— Не больно? — спросил он, аккуратно скользя пальцами во мне.
— Нет. Может, поднимемся в комнату, пока нас не застукали? — вспомнила я, что хотела сказать ему еще вначале.
— По хрену! Я не могу больше ждать! — когда его пальцы стали выходить из меня, я застонала и попыталась удержать их в себе. Выругавшись себе под нос, Дамир расстегнул пуговицы на джинсах, достал из заднего кармана презерватив, и спустил их вниз. Темная комната не могла скрыть от моих глаз великолепие его возбужденного члена. Я как завороженная наблюдала за тем, как он раскатывает тонкий латекс по всей длине органа. Отступив на пару шагов, он стянул с меня трусы и откинул их в сторону.
Подхватив меня под ягодицы, подтянул вновь к самому краю.
— Если будет больно, предупреди. — гладкая головка скользнула между складками, резкий толчок, и он проник в меня. Мой стон утонул в поцелуе. — Как ты? — спросил Дамир. Вместо ответа я двинулась ему навстречу, давая понять, что беспокоиться не стоит.
Теперь я могла ласкать его тело, но вместо этого оставляла на коже мужчины следы от ногтей. Сначала было немного дискомфортно, но чем дольше он двигался, тем менее заметной становилась боль, а удовольствие с каждым толчком возрастало. Я сжимала на его теле свои ладони, впивалась в его кожу небольшими ногтями. Его губы не позволяли мне кричать в голос, но стоны все равно срывались с губ. Мне кажется, я даже укусила его за губу, когда достигла вершины.
Дамир и сам не смог сдержаться и зарычал от удовольствия в голос. Несмотря на полученную разрядку, член мужчины все еще оставался твердым во мне.
— Я готов повторить, — произнес он, крепко прижимая меня к себе. Мое тело еще находилось под действием пережитого наслаждения, поэтому внутренние мышцы продолжали сокращаться. — Будто и не кончал, ведьмочка. Ты такая тугая…
А дальше нам пришлось расплачиваться за удовольствие. В коридоре зажглась лампа, освещая и столовую. Выругавшись в голос, Исаев снял меня со стола. Я закусила губу, чтобы не застонать, когда он вышел из меня. Считанные секунды, и вот я стою на ватных ногах за толстой занавесью, а полностью одетый мужчина ждет, кто появится в дверях. Мои белые трусы лежат на середине комнаты, и не заметить их может разве что слепой. Но я не успела ничего сделать, в столовую вошла «королева».
*****
Дамир
То, что это бабушка проснулась, я догадался прежде, чем она вошла в столовую. Ее шаги я узнаю из тысячи других. Глянув на занавеску, за которой стояла Мира и, наверное, не дышала, я перевел взгляд на дверь, в проеме уже появилась моя старушка.
Мы, конечно, с ведьмочкой увлеклись, забылись, но моя старушка быстро привела нас в чувство! Жалел ли я о чем-либо? Нет! Я готов был так рисковать каждую ночь!
— Дамир?! Ты что здесь делаешь? — поправляя на груди халат, строго спросила она. — Это ты сейчас кричал?
— Да. Ударил голень и взвыл, — подозрительно выгнув бровь, она сделала шаг вперед, обвела взглядом столовую. Проследив за тем, куда она смотрит, я мысленно выругался и поспешил поднять и запихать трусы ведьмочки в задний карман джинсов. — Носовой платок из кармана выпал, — постарался выкрутиться я, но скептичное выражения лица бабушки яснее слов говорило, что мне не верят, и деталь женского гардероба она успела рассмотреть.
— Ты здесь один? — бабушка, словно ищейка, взяла след, нужно было срочно ее с него сбить.
— Сейчас да, а минутой ранее тут еще, — специально выдержал паузу, — Барс находился. Твой кот сбежал, как только я на него прикрикнул.
— А ты зачем среди ночи приехал? И почему прячешься в темноте? — подозрения бабушки не так-то просто было развеять.
— Как на допросе, Элла Максимовна, — закрывая обзор, подошел я к ней и прижал к себе. Поцеловав в щеку, спросил старушку: — В чем ты меня обвиняешь?
— Мне кажется, Дамир, я слышал голоса, и один из них принадлежал женщине.
— А ты в окно выглядывала? Может, у Светы бессонница, она ходит под окнами, стихи декламирует или общается с родней по телефону?
— Ты мне зубы не заговаривай. Зачем приехал ночью? Еще и крался в темноте, словно вор! Набрался скверных привычек у своих пассий! — ее лицо пренебрежительно перекосилось, стоило пожилой женщине вспомнить о Елене.
— Я документы кое-какие взять в кабинете собирался, свет не включал, чтобы никого не разбудить. — этот аргумент казался мне весомым, я мысленно уже пожимал себе руку за находчивость. Выкрутился!
— А трусы женские что посреди столовой делали? — этим вопросом она меня уделала. — И зачем ты их в карман спрятал?
«Моя старушка не стареет! Зрение ее не подводит! Интуиция тоже!»
— Думаешь, я трусы от платка отличить не могу? — продолжила она. Голос бабушки звучал возмущенно, а сама Элла Максимовна продолжала осматривать комнату, подозрительно косясь на занавески.
— Мне даже не интересно, что ты там себе придумала?! — лучшая защита — нападение. — Расстраивать тебя не хотел, но это проделки твоего кота-фетишиста! — мне удалось переключить внимание на себя. Бабушкино лицо нужно было видеть. — К гадалкам-шарлатанкам не ходи, это наверняка трусы твоей предсказательницы! Он у нее уже в третий раз труселя утаскивает. Мира их после Барса не наденет, выбросим, чтобы она и не знала, а ты ей премию выпиши, пусть купит новые, — пока старушка не пришла в себя, нужно было ее отсюда вывести. — Так, Элла Максимовна, а ты почему без тапочек по холодному паркету ходишь? Ждешь, когда суставы заболят, и ты ходить не сможешь без уколов?! — взял я ее под локоть и повел в сторону двери.
— Не наговаривай на кота! Не мог он этого сделать! А если это правда, запрещу ему на второй этаж подниматься! — разбушевалась бабушка.
— Вам бы, Элла Максимовна, всех мужиков из дома вытравить, как тараканов, — посмеивался я над ней. — Чтобы не мешали вам с ведьмой кутить?
— Не смешно, — не успокаивалась она. — Я не верю, что Барс это сделал, — бабушку оскорбляла и обижала сама мысль, что она вырастила такого извращенца. Если она откажется в это верить, то единственным подозреваемым остаюсь…
— Ты же не думаешь, что это я утащил чужое белье? Ты у Светы спроси, как она с твоего кота несколько дней назад красные трусы стягивала. Он еще отдавать не хотел.
