«Сколько их там? Трое? Четверо?»
Когда за решеткой появились неясные силуэты, Кразимион уже был свободен. Аккуратно, чтобы не звякать, уложил кусок цепи на пол и тенью метнулся к металлическим прутьям.
- Отпусти его, племянник.
Морда демона, что чаще остальных лез с пикой, навсегда сохранит память о резком соприкосновении с прутьями: никакая магия не исправит расплющенный нос и выдавленный глаз.
Кразимион нехотя убрал руку с затылка поскуливающего стражника, стряхнул с ног остатки цепи и, вырвав с корнем запор тюремной решетки, предстал перед Темным Владыкой.
- Хорош! – дядя обошел арестанта по кругу, останавливая взгляд то на бритой голове, то на приспущенных штанах, кои не удерживал даже самый тоненький ремешок. – Дожили. Наследник Обратной Стороны стал похож на Непотребника.
Кразимион сощурил глаза.
- Ладно, не кипятись, - Темный Владыка миролюбиво похлопал племянника по плечу. – Я так, по-родственному.
Арестант щуриться не перестал.
- И не сверли меня взглядом. Сам виноват. Надо было дождаться пропуска, а не ломиться во врата, пугая усопших. Порядок есть порядок.
Темный владыка дал знак кому-то, кто скрывался в темноте.
Вперед выступил Советник по Черным Делам, следом за ним появился слуга из низших демонов. Он нес на горбу плоский сундук.
Оставив ношу у ног Кразимиона, слуга, не разгибаясь, вновь исчез в темноте.
- За заслуги перед Отечеством… - начал зачитывать грамоту Советник по Черным Делам, но повинуясь взгляду Владыки, осекся и, торопливо свернув свиток, склонился над сундуком.
Щелчок замка и в полутьме явилось богатое содержимое широкого нутра. Золотом блеснули затейливые пряжки и атласом - кожаные ремни.
- Здесь на один больше, - Его Темнейшество пристально всматривался в лицо племянника, пытаясь найти в нем хоть искру признательности: даже ему было не просто восстановить полный набор ремней Высшего демона. Так и не дождавшись благодарных слов, улыбнулся краешками губ: – Больше дать не могу. Иначе придется объявить тебя Владыкой.
Кразимион вытащил из сотни ремней один, вдел его в петлицы штанов и, звякнув пряжкой, двинулся к входной двери.
- Ты куда? – растерялся Владыка. – Тебя мама ждет… - но увидев, что племянник даже не обернулся, нахмурил лоб. – Черт, опять сестра будет недовольна.
В гулкой пещере тонко звякали пряжки спутавшихся ремней, которые слуга аккуратно укладывал в сундук, и нудно выл охранник, зарекшийся когда-либо поднимать руку на бывших Высших демонов. Особенно, если они королевского рода. Густо пахло кровью и потом.
- Еще раз внимательно посмотри вчерашнее поступление, - Кразимион опирался ладонями о столешницу огромного размера. Зона «Возмездие» встретила удушливым запахом серы, от которого он за годы путешествия по Той Стороне успел отвыкнуть.
Пикселлион - глава горячего цеха пододвинул мелко исписанный лист.
- Сорок два разбойника, один купец, три монаха, тринадцать шалав и ни одной ведьмы. Или может все-таки среди потаскух поискать?
- Среди потаскух не надо, - зло бросил Краз, но по именам жриц любви глазами все же пробежался.
- Зачем она тебе?
- Спросить хочу. Пусть мертвая, но ответит...
- Любила ли? - догадался Пикселлион. - Тогда точно среди шалав ищи: соврут и не моргнут. И имя могут назвать другое.
Высшие демоны спускались по длинной лестнице, конец которой терялся в обширной пещере, где воздух был раскален добела и непрестанно сотрясался криками грешников. Ряды котлов с кипящим маслом сменялись рядами огромных сковород. Кочегары ловко управлялись с пламенем, по цвету которого можно было судить о тяжести прижизненных грехов. Пот струился по черным от копоти лицам, сосредоточенный взгляд оценивал качество мук грешников. Блудницы хоть и извивались от боли, верные древнейшей профессии заученно улыбались и строили глазки красивому демону, что бродил между чанами и всматривался в женские лица.
- Дальше только убийцы.
- Давай и туда сходим.
- Кразимион! Сын! - со стороны центрального входа спешил мужчина, седые виски которого и на удивление похожие нос и нижняя челюсть, украшенная глубокой ямочкой, ясно указывали на то, что к демонам присоединился отец недавнего арестанта.
Крепкие объятия и крепкий же подзатыльник вернули Кразимиона в семью.
- Мать столы накрыла, гостей собрала, а ты... - упрекал глава рода Стратусов нерадивого сына, уводя его из горячего цеха. - Не искупался, не переоделся. От тебя до тошноты пахнет людьми и... снегом.
Пир, затянувшийся на неделю, не смог отвлечь Кразимиона от мыслей о Лючии. Связанный клятвой, данной матери, что хоть немного, но побудет ее сыном, Краз маялся, мило скалился гостям, участвовал в кровавых боях, доказывая родне, что не утратил звания лучшего из лучших, но не переставал гадать, куда после смерти могла деться ведьма.
Ну не в Заоблачное Царство же!
Такая идея могла прийти в голову только умалишенному, уверял себя Кразимион, но тут же впадал в сомнения: «А непорочность? Не это ли мерило благостных помыслов и соответствующего вознаграждения?»
Но дом, построенный на жалких доводах, моментально разрушался, стоило вспомнить шепот девственницы: «Возьми меня».
«Ага, порок в ней все-таки был! Не лучше ли вернуться во владения Пикселлиона и вновь прошерстить их. Наверняка где-то закралась ошибка: или в дате смерти, или в имени!»
Глава пограничного поста, присутствующий на торжестве и пьяно кричащий, что «только у Порога вся истина, а в остальном мире царствует ложь», нечаянно подсказал идею: наведаться туда, где разошлись пути крылатого отряда, и познать истину.
Пограничный пункт встретил безмолвием. У Порога не наблюдалось ни грешников, ни праведников. Пустая чашка весов звенела от налетающего шквалом ветра, несущегося с Той Стороны, где в свои права вступала осень. Хлопья легкого пепла скрипели под ногами и пачкали первые ступени хрустальной лестницы, с высоты которой слышались нестройные голоса ангелов, разучивающих новую восхваляющую песнь.
