– Мама, не сердись. Я больше не буду, – сказал Владик. Она посмотрела на сына – худенький, бледный, почти синий. Сидит с пенной шапкой на голове и смотрит внимательно. И зайчики в глазах бегают.
Нина вышла из ванной и заплакала. Включила воду на кухне, чтобы Владик не испугался. Она весь день тихо плакала – просто слезы катились, а тут не сдержалась – скулила, как Владик на улице.
Нина как могла успокоилась, плеснула себе в лицо холодной водой и заглянула к сыну в ванную.
– Мама, у меня вода все равно холодная. Можно, я вылезу? Я уже замерз, – попросил он. Нина вспомнила – если включаешь воду на кухне, в ванной ослабевает напор и течет холодная.
– Конечно, мой золотой. Давай скорее. – Нина обернула сына полотенцем и отнесла в комнату. Начинались «Спокойной ночи». Они всегда вместе смотрели «Спокойной ночи» – лежали на диване, обнявшись. Когда к мультику успевал вернуться Гриша, Владик усаживал и его на диван. Гриша говорил, что ему нужно переодеться и помыть руки, но Владик хватал его за брючину и не отпускал. Мультик в такие дни он не смотрел – смотрел на лица родителей. На маму и папу. И держал, вцепившись, обоих за руки.
– Ну что, пойдем, я тебе почитаю, – сказала Нина, когда они вместе допели «Спят усталые игрушки». Это тоже был их ритуал – петь вместе.
Владик лег, Нина взяла книжку и прилегла рядом. Прочитала абзац и спросила, не выдержав:
– Владик, а если мы будем жить вдвоем? Ты и я? Хочешь?
– А папа?
– А папа будет работать и приезжать к нам на выходные.
– А куда приезжать? Сюда?
– Не знаю, может быть, мы переедем в другую квартиру.
– А эта квартира в России?
Нина купила Владику карту мира и повесила над его кроватью. Она рассказывала ему про разные страны и разные языки. У Владика в голове все перепуталось. Поэтому он уточнял.
– Да, здесь, в Москве. Только в другом районе.
– Где бабушка живет?
– Может, там, где бабушка. Или в другом.
– А там по-русски говорят?
– Да, по-русски.
– Нет, не хочу, я хочу здесь жить. В Москве, в моем доме. С папой.
– Хорошо, хорошо.
Нина прочитала еще два абзаца, и вдруг Владик спросил:
– А мою кровать мы тоже заберем?
– Куда? – не сразу переключилась Нина.
– В другой дом.
– Не знаю. Может, и заберем.
– А игрушки?
– Заберем обязательно. Все.
– А шкаф?
– И шкаф заберем.
– А ванную?
– Нет, ванную нельзя забрать.
– И кухню нельзя забрать?
– Нет, нельзя.
– Нет, я не хочу в другой дом.
– Хорошо, Владик, не поедем в другой дом. Все, спать пора.
Нина поцеловала сына и вышла, прикрыв дверь. Владик ворочался и разговаривал во сне. Спорил. Видимо, с ней, с Ниной.
Она сидела и смотрела по телевизору фильм – с середины. Просто чтобы куда-то смотреть. Так и не решила, что делать. Гриша должен был вот-вот вернуться. Как обычно возвращался с мозговых штурмов. Теперь она знала – он вернется от любовницы. Смотрела на часы. Детские, в виде свиньи. По ним она учила Владика определять время. Большая стрелка двигалась слишком быстро. Вдруг зазвонил телефон. Нина опять посмотрела на часы. Никто ей не звонит в такое время. Нина взяла трубку.
– Алло?
– Нина, привет, это Игорь. А Гриша еще не вернулся?
– Нет. Еще нет.
– Ладно, извини, что так поздно. Передай ему, пожалуйста, что я звонил.
– Передам. – Нина положила трубку.
Ей стало плохо. Она легла поудобнее. Но телевизор все равно расплывался. И потолок кружился. «Скорей бы Гриша вернулся, – подумала она. – Вдруг я в обморок упаду? А там Владик. Надо встать и пойти намочить полотенце».
Игорь был давним приятелем Гриши. Адвокатом. Работал в известной адвокатской конторе. Вел все – от семейных дел до уголовных. Ничего особенного в звонке Игоря не было – Нина знала, что муж консультируется с другом по каким-то делам. И просто иногда обедают вместе. Но сейчас она испугалась по-настоящему. И вспомнила давний разговор. Очень давний. Хотя что значит – вспомнила? Она про него и не забывала.
Владик тогда только родился. Месяца два ему было. Нина с Гришей поругались. Нина не помнила из-за чего. Помнила только, что тогда она была не такой, как сейчас. Вытащила чемодан и начала бросать в него вещи. Свои и Владика.
– Все, не хочешь – не надо. Я проживу без тебя. И ребенка прокормлю, – кричала она Грише, кидая вещи.
Он тогда вырвал у нее чемодан, схватил ее за плечи и бросил на кровать.
– Только учти, ребенка я тебе не отдам. Поняла? Я найму Игоря, и он сделает так, что ребенок останется со мной. Ты поняла? Хорошо поняла? Запомни это.
Нина подумала – почему она тогда не ушла? Ведь нельзя жить с человеком, который говорит тебе такие вещи. А тогда не так было страшно, как сейчас. Тогда и работа была, и чувство независимости еще не притупилось. Она осталась, потому что ни на минуту не сомневалась – Гриша сделает так, как сказал. Наймет Игоря и отберет у нее ребенка.
Про тот скандал давно все забыли. И даже не вспоминали. Они с Гришей вообще не ругались. Так, спорили по мелочам. А зачем ругаться? Какой смысл? Только хуже будет. Нина заставила себя подняться с дивана и пошла к Владику. Сын спал, раскинув ручки. Как маленький. Уже большой, но еще такой маленький. А вдруг Гриша решил подать на развод и попросил Игоря все устроить? А вдруг он заберет у нее Владика? Хотя, если он будет с новой женой, зачем ему Владик? Нину начало подташнивать. Она пошла в туалет. Ее вырвало. Сосиской, которую она доела за сыном.
Нина давно для себя не готовила – только для мужа и сына. И доедала за ними то, что останется. Для себя она не умела готовить. Нина скрючилась на кафельном полу. Ее знобило. «Надо встать и пойти налить себе чаю», – думала она.
– Мама, – услышала голос сына Нина. Владик часто звал ее во сне. Она подходила, говорила «ш-ш-ш», и он успокаивался.
Нина схватилась рукой за унитаз – чтобы подняться. «Завтра надо почистить», – подумала она. Перехватила руку и вцепилась в раковину. Умылась. Владик уже не звал, и Нина опять опустилась на холодный пол.
Надо было сделать, как Катька. Нина знала, что Катька периодически уходит в роман. Временные увлечения у нее назывались «фри-ланс». С Гариком тоже начиналось как «фри-ланс», а переросло в «фулл-тайм», то есть в замужество. Катька гуляла осторожно – без ущерба для психического здоровья, своего и Гарикова.
– Неужели Гарик ничего не замечает? – удивлялась Нина.
