Мне было все равно, что скажет полубогиня, думала лишь о том, как увижу и прижмусь к мамочке.
— Семь лет назад сгорел твой дом, а твою мать похитили, — Сара немного помолчала, а потом продолжила, если честно я уже привыкла к ее безликому лицу и решила, что даже лучше если и я стану такой, чтобы никто не видел мою лысую голову и обгоревшее лицо. — Ее нашли через несколько дней в пустыне купцы.
Я внимательно слушала советницу, наконец открывали правду.
— Как выжила твоя мама не понимал никто, но вот ее рассудок спасти не удалось.
— Что? — я не ослышалась?
— Веста, твоя мама сошла с ума.
Сошла с ума. В голове не укладывалось. Что сделали с ней те бандиты, как издевались над мамочкой? Я боялась даже представить.
— Твой отец бросил на поиски похитителей лучших шпионов и воинов, они нашли бандитов в соседнем городе, зарезанных в одной из гостиниц. Король умолял меня пролить свет на ту роковую ночь, но к сожалению, это не в моей власти.
По грустным ноткам в голосе Сары, понимала, что она не обманывала.
— Почему Вы не вылечили ее? — прошептала я.
— Лечила, но твоя мама вспоминала тот день и снова сходила с ума.
С бьющимся сердцем разглядывала серое здание и боялась представить встречу с матерью. Стало не по себе от того, что она меня не узнает.
Ворота открылись и нас с полубогиней встретили медработники и проводили к главному врачу.
Больница для душевнобольных разделялась на части, в первой место приготовления пищи и кладовые комнаты, вторая предназначалась для хранилища лекарств, в ней же было отведено место для отдыха врачей, в третьей комнаты для больных. Все палаты имели выход к центру, где располагалась сцена для музыкантов. Два раза в неделю для больных, совершенно бесплатно, играли песни. Считалось, что мелодия благотворно влияла на душевнобольных.
В моей стране отец с уважением относился к врачам и построил не одну больницу, где бесплатно лечили и раздавали лекарства. Палаты также были разделены на мужские и женские, в которых лечили людей и другой веры.
Поэтому я не удивилась фонтанам, садам, щебетанием птиц и приятным запахам благовоний. Было ощущение, что ты попал в один из богатых домов, а не в больницу для умалишенных.
Врачом оказался небольшого роста старик с бородой. Одет он был в удлиненную рубашку и широкие штаны белого цвета, головной платок, тоже белый, удерживающий толстым шнуром. Доктор, оказывается, ждал нас и сразу проводил в палату к маме. И чем ближе встреча, тем страшнее становилось. Я хотела увидеть ее и в то же время боялась.
Палата была просторная, на двоих пациенток, окна выходили на сад больницы и освещалась дневным светом. Одна женщина в голубой одежде и такого же цвета платке, стояла у окна. Вторая в черном одеянии сидела на кровати, качалась из стороны в сторону и что-то бормотала себе под нос.
— Мама! — вырвалось у меня, я была уверена, что женщина возле окна она, но пациентка обернулась и незнакомка удивленно приоткрыла рот. Сделав глубокий вдох, перевела взгляд на сидящую на кровати душевнобольную.
— Мама? — тихо повторила и замолчала. Говорить не могла.
Это была она. Моя мамочка. Но как же изменилась женщина, которая подарила мне жизнь. Безумные глаза, так похожие на мои, даже не смотрели на дочь. Родное лицо, искажено маской безумия, беззубый рот, искривлён ухмылкой. Села на кровать напротив женщины, в надежде, что ее взгляд остановится на мне, но мамочка лишь сильнее закачалась и громче забормотала неразборчивые слова.
— Мама. — протянула руку, чтобы дотронуться до самого дорогого человека, как женщина взвизгнула и отпрянула. Теперь безумные глаза со страхом смотрели на меня. Мама забилась в угол и вся тряслась от ужаса. Я не могла даже обнять ее на прощание.
— Идем, Веста, — позвала Сара, а я все никак не могла найти в себе силы подняться. Не такой представляла встречу с матерью. — Идем.
Позволила советнице вывести меня из палаты, было слишком плохо, чтобы сопротивляться.
— Поплачь, Веста будет легче. — услышала шепот полубогини, но мои глаза оставались сухими, лишь казалось, что сердце разрывалось на множество кусочков, и от невыносимой боли хотелось кричать. Кричать, а не плакать. А еще отомстить. Всем. Особенно главному предателю. Отцу.
— Поедем в храм или желаешь проститься с Лейлой? — поинтересовалась Сара.
— К сестре. — в горле пересохло и першило.
И мы отправились ко дворцу первой жены короля, но возле расписных ворот Сара остановилась. Кулон на шее советницы засветился зеленым огнем и со словами.
— Я нужна королю. — полубогиня покинула меня.
Дом первой супруги отца я посещала лишь раз, давно, больше десяти лет назад, но такое чувство, что это было в другой жизни. Отец отмечал день рождение наследника Хасана. Принцу тогда исполнилось двенадцать лет. Я запомнила его пухлым и высокомерным мальчиком.
Вошла в здание с бьющимся сердцем, в надежде никем не замеченной проникнуть за служанкой на женскую половину, где жила Лейла, но у входа меня встречал Хасан и мужчина, высокий, как двухметровый шкаф, его телохранитель.
Принц с усмешкой поздоровался, я же невнятно пробормотала в ответ приветствие, радуясь, что на мне чадра и юноша не видит, как я смущена.
Брат, не красавец, но есть в нем какой-то магнетизм, черноволосый и черноглазый, с большим прямым носом, одетый в золотые одежды и красную тюбетейку, выглядел, как истинный принц.
В детстве Хасан даже не смотрел в мою сторону, а сейчас остановился и спросил.
— Когда за тобой придет советница?
— Завтра, — ответила, не глядя в смеющиеся глаза.
— Хм, надеюсь ты выберешь свою страну, чтобы служить ей верой и правдой. — высокомерно заявил Хасан.
«Никогда, я не выберу государство отца, что разрушил мою жизнь».
— Ух, какой взгляд, не хотел бы я стать твоим врагом будущая советница. — принц поклонился и они с телохранителем прошли мимо. Оглянулась, рассматривая мужчин, и вдруг в мозгу замелькали картинки. Я глядела на спину телохранителя и видела маму на спине похитителя. «Не может быть».
Попыталась стряхнуть наваждение. Служанка позвала и я последовала за ней в комнату сестры.
Лейла сидела у окна и читала книжку, с каждым днем она все больше походила на мать, голубоглазую блондинку. Девочка завизжала от восторга, когда увидела меня в дверях и радостно бросилась на шею. Как я была счастлива в тот момент, когда прижимала девочку к себе. Мягкое теплое тельце, уткнулась в ее волосы, запоминая этот миг, этот запах.
И снова мои глаза были сухими, ни одна слезинка не скатилась по щеке, в отличие от Лейлы, которая рыдала на плече, когда узнала, что мы больше не увидимся.
— Не покидай меня, Веста.
