Губы опухшие, зацелованные… От наших стонов внезапно вспыхивающих в голове колени становятся мягкими и окатывает горячей волной. Моё лицо вздрагивает с болезненной улыбкой. Мне заранее больно и пусто. Почему? Живая же… Решил же — увезу, заберу…
Но предчувствия плохие. Как будто я ее уже потерял. Очень страшно от этих предчувствий.
Что она вколола в себя?…
— Брат.
Открываю глаза.
— Всё нормально будет, братишка, — сжимает плечо Андрюха. — Вытащим. Дыши, давай, ровно.
— А если — нет? — протираю ладонями лицо. — Как жить дальше? Если бы ты свою Варю спасти не смог?
— Не смог с наскока, бился бы дальше.
— Ты с генералом бился. Враг понятен. А мне кого убить, чтобы с ней теперь все нормально было? Муратова? Это месть. Настю это не спасет.
— Всё нормально будет, — подбадривающе пытается улыбнуться мне, слегка заряжая кулаком в плечо. — Живая… Это главное.
— Гузов тоже живой… Но прогноз у него…
— Не думай об этом. Сейчас надо другую задачу решать.
Машина тормозит. Нас встречает Яра и два автобуса альфачей.
— Ты всех что ли дёрнула?
— Конечно… — прищуривается. — А вдруг оставшимися Муратов решит распорядиться? Мы же его возможностей не знаем. А тут приказ, протокол, всё! Никуда не денешься.
— Хвалю, лейтенант Владо, далеко пойдёшь… — выкидывает стаканчик от кофе дядька в урну.
— Зольникова она, — поправляет Иван. — Через две недели уже.
Утягивает её чуть дальше, к фургону. Целуются… Меня опять накрывает. Отвожу глаза.
Я ему говорил еще дней десять назад, что торопится со свадьбой. А теперь уверен — всё вовремя. Любят — пусть женятся. Завтра — оно такое. Его и не быть может. Ничего важного откладывать нельзя!
(История Яры и Ивана описана в книге «Особые полномочия на любовь»)
— Как работать будем, товарищ подполковник? — подходит командир альфа-группы.
— Очень тихо. Чтобы никто не заметил. Все остаются здесь. С нами идут шесть бойцов. Сергей…
Киваю. Набираю телефон на ресепшене Настиного отделения.
— Диспансер… — отвечают мне по телефону немного нервно.
— Пригласите Тамару Львовну, пожалуйста.
— Звоните на личный.
— Извините, но это срочно. Это соседи снизу… Она нам квартиру заливает… Личного номера не нашли, говорят, должна быть на работе, — придумываю на ходу самую рабочую версию.
— Минуточку… Тамара Львовна!.. — слышу я отдалённый крик. — Вы соседей топите… может, трубу прорвало?
— Как это? Мы же в доме живём, не в квартире…
Прокол… бывает!
— Алло?..
— Тамара Львовна, добрый день.
— Вы, наверное, ошиблись…
— Нет, я не ошибся. Это Сергей, майор… Вы чаем меня поили пару дней назад в палате. Помните?
— Аа… Сергей Алексеевич… — растерянно. — Навели Вы здесь шороху…
— Скажите, пожалуйста, а как Настя? Анастасия Андреевна.
— Под капельницей, — вздыхает. — А Вы уже знаете, да?
— Как она?
— Стабильно. Кома первой степени. Ждём анализ крови. Ухудшения состояния нет.
— Ясно, — сглатываю я. — Тамара Львовна, а муж её там?
— Там… — испуганным шёпотом.
— И люди вооружённые, да?
— Да…
— Тамара Львовна, очень внимательно сейчас меня послушайте. Я сейчас передам трубку одному человеку из спец службы, Вы ответьте на все его вопросы и выполните все его распоряжения. Это нужно для безопасности персонала и пациентов. Сейчас вооружённых людей оттуда выведут. Панику поднимать не надо. Персонал не тронут.
— Хорошо… — растерянно.
Отдаю трубку командиру Альфа-группы.
— Максимально тихо заходим, — распоряжается дядька. — Мы идём как штатные. Вы идете следом и принимаете всех.
— Второй раз за сутки заходим сюда, — переговариваются бойцы.
— Ага… тут скоро персонал крышей поедет, не то что больные.
Быстро и тихо упаковываем двух бойцов в штатском, что тусуются у ворот больницы. Одновременно — двух охранников. Чтобы не дали сигнал внутрь. Один из них под нашим давлением вызывает под рабочим предлогом дежурных санитаров. Упаковываем и их, чтобы не мешались под ногами.
Во двор заходят Иван и Яра, взяв его под руку. Просто как пара посетителей. Следом — уже я. За мной пойдут два альфача в штатском.
Веду взглядом по горящим в темноте окнам.
В одном из них, на подоконнике за решёткой сидит мужик.
Встречаемся с ним взглядами.
— Дай сигарету, друг, — просит он.
Подхожу ближе.
Отдаю пачку и зажигалку.
— Ты кричал, что тебя тут силой держат?
— Я…
— Зачем держат-то?
— Бизнес хотят отжать. И вот… Влепили острую фазу шизофрении. Нападение на ментов… А главнюк здесь купленный…
— А остальной персонал?
— Они исполнители… тут каждый второй орёт, что здоров. Никто не разбирается, назначения есть — выполняют.
— Ясно. Разберемся.
Интересно, много тут таких?
— А ты кто?
— Не глюк, не бойся. Завтра следак придет к тебе. Жди.
Иду вдоль окон, к крыльцу.
Внутри меня встречает испуганная Тамара Львовна.
— Медсестры по палатам у больных?
— В основном — да… А что происходит, Сергей Алексеевич?
— Порядок наводим.
Яра с Иваном уже упаковали охранника на проходной в отделение. Забирают у него ключи. Передают на руки идущим следом бойцам.
— За ними идите, — отправляю я Тамару Львовну. — У охранников в сторожке посидите, пока всех выведут.
— Господи, боже мой… Страшно-то как… — причитает она, хватаясь за сердце. — Как вас разобрать — кто хороший, кто плохой…
— Я — хороший. Гарантирую, — коротко улыбаюсь ей. — Ничего не бойтесь. Вам вообще за помощь в проведении операции премия положена. Так что — не переживайте.
Яра забирает у Тамары Львовны халат. Надевает, распускает волосы и, открыв решётку ключом, проходит внутрь. Там где-то внутри двое вооружённых и Муратов. Больше из их гвардии никого нет. Самонадеянность… Когда ты долго стоишь наверху «пищевой цепи» и у тебя нет естественных врагов, чувство самосохранения притупляется.
Мы с Иваном встаём спиной к стене, чтобы нас не было видно.
— А я люблю военных, красивых, здоровенных… — провокационно напевает Яра. — Эй, товарищ майор, не поможете девушке? Мне бы сумку занести с лекарствами. Тяжелая.
