– Как вам сказать, – начал объяснять автор, – это смесь детектива и фэнтези…
– Как Акунин, что ли?
– Нет, не совсем…
– А, как Лукьяненко?
– Нет, другое…
– Понятно.
Муж не появлялся. Я вышла подышать на улицу.
– Слушай, – говорила в телефон молодая девушка, – у Дашковой я автограф взяла, с Робски сфоткалась. И еще с одной – не помню, как зовут…
Через месяц была другая выставка. Туда книгу привезли, а я должна была сидеть и раздавать автографы.
– Надо позвать знакомых, – сказал муж.
– Зачем?
– Для массовости.
Анька все-таки приехала. В тот момент, когда я вела светскую беседу с редактором и издателем. Про книги, про мое будущее. Я очень хотела произвести впечатление на издателя и улыбалась. Мой редактор Ася держала в руках тяжелый пакет с накупленными книгами и хотела уже бросить этот пакет. Дома. И накормить сына ужином. Но она тоже стояла и улыбалась.
– Ты что, не могла меня встретить? – Анька пробилась сквозь толпу и бросила сумочку на стенд. Презентационные книжки, выстроенные красивой лесенкой, рухнули. – Там та-а-кая очередь! Душно тут у вас.
– Привет, Ань, спасибо, что приехала. Я сейчас.
Издатель и редактор смотрели на Аньку. Анька смотрела по сторонам.
– Ну и кто здесь есть? Мы потом куда-нибудь пойдем? У меня только полчаса, потом свидание.
– Да, Ань, конечно. – Я изо всех сил делала Аньке большие глаза, намекая на то, что ей нужно отойти.
– Что у тебя с глазами? Заболела? – искренне не понимала Анька. – А вы кто? – повернулась она к издателю и приветственно ткнула его локтем в бок. Я мысленно попрощалась с только начавшейся писательской карьерой.
– Я – Евгений Семенович, – сказал издатель.
– А я – Анна, Машкина подруга, – представилась Анька. – Так вы кто? Издатель? О! Очень приятно. И что вы издаете?
– Книги, – ответил Евгений Семенович.
– Понятно, – кивнула Анька.
Я активно вращала глазами, разыскивая в толпе мужа, – кто-то же должен увести Аньку от издателя. Моего издателя. От которого зависит мое будущее. С которым я хотела поговорить о следующей книге. На которого я собиралась произвести впечатление. Муж здоровался со знакомыми и взгляды не ловил.
– Маш, все в порядке? Вам плохо? – спросила Ася. Она как раз поймала мой дикий взгляд.
– А мы с Машкой вместе учились в институте. В одной группе. Академической, – говорила в этот момент Анька издателю. – Машк, помнишь? – Анька засмеялась.
Это у нас такая присказка была. Мы как-то решили собраться группой после сессии у Аньки. Группа у нас была женская. Собрались, выпили вина и решили разбавить общество. К тому же наша одногруппница Маринка без конца ныла:
– А мальчики? А где же мальчики? Хочу мальчиков…
Анька тогда встречалась с теннисистом.
– Щас позвоню, – сказала она и пошла звонить теннисисту.
Через час теннисист приехал. И, увидев пятнадцать девиц в одной комнате, решил напиться от счастья.
– Так вы что, все в одной группе? – спрашивал он между вытряхиванием водки из бутылки. Водка из специальной пробки никак с первого раза не лилась.
– В академической, – в который раз уточняла злая Анька, которой показалось, что ее теннисист смотрит на Маринку.
– Круто, – кивал теннисист.
Через некоторое время он сидел в углу дивана и не реагировал ни на Аньку, ни на Маринку. Только иногда просыпался и спрашивал:
– Девчонки, вы в одной группе учитесь?
– Академической, – отвечали все хором.
Теннисист кивал и успокаивался.
Вот эту замечательную историю Анька и пересказала издателю. Издатель улыбался. Анька хохотнула под конец и нечаянно брызнула слюной на его пиджак. Евгений Семенович сделал вид, что не заметил. Зато Анька кинулась оттирать свою слюну с его дорогого костюма.
Что было дальше – я не знаю. И если честно, знать не хочу. Я впала в ступор, из которого меня вывел читатель, подошедший за автографом. Очень приятный молодой человек. Сергей. Я написала: «Сергею с наилучшими пожеланиями от автора».
– А вы дату можете поставить? – попросил Сергей, возвращая книгу.
– Могу.
– Только вчерашнее число, пожалуйста, – попросил Сергей.
– А почему?
– Понимаете, я тут с девушкой, вон она там стоит. – Сергей показал рукой в толпу. – Она тоже ваша поклонница. Только еще ничего не читала. Но я уверен, ей понравится. И вчера был с ней, понимаете?
– Нет.
– Ну, вы же писатель, вы же должны меня понять, – расстроился Сергей. – Книга – для жены. Она тоже ваша поклонница. Я ей скажу, что вчера был у вас на встрече. Понимаете?
– Нет. Просто скажите, какое число ставить.
Сергей задумался.
– Вчера было шестнадцатое. Нет, подождите, – вырвал он книгу, когда я занесла ручку, – поставьте десятое.
– Почему десятое?
– Ну я же вам только что все объяснил.
Когда следующий читатель попросил меня нарисовать что-нибудь вместо автографа, я даже не удивилась.
– Многие писатели рисуют, – говорил мне мужчина в возрасте, – иногда даже лучше, чем пишут. Нарисуйте мне.
– А что?
– Что хотите, но вообще-то рисуют со смыслом.
– Я не умею.
Я правда совершенно не умею рисовать. Из своего детства я помню двух учителей рисования. Первый – Петр Иванович – ставил пятерки всем без разбору. Он сидел за столом и смотрел в окно. Мы рисовали на свободную тему. Потом подходили к столу и сдавали рисунки. Петр Иванович, не отрывая взгляда от пейзажа, ставил пять. Потом кто-то пустил слух, что у Петра Ивановича жена беременная. Поэтому он такой добрый. Девчонки из класса снабдили слух подробностями и «страшилками» из взрослой жизни – якобы все учителя, у кого жены беременные, становятся такими странными. Или добрыми, или злыми. Это все потому, что жены их, беременные, тоже странными становятся. Все время плачут. А когда не плачут, то хотят есть. А когда поедят, то их тошнит. А после этого они опять плачут. Но Витька Крылов сказал, что дело не в жене, а в водке. У него отец тоже добрый. Когда выпьет. А когда хочет выпить, тоже сидит на кухне и в окно смотрит и думает о том, где взять денег. Или о том, что сейчас он выпьет и будет все хорошо. И ему тоже все равно, что в квартире происходит. Его главное не трогать. И Петра Ивановича лучше не трогать. Это он к тому сказал, что наша главная отличница Ритка решила подойти к учителю и спросить, какого он всем ставит пятерки? Это же несправедливо.
