— Вы скоро? — Тимур уже ждал меня в коридоре.
— Да иду я, иду, — ответила миролюбиво, проходя вперед.
Мы доехали до кафе, расположенного недалеко от храма из белого кирпича. Поднялись на второй этаж, занимая свободный столик возле панорамного окна. В просторном зале почти никого не было — не считая сидевшего боком к нам мужчины. Темная борода, усы и шляпа делали его похожим на раввина.
Мы заняли соседний столик. Отсюда открывался вид на нижнюю часть города, и пока официант не добрался до нас, я разглядывала рыбаков, сидевших на набережной в ветровках — таких же серых, как и река перед ними.
Тимур молча крутил в руках мобильник, облокотившись на спинку кресла, а я перевела взгляд на раввина. Он водил пальцем по меню, старательно читая названия. Нахмурившись, я вглядывалась в знакомые черты лица, пока не поняла, кто передо мной. Макс.
Как Бро мог нанять такого клоуна к себе на работу? Чем его подкупил этот придурок, страстно наряжающийся в любые дурацкие наряды?
Макс повернул голову, сверкнув глазами из-под круглых очков, делавших его похожим на престарелого Гарри Поттера.
— Коган в больнице, — заговорил он тихо, — в очень плохом состоянии.
Я почувствовала, как в животе что-то ухнуло вниз.
— Когда ты видела его в последний раз?
— Вчера вечером, — осторожно произнесла я. В курсе ли Макс, во сколько я оказалась дома? Тимур повернул ко мне голову, разглядывая так, словно у меня вдруг выросла вторая голова.
«Где Вы шлялись всю ночь?» — читалось в его взгляде. Я отвернулась, делая вид, что не замечаю его пристального внимания.
— На него напали ночью. Езжайте в больницу и выцарапайте адрес любым способом.
Я сглотнула, уточняя:
— Что ты имеешь ввиду?
Но он не ответил мне.
— Возьмите, мне уже не нужно, — произнес громко Макс, передавая меню Тимуру. Я видела небольшой листок, который Байсаров быстрым движением забрал из кожаной папки и спрятал в карман.
Макс поднялся, и поклонившись, пошел на выход:
— Извините, совсем забыл: у меня пост, — пояснил он обалдевшему официанту, а я закатила глаза. Даже в такой ситуации этот ублюдок продолжал оставаться самим собой
Насвистывая «семь — сорок», Макс скрылся из виду, оставив нас вдвоем. Байсаров махнул рукой официанту, показывая, что еще не готов сделать заказ.
— Ничего не хотите мне рассказать? — Тимур выжидательно сложил руки на груди.
— Ничего, — я помотала головой, — пора ехать.
— Где Вы были этой ночью?
— Какая разница? — возмутилась я, — мы сейчас о чем беседу ведем, я не пойму?
— Это я не пойму, Вы меня за дурака держите? — холодно поинтересовался он.
Я уставилась на него непонимающе.
— Вы вернулись домой под утро, напарнику своему сказали, что ушли от Когана вечером. Либо Вы наврали ему, либо…
— Либо тебя это не должно волновать, — поднимаясь, произнесла я. Нужно срочно придумать, что отвечать Тимуру, если он не отстанет — а он не отстанет.
Я первой вышла на улицу, останавливаясь в ожидании Байсарова и щурясь, глядя на небо. Солнце по-прежнему скрывалось за облаками, но все равно слепило глаза.
— Мы не договорили, — появляясь следом, проворчал Тимур.
— Отстань, — не выдержала я, чем, по всей видимости, разозлила мужа. Он схватил меня за локоть, притягивая к себе:
— На Вашем месте я бы прекратил вести себя подобным образом, — очень четко проговорил он — так, должно быть, чтобы я испугалась.
— Окей, окей, я поняла. Извини, неправа, — даже не стараясь добавить в голос виноватых ноток, протянула я насмешливо.
— Вы меня бесите, — его глаза сузились, а ноздри нервно раздувались.
— А ты меня, — тут же отреагировала я. Тимур притянул меня ближе, заставляя прижаться к нему и смотреть снизу вверх.
— На Вашем месте я бы старался дружить со мной.
— Если ты подразумеваешь под этим секс, то ответ прежний: иди нахрен.
— Сначала Вы третесь об меня, как кошка…
— … иди нахрен!
— … потом изображаете, что не хотите.
— нахрен!
— Однажды Вы доиграетесь…
— Отвали ты уже!
— И я Вас трахну, не взирая на возражения.
Он стоял, не отпуская меня и не произнося больше ни слова, а я чувствовала, как бешено вздымается грудь от неровного дыхания, как пылает мое лицо после его речи. Мне нужно хотя бы десять минут, чтобы прийти в себя и не показывать, как глубоко затронули слова Тимура: я не просто спорила, я боялась своей реакции на его обещание, пытаясь криком загородиться от эмоций.
— Какая же Вы дура, — констатировал он разочарованно, наконец, отпуская меня и отворачиваясь. Я потерла руки в тех местах, где меня касался Тимур, решив не возжрать ему. Дура и дура, что ж теперь.
Мы достигли машины по очереди. Я шла за Байсаровым, едва волоча ноги, пока не уперлась в остановившегося резко мужчину.
На капоте «БМВ» лежал темный пакет, выделяясь аляповатым пятном на фоне синего.
— Что это еще? — нахмурилась я, не желая первой лезть в него.
— Загляните и узнаете, — огрызнулся Тим.
Я раздумывала, что делать дальше, пялясь на пакет. В конце концов, тянуть время из-за ерунды сейчас — не лучшая затея. Раз на Когана уже напали, вполне может быть, что нападут и во второй, а с мертвого художника пользы делу никакой.
— И загляну, — я приоткрыла осторожно пакет, заглядывая внутрь. В тот момент я была готова обнаружить там что угодно: взрывчатку, пистолет, голову Светки. Но там была простая белая ткань. Потянув наружу, я вытащила медицинский халат.
— Охренеть.
Зеленая форма медбрата, судя по всему, для Тимура, шапочки, маски, именные бейджики и даже парик — Макс позаботился о том, чтобы мы попали к Когану без препятствий.
— Мы что, его похитить должны? — обалдело произнесла я.
— Хрень, — выдавил из себя в ответ Байсаров, — поехали.
За десять минут мы добрались до больницы. Тачку припарковали в соседнем переулке, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания; прошли через приемный покой, где никому не было до нас дела: больница сегодня дежурила, машины «скорой помощи» безостановочно привозили людей.
Мы быстро переоделись в туалете, — пока я натягивала халат, пряча свою одежду в пакет за бачком унитаза, Тимур успел обзавестись папкой с зажимом и теперь чиркал ручкой что-то на листке бумаги с крайне серьезным видом.
— Руслан Валентинович, — позвала я, появляясь за его спиной. Тимур оглядел меня с ног до головы, пряча лицо за маской. Халат обтягивал в груди и на заднице, словно был маловат, и чувствовала я себя в нем, точно собиралась сниматься в порнушке.
