдар.
Деловито помычав, я важно ответила:
— Об этом я ничего не помню.
— Значит, можно, — не менее важно ответил Танияр. — А раз ни твои, ни мои правила не запрещают, то и мне не за что просить прощения. — Он поднялся с моей кровати и направился к двери: — Поспеши, если хочешь увидеть, как они идут.
— Я скоро присоединюсь к тебе, — заверила я, и алдар вышел, оставив меня наедине с собой.
Саулы! О, как я ждала их! Прошло уже десять дней, а я всё еще не встретила того самого единственного, кто станет только моим. Те, кого привели на третий день моего пребывания в Иртэгене, пренебрегли мною. Ни одна морда не обернулась ко мне хотя бы ради любопытства. Они были важными, невероятно горделивыми и неприступными. Я пыталась подойти сама, но Танияр и ашеры, стоявшие рядом, преградили мне путь.
— Опасно, — покачал головой алдар. — Или саул потянется к тебе, или нет, иного не дано. Помнишь, что я говорил? Будешь настаивать, они нападут.
— Значит, у меня не будет саула? — спросила я, вдруг ощутив обиду и разочарование. Я ведь ждала их возвращения, даже во сне видела, как сяду в седло! И оказалась негодной для этих животных.
— Это только первая часть табуна, — приобняв меня за плечи, ответил Танияр. — Потом их снова уведут на выгон и приведут следующих.
— А еще саулы есть в других таганах, — сказал один из ашеров.
— И дикие, — улыбнулся другой ашер и замолчал под взглядом алдара.
— Если захочешь, мы встретим тех саулов, которые придут после этих, — мягко направив меня к воротам ашруза, сказал Танияр. — Это красивое зрелище, когда ведут табун.
— Хочу, — живо откликнулась я и перестала расстраиваться.
И вот этот день пришел. Я вскочила с постели и, быстро заправив ее, бросилась в умывальню. Одевалась впопыхах, путалась в платье и, разозлившись, заставила себя выдохнуть. После этого дело пошло более споро. Волосы я просто расчесала и оставила распушенными, Танияру было неважно, насколько прибрана моя голова, а мне не хотелось терять драгоценное время. Вернемся, и приведу себя в порядок.
Когда я выбежала из комнаты, алдар ждал меня за дверью. Сам он был собран еще в тот момент, когда пришел будить меня. Улыбнувшись, Танияр взял меня за руку, и мы направились прочь из дома. На плече моего воина висела котомка, откуда он вытащил сверток с нашим завтраком. Благодарно кивнув, я забрала свою часть. Так что ели мы на ходу, но я не испытала по этому поводу ни недовольства, ни раздражения. Меня всё устраивало.
Мы шли пешком. Тэйле — скакун Танияра пока относился ко мне настороженно и не позволял прикасаться, когда я протягивала к нему руку. Он шипел, щелкал зубами, отводил голову, вредничал и от нападения его удерживал только хозяин, время от времени строго говоривший:
— Нет, Тэйле. Нельзя.
Саул мог принять второго всадника, если на спине уже сидел его хозяин, в ином случае попросту бы не подпустил. Впрочем, даже в этом случае он должен был знать человека, который заберется на него. И алдар приводил меня каждый день в ашруз, где я продолжала бить поклоны перед упрямым скакуном, заигрывать с ним и совать ему угощения. И пока я это делала, не могла отделаться от ощущения, что уже проходила этот процесс, по крайней мере, мне были знакомы похожие уговоры и увещевания.
