Вот только один факт я забываю учесть: мне совсем нельзя пить.
- Мне сегодня тридцать! Можно все!
Под «все» Катька подразумевает вино и водку, и хотя я давала себя клятву не пить, сегодня поддаюсь соблазну, в душе проклиная себя за слабость.
Ну как можно быть такой бесхребетной?
Горло першит, а алкоголь заставляет сжиматься полупустой желудок. Эта чертова неделя, стоявшая мне кучи нервов, наконец-то подходит к логическому концу, и я позволяю себя расслабиться, делая большие глотки и закусывая горечь напитков грушей и яблоком.
В желудке пусто: за сегодняшний день я успеваю съесть один круассан, мотаясь между кабинетами с кипой бумаг. Незакрытые задачи, незапущенные акции, недописанные статьи – в какой-то момент создаётся впечатление, что с работы ушли все, не завершив трудовой день. И среди этого праздного шатания, пронизанного страхом столкнуться в гулких коридорах с Поддубным, внезапное предложение Кати кажется глотком свежего воздуха.
Подруга в честь дня рождения облачается в обтягивающее платье, напоминающее змеиную шкуру. Пайетки, окрашивающие ткань в разноцветный узор, только придают Кате сходство с удавом. Гладкое тело, длинные ноги, пышная грудь: когда она танцует в середине зале, ее сложно не заметить. Я стремлюсь к исходящему от нее свету, скорее, подсознательно, чем осознанно, и совсем не замечаю, как за моей спиной внезапно возникает мужская фигура, покачивающаяся в ритм музыки.
- Привет! - кричит он, стараясь привлечь внимание, только мне все равно. В желудке перекатывается вино, в голове пляшут мысли, и любой представитель противоположного пола кажется угрозой.
- Отвали, - почти хором отшиваем мы его с Катей, весело смеясь. Только мне все ещё нехорошо, и в отличие от своей подруги я мечтаю только об одном: оказаться в своей кровати, в привычной позе, и уснуть под тонким одеялом.
Но вместо этого я ощущаю на себе чужие руки. Мы обнимаемся с Катей точно сиамские близнецы, но вторгающиеся в мое личное пространство ладони принадлежат отнюдь не ей.
- Пошел ты! – стараюсь, чтобы мой голос слышался четко и ясно, но кажется, что шепчу себе под нос. Тем временем ладонь поднимается все выше, почти хватая за грудь, и только то, что мы стоим с Катькой вплотную друг к другу, не позволяет нахалу сзади закончить начатое. Я оборачиваюсь, ощущая тошноту. Рядом стоит высокий блондин, такой же пьяный, как и мы.
- Я замужем! – сообщаю ему гордо, на секунды забывая, что теперь вдова. Только соседа мало волнуют такие подробности. Он смотрит на меня глазами, пьяными до невозможности, и пытается выговорить собственное имя:
- Ал… Ал..
- Алексей? – подсказывает Катя, но тот качает головой:
- Нет!
- Александр?
- Совершенно верно! Откуда ты знаешь?
Пока между ними завязывается беседа, я покидаю танцпол в поисках туалета.
Когда я первый раз в таком состоянии оказалась перед Кириллом, он обещал открутить мне голову. Это было так давно, в наш первый новогодний корпоратив.
Тогда я напилась вместе с секретарём так, что едва стояла на ногах: для этого хватило всего пары бокалов вина, от которых меня унесло.
Мне бы хотелось запомнить тот вечер лучше: Кирилл нес меня на руках до машины, останавливался каждые несколько сотен метров, когда меня тошнило и заботливо отпаивал минералкой. Это было за два дня того, как у нас случился первый с ним секс, но я очень плохо помню тот день, впрочем, как и сегодняшний.
В туалете меня долго рвет, выворачивая наизнанку: я почти не пью, и любые напитки вызывают сильную интоксикацию. Так какого черта сегодня я решила пойти против правил?
Потому что прилюдно поругалась с Поддубным?
При воспоминаниях о ссоре волна горечи снова затопляет меня, и желудок сжимается болезненными спазмами, выдавливая алкоголь наружу.
Этот скотина сегодня унизил меня в коридоре, полном людей. А я не смогла достойно ответить ему, растерявшись под удивлёнными взглядами подчинённых.
Так, Влади, нужно собраться и вызвать такси. Завтра хоть и суббота, но полноценный сон ещё никогда не был лишним. Нужно разобрать оставшиеся вещи Кирилла и попытаться найти ту дверь, ключ от которой сейчас покоится в моей сумочке.
Я долго стою возле раковины, пытаясь прополоскать рот холодной водой. Она кажется невероятно вкусной, и я вымываю горький вкус рвоты, черпая ладонь за ладонью.
- Красивая, - Александр, с которым осталась Катька, заглядывает в приоткрытую дверь, глазея на меня, а я не знаю, как избавиться от нашего навязчивого кавалера.
- Где Катька? – спрашиваю, пытаясь пройти мимо.
- Она мне не нравится, - признается мужчина, но я не чую в его голосе ни опасности, ни предупреждения. Хочу выйти из туалета, но парень преграждает мне дорогу, толкая в плечи:
- Не торопись.
Кажется, в этот момент я трезвею в мгновение ока. Защитить меня здесь некому, и я держусь за край раковины, пытаясь придать телу устойчивость.
- Тебе чего надо от меня? – спрашиваю хмуро, оценивая собственные силы. Ноги не держат, вот-вот, и меня снова стошнит. Рядом никого, все кабины пустые, но мне нестрашно. Алкоголь полностью атрофирует инстинкт самосохранения, поэтому я шагаю вперёд, оттесняя парня в сторону:
- Сгинь, - и хвастаюсь за ручку двери, нажимая на нее вниз. Но прежде, чем она поддается под тяжестью моих движений, кто-то успевает надавить на нее снаружи.
- Иди-ка сюда, чмо, - и я узнаю лицо напротив с холодными глазами. В двух метрах от меня стоит Илья, поглядывая на нас с таким хмурым видом, что мне хочется провалиться под землю, - ты чего до девчонки доебался?
- Да пошел ты, - крайне вяло отвечает Александр, но это не спасает его от удара в челюсть. Поддубный ударяет полупьяного парня, который тут же летит вниз, и я вжимаюсь в стену, мечтая оказаться как можно дальше от этого места.
Но вместо этого мне предстоит увидеть, каким может быть Илья в бешенстве.
Глава 12. Илья
То ли сон с Влади, то ли погода так влияет, но настроение с утра дурацкое.
На работу я приезжаю, опоздав на полчаса. Не помню, когда со мной такое случалось в последний раз: терпеть не могу такую привычку ни в себе, ни в других.
Наташе достается просто за то, что не вовремя попалась на глаза, и теперь она шарахается от меня, прячась за монитором компьютера. Взираю на эту картину с раздражением. Да, был не прав, но черт возьми, не извиняться же?
— Чай сваргань, — примиряющим тоном обращаюсь к девушке, и она быстро кивает. Узкий подбородок чуть портит симметрию Наташиного лица, но все равно она выглядит достаточно миловидной, и я смягчаюсь в разговоре с ней. Наверное, только поэтому Наташа столько лет мой секретарь, — с остальными мы не смогли притереться.
