— Это точно, — подтвердил Илья, неслышно подходя следом.
Мы сцепились с ним взглядами, и я говорила ему своим: «я все знаю», а он отвечал «мне похер».
— Позвони юристу, без адвокатов тут не обойтись, — отдал он приказ Федорову, теряя ко мне интерес. Я отошла назад, понимая, что мне здесь больше нечего делать. — Скорее всего, возбудят дело по двести шестнадцатой, на подрядчика.
«На Олега», — мысленно делаю себе пометку. Жаль, что не на Илью. Возможно, тюрьма стала бы идеальным для него местом.
Остаток дня проходит в суете: нужно срочно решать, как успокаивать дольщиков до того, как сюжет выйдет в эфир, и пиар отдел стоит на ушах. Я вбиваю название нашего комплекса, и все новостные ленты пестрят броскими заголовками. «Лестничный марш стал похоронным», «Падение Палладиума», «Дом на костях: на стройке в жилом комплексе погиб человек».
Мнение о том, что нам насолили конкуренты, становится только прочнее, чем больше подробностей мы узнаем. Рабочий, устроившийся к нам по знакомству, которое в результате, никто не смог подтвердить. Пролеты, которые компания Олега крепила на совесть — ни по одному закону физики они не могли просто так взять и свалиться. Журналисты, снимавшие кадр за доли секунд до того, как произошел обвал…
Мне кажется, что для меня не могут придумать применения, занимая пустяковыми делами, которые прекрасно выполняют секретари. Я все еще новенькая здесь, и проблема не объединяет, а показывает разрыв между каждым из тех, кто тут давно, и мною. В конце концов, я прячусь в кабинете и покидаю его в первом часу ночи.
Спускаюсь тихо, чувствуя, как от перенапряжения трещит голова. Офис пуст, и похоже, именно мне придется сдавать его на охрану. Заглядываю по очереди во все кабинеты, чтобы убедиться в том, что осталась последней, и машинально толкаю дверь к Поддубному.
Он сидит в кресле, запрокинув руки за голову, с закрытыми глазами. Вытянутые ноги в сверкающих кожаных ботинках с острыми носами, ритмично подрагивают, словно Илья пританцовывает, но движение, скорее нервное. В ушах у него наушники, и поэтому мужчина не видит, что я смотрю на него в недоумении.
— Илья! — зову негромко, но он не реагирует, и мне приходится повторить уже громче: — Илья!
И когда он внезапно замечает меня, лицо мужчины дергается. Снимая беспроводные наушники, Поддубный бросает их на стол, стараясь не смотреть на меня.
— Что тебе надо? — каждое слово, как тяжелый камень.
«Чтоб ты сдох!»
— Я думала, здесь никого. Раз ты последний, сдай на сигнализацию, — хватаюсь за сумку, словно ищу в ней ключи, и выхожу. Вслед мне не раздается ни единого звука, словно ему для меня жалко слов, и это тоже бесит.
Спускаюсь в лифте, едва держась на ногах, и думаю, что еще один долгий день подошел к концу.
Глава 5. Илья
В глаза будто песок насыпали.
Пытаюсь проморгаться, но чувствую, что становится только хуже. Капли остались на работе, дома только пустой флакончик, и я с остервенением перебрав полки, захлопывая дверцы с шкафом с такой силой, точно они виноваты во всех моих проблемах.
— Блядь!
Накатывает такой псих, что требуется минута, чтобы прийти в себя. Стою, сжимая кулаки, дышу нервно, и ощущаю, как хочется кому-нибудь втащить. Броситься в драку, разбить челюсть, выплеснуть этот чертов адреналин, что клокочет сейчас в моих венах. Заглядываю в бар, но алкоголь не лезет в горло. Наверное, лучше бы напиться, но я не имею права терять контроль. Завтра с утра башка должна быть пустой и не гудеть от выпивки.
Смотрю на часы — через три часа уже нужно выезжать в офис, а я до сих пор даже не прилег, лишь недавно уйдя с работы. И надо же оказаться последней, кто заглянул ко мне, именно Влади, будто бы все вокруг решило добить меня, подсовывая эту потаскушку.
Раньше, когда Саша таскалась везде за мужем, я видел ее не больше пары минут, — по вечерам она забирала Кирилла после работы. У того была привычка отпускать водителя, чтобы домой уезжать вместе с женой.
«Женой», — повторяю, усмехаясь. Если Кирилл был женат на Влади, то она точно выходила замуж за бабки. Когда ее родители остались у разбитого корыта, едва не вылетев из университета, только Саша помогла отцу сохранить квартиру и подкидывала деньги — им и своей беспутной старшей сестре.
Злюсь на себя, что вообще думаю об этой бабе, но размышлять о трагедии в «Палладиуме» уже невозможно.
Сегодня каждый из нашей компании, кто хоть немного знаком с положением дел, приходит к выводу, что диверсию — а в этом не остается сомнений — спланировал Скворцов. Родной брат жены мэра, владелец крупной строительной фирмы, выигравшей тендеры на строительство новых детски садов. Я знаю, что почти все негативные статьи, выходящие в сетевых газетах, проплачивает скворцовская контора, и что реклама «Палладиума» серьезно подкосила продажи на его объектах. А долевое строительство — это здесь и сейчас, и если перекрыть поток инвестирования, то строить дом будет не начто. Изначального капитала у Скворцова — минимум, снизятся продажи, и встанет стройка. А это возмущенные дольщики и все вытекающие от их гнева проблемы.
Уже человек семь его рабочих просились к нам, и я прекрасно понимаю, почему. Каждый ищет место, где платят больше и уважают, а не относятся как к быдлу или гастарбайтеру без прописки.
Одним из таких «перебежчиков» оказался Петров, — тот самый строитель, на кого рухнули лестничные марши. Я тру виски, пытаясь в который раз оценить масштаб бедствия.
Доверие со стороны клиентов они нам подорвали — это факт. Брони слетают, словно люди только и ждали подходящего момента, а у нас на носу старт трех новых проектов. «От создателей рухнувшего «Палладия», — комментирую свои мысли вслух, прохаживаясь нервно по квартире. Принять какое-нибудь простое решение быстро не получается, и как всегда в таких случаях, это бесит больше всего.
В конце концов, решаю прилечь хотя бы на полчаса, пока голова не взорвалась от мыслей.
Мне кажется, что я только успел моргнуть, как тут же начинает вибрировать браслет с электронными часами, сигнализируя о том, что пора вставать.
Утром за мной заезжает Олег, который дергается еще больше обычного. У него и так с нервами — не порядок, а после того, как на участке объявились следователи, крючок срывает однозначно. Он курит, даже сигаретный дым выпуская рывками, и снова начинает рассказывать о том, какой сука этот Скворцов.
— Ему же ничего не будет, понимаешь? У мэра с лапы все кормятся, и следственный комитет найдет до чего докопаться.
— Хорош, — не выдерживаю.
— Что хорош-то? Эта гнида и меня, и тебя в каталажку упечет, а ты даже не паришься!
Я отключаюсь, переставая реагировать на его слова, впрочем, Олегу на это наплевать. Ему нужно высказаться, вынести все накопившееся наружу, чтобы хоть как-то успокоиться.
