Жена встает, подходя ко мне, чтобы положить приборы, и мягко сжимает плечо, выдыхая в ухо:
— Я горжусь тобой, Илья.
Но я пока не отвечаю.
Гости не засиживаются надолго: когда Мира начинает капризничать, потирая глаза, первым сбегает Олег: этому парню еще явно далеко до роли отца.
Мама уходит еще раньше.
— Можно я буду к ней приезжать? — спрашивает, глядя на меня, но в ответ торопливо кивает Саша, выступая вперед:
— Конечно. Мира будет рада.
Я выхожу проводить ее на лестничную площадку, и пока лифт поднимается на наш этаж, мама говорит тихо:
— Спасибо, Илья.
— За что?
— За то, что оказался мудрее меня.
Киваю молча, не зная, что добавить.
Рано еще, чтобы принимать ее вот так просто, только из-за того, что она пришла к нам домой, первой закопав топор войны. Нужно переспать с этой мыслью, но пока я не хочу ни о чем думать. Просто не хочу.
Когда мы остаемся втроем, я помогаю Сашке загрузить в посудомойку все со стола, периодически прижимаясь к ней сзади.
— Подожди, сейчас уложу Миру, — и вытирая руки, она оставляет меня одного, подхватывая хныкающую дочь. Слишком много впечатлений для нее за один день.
Я жду, когда в дальней комнате стихнут звуки, выходя на застекленную террасу. Через реку как на ладони виден Кремль со светящейся перед ним яркой набережной, сплошь усеянной огнями. Где-то там скрывается еще один участок, который скоро станет нашим, и я размышляю, чем новый жилой комплекс будет отличаться ото всех прошлых проектов.
— Илья, — Саша проскальзывает ко мне, прижимаясь животом и грудью к моей спине, и я расслабленно закрываю глаза, ощущая тепло и хорошо знакомый запах. Теперь от нее пахнет шампунем и молоком, и, черт возьми, это возбуждает ничуть не хуже, чем духи с афродизиаками.
Может быть потому, что я точно знаю: эта женщина — моя. Целиком и полностью, и подтверждением нашей связи становится Мира, как продолжение одного целого.
Я разворачиваюсь, присвистывая: на Сашке только черное белье, с высокими трусами, скрывающими живот. Она периодически еще стесняется несовершенства своего тела после родов, но я каждый раз доказываю ей одно: для меня моя жена — идеальна.
— Ради такого продолжения стоило выдержать визит всех наших родственничков, — ухмыляюсь, проводя руками по ее плечам. Каштановые волосы распущены, как я люблю, и я накручиваю прядь на палец, продолжая разглядывать Сашу.
— Пойдем в спальню? — нерешительно переминается она с ноги на ногу, и я делаю то, что обычно: уношу ее на руках, ногой захлопывая за собой дверь на террасу.
Мы опускаемся с ней на кровать, откидывая в сторону одеяло, и Сашка перекатывается сверху, садясь на меня и заглядывая в глаза:
— Сегодня я буду главной.
— Только в кровати, — провожу руками по бедрам, заставляя женщину на мне выгибаться, откидываясь слегка назад.
Грудь, ставшая сейчас еще больше и желаннее, выделяется, подчеркнутая ажурным бюстгальтером. Я аккуратно сжимаю ее, щекоча соски, и Сашка стонет.
— Мира скоро проснется, так что у нас не много времени, — плавно двигаясь на мне, говорит она, но я не соглашаюсь.
Хватаю за руки, заставляя ее почти упасть на меня сверху и шепчу, поглаживая волосы на затылке, зарываясь в них рукой:
— У нас много времени, Саша, — и слышу, как она шепчет в ответ:
— Я люблю тебя.
И я отвечаю тем же.
