- Предлагаю, как только отплывем, спуститься вниз вдвоем, - шепчет она, и я довольно киваю.
- Дуб, ты будешь помогать, или уже тут собрался трахаться? – орет Олег, привлекая к себе внимание. Алина показывает ему средний палец, повторяя точь-в-точь мой утренний жест.
- А у самого руки слабые?
Витька натягивает капитанку и встаёт за штурвал. Через пять минут мы отплываем, с визгом разворачивая яхту.
Первые полчаса мы общаемся в чисто мужской компании, до тех пор, пока очередная порция селфи не окажется на телефонах каждой из трёх девчонок. Витька добродушно подшучивает над ними, то и дело мешая сделать кадр, а я щурюсь на солнце, поддаваясь Олегу: в руке такая же бутылка, как и у него.
- Давно надо было собраться, - Семенычев почесывает пятерней живот, увеличившийся заметно с нашей последней встречи. Последний месяц он живёт на яхте, лишь изредка выбираясь в городскую квартиру, и выглядит соответствующе: выгоревшие добела брови и коротко остриженная макушка, красное лицо человека, проводящего много времени на солнце. Мы познакомились с ним года четыре назад в общей компании благодаря Олегу. Добродушный, но не желающий ни фига работать, сейчас он источал довольство и спокойствие, направляя яхту.
- Моя рыжая, - перекидывая мне пакет с кальмарами, заявляет Олег, - Витёк, айда хорош, дай порулить.
- Смотри, не опрокинь нас, пьянь, - минут двадцать нас болтает из стороны в сторону, пока Алиса с Алиной не начинают вопить. Рыжая Карина молчит, только поглядывает недовольно на моего друга.
- Может, пойдем вниз?
Алина подходит ко мне, скользя тонкими пальцами по животу. Прижимается сзади, проводит языком по моей спине.
- Хочешь прямо сейчас?
- Пока не заглушили мотор можно громче стонать, - я разворачиваюсь, сжимая ее в своих объятиях и одобрительно киваю:
- Умная девочка.
- Ещё какая, - подмигивает Алина и тянет за собой вниз.
Глава 16. Александра
В воскресенье я нарасхват. Мама, точно забыв про наш последний разговор, названивает мне с восьми утра.
— Кто это у тебя? — сонным голосом интересуется подруга. В комнате Катьки жарко, мы спим с ней на полу, расстелив одеяло.
— Мать, — я разглядываю экран телефона, на котором высвечивается ее фотография с юбилея свадьбы. По-моему, это один из немногих снимков, где она улыбается.
— Или ответь, или выруби, — Катя натягивает на голову подушку, а я ставлю мобильный на беззвучный режим, трусливо решая не брать.
В открытое окно вместе с горячим воздухом залетают обрывки разговора Катькиных родителей. Я слушаю их, лежа с закрытыми глазами, и представляю — что они моя семья. И вроде бы все у нас также: обе мамы пекут на праздники пироги, в юности папы по очереди забирали нас после дискотек, чтобы мы добирались домой без неприятностей. Но кажется, что в нашей семье дерьма больше: я до сих пор с ужасом вспоминаю те времена, когда папу поймали на взятках и грозили выгнать из университета.
В те времена я вообще не отдавала отчета, откуда в нашей семье берутся деньги. Они были почти всегда, ну разве что в полуголодные времена в начале девяностых, но и тогда мама подрабатывала, репетируя со школьниками. Чаще всего, я одевалась и выглядела лучше своих одноклассников. Мама отдала меня в обычную школу, возле дома, зато свободное время заняла музыкалкой.
Но были времена и похуже: когда родители до копейки отдавали деньги Лизе: на лечение от алкоголизма и от бесплодия, на то, чтобы закрыть все ее долги. Отец тогда старался как мог, заваливая всех на экзаменах, и однажды перестал видеть края настолько, что его поймали за руку. При свидетелях, с помеченными банкнотами.
Почти от любого дела можно откупиться, нужны только связи и деньги. Первое у нас было, а со вторым возникли проблемы. И чтобы найти нужную сумму, отец собирался продать квартиру, чтобы разыскать вариант подешевле.
Тогда на помощь ему и пришел Кирилл. Для него сумма тоже была немаленькой, но куда важнее оказалось спокойствие моей семьи. Поначалу, папа не желал брать у него денег, боясь, что нечем будет отдавать: ему предложили написать заявление по собственному и тихо слиться.
Я собиралась признаться, что деньги он дает не просто так, а потому что мы вместе, но Кирилл отговорил. Еще одного такого удара отец бы не выдержал, поэтому я действовала другими способами, через маму. Убеждала ее уговорить папу, и в конце концов, когда вопрос встал ребром, он принял помощь от своего друга и моего любимого. Дело закрыли, папа прекратил валить студентов, а через полгода разругался в пух и прах с Самойловым, узнав, что мы вместе.
Я и сама устала скрывать наши отношения: добираться до его квартиры, втихаря проскальзывая в подъезд, пряча лица от соседей. Конспирация, о которой не просил меня Кирилл, но я твердо следовала выдуманным самой же правилам — и все это на протяжении нескольких лет.
Наша связь вынудила Самойлова отдалиться от моих родителей, от привычной компании. Смотреть в лицо другу, шутить с ним на деликатные темы не в пример сложнее, если спишешь с его дочерью. Да и обсуждать проблемы детей, глядя на то, как я сижу с другой стороны стола, пряча глаза, было тем еще испытанием.
С работы я тоже ушла, фирма Кирилла росла на глазах, — ненужных свидетелей и , следовательно, сплетен, могло стать намного больше.
Так и получилось: у меня была учеба, дом, квартира Кирилла, изредка — вылазки с Катей, которой так интересно было узнать об отношениях со взрослым мужчиной. А я и сама знала о них мало, проверяя на прочность нервы будущего мужа. К счастью, продлилось это недолго, — мы почти не ссорились, разве что иногда он ревновал меня к одногруппникам и молодым мужчинам. Только с ними мне было совсем неинтересно: их юность и в сравнение не шла с той мудростью и опытом, которые были у Кирилла. В том числе и в постели.
И теперь я хочу знать: как много женщин, помимо меня, успели оказаться там за прошедшие двенадцать лет.
А для начала я залезу в телефоне, хранящийся в верхнем ящике комода в моей спальне. С тех пор, как Кирилла не стало, я отвечала на звонки, поступавшие на его номер, пока айфон не разрядился. Митя настроил мне переадресацию вызовов, а я спрятала ненужный больше аппарат с глаз долой, не желая копаться в сообщениях и электронной почте.
К сожалению, сегодня я этого хочу. Но до того, как уехать в город, мы обедаем во дворе, — безумно вкусная уха из пойманной дядей Толей с утра рыбой, вчерашний шашлык, салат — и даже с полным отсутствием аппетита, я поглощаю ложку за ложкой.
— Худые вы, молодежь, — дядя Толя, сам подтянутый и жилистый, сидит рядом за столом, в длинных шортах, жилетке с карманами и смешной панаме. Выглядит он как настоящий дачник, но я некстати думаю, что с Кириллом они почти ровесники. Так почему же я не разглядываю его как мужчину, а вижу только отца подруги? Митя мне тоже не был чужим человеком, мы провели все детство, и он катал меня на шее,
